– Я отведу вас домой.
– Нет… я… – Она встала. – Я думаю, это просто… немного озябла.
Она снова взглянула на фотографию.
Ее сделал другой турист, какой-то американец. У него были неполадки с фотоаппаратом, он все нажимал и нажимал не на ту кнопку, и Том кипел от раздражения. Странные детали порой припоминаются по прошествии многих лет. Снимок был сделан до того, как они поженились, когда ей не было и девятнадцати лет. Она помнила этого американца, похожего на Джека Леммона, с раздувшимся от пива животом.
– А что здесь такого невероятного? – спросила Чарли.
Старуха натянула мокрый плащ и запихнула ноги в чулках в высокие сапожки.
– Сходство, – сказала она. – Извините. Это в самом деле немного шокировало меня. Я лучше загляну завтра.
– Что вы имеете в виду, какое сходство?
Бен зарычал, и взгляд старухи снова скользнул к потолку, потом на Чарли, и она выдавила из себя слабую улыбку.
– Да ничего особенного, дорогая. Это я глупая. Мозги уже не такие ясные, как были. Просто дело в том, что вы… – Она промолчала. – Может, в другой раз, дорогая. Забегайте, и мы поболтаем.
– Я зайду завтра, – сказала Чарли. – Посмотрю, как вы себя чувствуете. Могу захватить для вас что-нибудь у аптекаря.
– Это всего лишь глупая простуда, – сказа Виола Леттерс, завязывая шнурки штормовки под подбородком. – Все из-за проклятой перемены погоды. Сначала жара, а потом – на вот тебе!
– Я похожа на фотографии на кого-то из ваших знакомых, да? Сходство с кем-то из ваших знакомых?
Они остановились у входной двери, и старуха покачала головой:
– Нет, я… я предпочла бы поговорить об этом… в другой раз. – Она наклонилась вперед, понизив голос почти до шепота. Ее рот превратился в маленький плотный кружочек, глаза посмотрели куда-то вниз, а потом с опаской взглянули на Чарли. – В тот раз, когда мы встретились, ну, когда вы приходили с сообщением от моего покойного мужа… я рассказывала вам, что мне уже передавали это же самое сообщение и раньше? В тот день, когда он умер?
– Да, – сказала Чарли. – Вы мне говорили.
– Вот та ваша фотография… Там совершенно противоестественное сходство с девушкой, которая передала мне это сообщение. На какое-то мгновение я даже подумала, что это она. – Старуха открыла дверь. – В другой раз, дорогая. Мы поговорим об этом в другой раз.
25
ВОТ ТА ВАША ФОТОГРАФИЯ… ТАМ СОВЕРШЕННО ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННОЕ СХОДСТВО С ДЕВУШКОЙ, КОТОРАЯ ПЕРЕДАЛА МНЕ ЭТО СООБЩЕНИЕ. НА КАКОЕ-ТО МГНОВЕНИЕ Я ДАЖЕ ПОДУМАЛА, ЧТО ЭТО ОНА.
Голос Виолы Леттерс звучал отчетливо и ясно. Словно она находилась в комнате. Солнечный свет вливался в окна. Палец у Чарли болел, и болела голова. Выбравшись из постели, она подошла к окну.
Буря утихла перед рассветом. Вовсю щебетали птицы. Дрозды, воробьи и малиновки выискивали червей. С деревьев капала вода. Запруда и мельничное колесо шумели в это утро, казалось, громче обычного.
ВОТ ТА ВАША ФОТОГРАФИЯ…
Было половина восьмого. Скоро явятся рабочие. Чарли надела махровый халат, домашние туфли-мокасины и направилась вниз. Когда она наклонилась, чтобы подобрать газеты, то услышала из кухни шуршащий звук, какое-то похрустывание, вроде короткого замыкания. Донесся запах горящего пластика. Она побежала по коридору.
– Бен! – завопила она в бешенстве.
Но было поздно. Две кассеты Эрнеста Джиббона с расколотыми корпусами валялись на полу. Их тонкие ленты размотаны, скомканы, скручены вокруг стола, вокруг ножек стула. Бен блаженствовал, катаясь в этом хламе, роясь в нем, шурша, грызя, и запутываясь все больше и больше.
– Бен! – заорала она свирепо, еще серьезнее и громче. – Плохой!
Пес замер. Вокруг его головы, словно парик, обмоталась коричневая лента. Пес отряхнулся, сбросил ленту и бочком выбрался из кухни.
Чарли глядела на беспорядок и думала, как мог Бен сбросить кассеты со стола? Опустившись на колени, она принялась сматывать ленту в мотки, пытаясь понять, можно ли ею еще пользоваться. Но лента была скручена, смята, запутана в узлы. Безнадежно. Она затолкала ее в мешочек для мусора и завязала его у горлышка. До нее снова донесся запах горящего пластика из газовой плиты, становившийся все сильнее.
Крышка на плите была приподнята, и рамка для фотографий с их снимками, точнее, то, что от нее осталось, лежала неуклюжая и расплавившаяся. Фотографии внутри нее превратились в затвердевшие шарики вылинявшего цвета.
Чарли протянула руку, намереваясь спасти рамку, но та вспыхнула огнем, и женщина отпрянула от грязно-черного дыма, зловеще заклубившегося вверх. Посудным полотенцем она стала сбивать пламя. Кусочки расплавившегося пластика и сгоревших фотографий разлетелись по всей кухне. Один из них продолжал гореть в ее руке. Чарли встряхнула и вытерла руку о халат. На линолеуме появились оплавленные пятна. Налив в тазик для мытья посуды воды, она вылила ее на горящий пластик, а остатками залила крохотные огоньки.
Горло Чарли было полно грязного густого дыма, и, кашляя, она открыла окно. Кусочки рамки шипели и свистели на плите. Чарли соскоблила их металлической лопаткой и выбросила в раковину. От холодной воды снова поднялся пар, и почерневший пластик сморщился, словно живой. И сморщились внутри него обуглившиеся фотографии.
Новый бланк обращения за ее свидетельством о рождении прибыл с очередной почтой. Она просмотрела его, пока завтракала, жуя без всякого аппетита. Рядом с ней на кухонном столе лежали нетронутые газеты.
Вонь от сгоревшего пластика и влажной обуглившейся бумаги густо висела в комнате. В тех местах, где она отмывала пол, он еще оставался сырым. Новая рана на ее руке болела, как и все остальные. Доев кашу, Чарли предприняла еще одну попытку соскрести остатки пластика с верхушки газовой плиты. Зазвонил телефон, и она механически, почти равнодушно ответила:
– Да, слушаю?
– Чарли?
Это был Том.
Со стуком швырнула она трубку обратно. Когда телефон зазвонил снова, ее затрясло мелкой дрожью. Три звонка, а затем автоответчик щелкнул, и Том заговорил, пока вращалась лента.
– Чарли? Дорогая, это ты? Я хочу поговорить с тобой, пожалуйста, возьми трубку. – Последовала пауза. – По крайней мере, перезвони мне. Я весь день буду в конторе. – Еще одна пауза. – Дорогая?.. Чарли?
Потом издалека раздался звук опущенной телефонной трубки.
– Пошел к черту, – сказала она.
Приготовив для рабочих утренний чай, Чарли отправилась с Беном вверх по улочке посмотреть, не стало ли лучше Виоле Леттерс. И не объяснит ли ей старуха, с какой стати фотография так сильно ее напугала.
Чарли была довольна тем, что бросила трубку, когда позвонил Том, довольна, что оказалась такой сильной. Интересно, долго ли она продержится. Задернутые занавески в Розовом коттедже удивили Чарли: ведь уже больше одиннадцати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79