Жуков был хмур, неподвижен, как каменное изваяние, лишь раза два потёр рукой массивный подбородок. И вдруг, воспользовавшись небольшой паузой, сказал резко:
— Я все это знаю. Теряем время.
— Почему же теряем, повторение — мать ученья, — спокойно ответил Сталин. И поинтересовался: — Вы, товарищ Жуков, бывали в Кронштадте?
Георгий Константинович повёл плечами, а Сталин продолжал, не дожидаясь ответа:
— В Кронштадте есть памятник адмиралу Макарову, на котором запечатлены вещие слова «Помни войну!». Коротко и точно. Так вот — моряки руководствовались этой формулой, а кое-кто нет.
— Эти кое-кто руководствовались официальными государственными документами.
— Вы не правы, товарищ Жуков. Для военных существует только одно правило, только один закон — тот самый, что на памятнике Макарову… Больше я вас не задерживаю. До свидания.
Едва за Георгием Константиновичем закрылась дверь, Сталин сказал со вздохом:
— Такой здоровый, такой сильный мужик, а воюет с бумагами. Он у нас закис над бумагами, как вы думаете, Николай Алексеевич?
— Считал и считаю, что Жуков строевой командир, его место на фронте, а не за письменным столом.
— Когда товарищ Шапошников будет в Москве?
— Не позднее первого августа.
— Свяжитесь с ним ещё раз, напомните, чтобы не задерживался ни в коем случае, — сказал Сталин.
Я ощутил радость и облегчение, поняв, что вопрос о замене Жукова решён. Ну какой он, в самом деле, начальник Генерального штаба?! Он не мозг, он движущая сила, сгусток энергии.
Сдав дела Борису Михайловичу Шапошникову, Георгий Константинович получил новое назначение: стал командующим Резервным фронтом. Жуков расценил это как понижение что, впрочем, и было. Такая перемена в его жизни, хоть и косвенно, но связанная с именем Кузнецова, раз и навсегда повлияла на отношение Георгия Константиновича к нашему выдающемуся адмиралу.
14
Бомбить Берлин! Вначале эта мысль показалась абсурдной — я говорю о себе. Наши войска, отступая, ведут напряжённейшие бои по всему фронту, положение наше неустойчивое, вражеская авиация господствует в воздухе, почти каждую ночь немецкие бомбардировщики стремятся прорваться к Москве. Гитлеровская пропаганда на весь мир шумит о близкой победе, и этой пропаганде верят, потому что фашисты за короткий срок пробились в глубь Советской страны. Нам, как говорится, не до жиру, быть бы живу. А Николай Герасимович Кузнецов выдвинул вдруг предложение нанести удар по вражеской столице! Сам нарком ВМФ не мог принять такое решение, имевшее не столько военное, сколько политическое значение. Он обратился к Сталину.
Николай Герасимович впоследствии рассказывал мне, как родился у него в конце июля столь дерзкий замысел. Обидно было, что вражеские бомбы падают на нашу столицу, что немецкая печать, немецкое радио ликуют по этому поводу. А мы что же, не способны ответить?! В те дни командование Военно-Морского Флота готовило массированный налёт на Пиллау, где базировались вражеские корабли. Самолёты должны были подняться с ленинградского аэродромного узла. На карте Николая Герасимовича протянулись прямые линии от пригородов северной столицы до вражеской базы. Кузнецов мысленно продлил их дальше, до паукообразного тёмного пятна в левом нижнем углу карты. И, как говорил мне, волнение охватило его: а если попробовать? Только достанем ли?
На Балтике авиаторы, как и на других флотах, были превосходны. Случались, конечно, потери в боях: обычные, один к одному. Эта небольшая утрата быстро восполнялась. Флотские лётчики были хозяевами воздушного пространства над морем, над побережьем. (Об этом лучше всего свидетельствует бывший противник. Журнал «Маринер рундшау» в 1962 году писал: «Советская авиация ВМС после первых недель некоторой неясности положения добилась почти неоспоримого превосходства в воздухе над морем».) Более того, морских лётчиков, как мы знаем, использовали для помощи армейским частям, флотскую авиацию переподчиняли армейским начальникам. Она успевала и на суше, и на море. Авиаторы «работали» с такой нагрузкой, что за месяц накопили опыт и мастерство, для приобретения которых в других условиях не хватило бы и года. Лётчики не подведут! А как техника?
Вместе со своим другом контр-адмиралом Владимиром Антоновичем Алафузовым, который был тогда заместителем начальника Главного морского штаба, Кузнецов долго «колдовал» над картой. Нет, с ленинградских аэродромов до Берлина не дотянуть. А не попробовать ли с острова Эзель? Алафузов рассчитал: если идти над морем по прямой, то получится. Не задерживаясь, не маневрируя, сбросить бомбы и сразу, опять же прямым курсом, назад. Упустишь минут двадцать — до аэродрома не дотянуть. А если туман или неисправность? Ведь под самолётами вражеская территория. Короче говоря, все должно было быть идеальным. А ответственность за неудачу ложилась, разумеется, на инициатора, на Кузнецова. Не посылает ли он лучшие экипажи я лучшие машины на верную гибель? Другой человек открестился бы от трудной и опасной идеи. А Кузнецов, радевший лишь о пользе дела, решительно взял ответственность на себя.
Прежде чем докладывать Сталину, моряки проверили все ещё раз вместе с командующим ВВС ВМФ С. А. Жаворонковым и ведущими специалистами. Пришли к выводу: если самолёты примут полный запас горючего и пятьсот килограммов бомб каждый, они могут преодолеть девятьсот километров до Берлина и возвратиться обратно. В оба конца — шесть часов пятьдесят минут. И ещё несколько минут в запасе.
Иосиф Виссарионович был удивлён, услышав предложение Кузнецова. Сразу понял, какую пользу может принести намеченная операция, если закончится успешно. Но велика ли надежда на успех? Задал много вопросов, дабы убедиться, что все взвешено, подготовлено. Поинтересовался, кто поведёт морских орлов. Кузнецов ответил: опытный флотский лётчик Евгений Николаевич Преображенский.
Разрешение было получено. И вот в 21 час 7 августа 1941 года пятнадцать крылатых машин 1-го минно-торпедного авиационного полка стартовали с аэродрома на острове Эзель. Набрали высоту более шести тысяч метров. Температура в кабинах самолётов упала до 40 градусов ниже нуля. Управлять бомбардировщиками было трудно, зато на такой высоте менее опасны вражеские ночные истребители, да и огонь зениток не так страшен.
На подходе к Штеттину обнаружили гитлеровский аэродром. Там включались и гасли посадочные прожекторы, аэродром принимал самолёты. Советских бомбардировщиков сочли за своих. Замигали огни — предложение на посадку. Разнести бы в клочья это осиное гнездо, но впереди была более важная цель. Ещё полчасика, и появилось на горизонте быстро разраставшееся пятно света. Берлин даже не был затемнён:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522 523 524 525 526 527 528 529 530 531 532 533 534 535 536 537 538 539 540 541 542 543 544 545 546 547 548 549 550 551 552 553 554 555 556 557 558 559 560 561 562 563 564 565 566 567 568 569 570 571 572 573 574 575 576 577 578 579 580 581 582 583 584 585 586 587 588 589 590 591 592 593 594 595 596 597 598 599 600 601 602 603 604 605 606 607 608 609 610 611 612 613 614 615 616 617 618 619 620 621 622 623 624 625 626 627 628 629 630 631 632 633 634 635 636 637 638 639 640 641 642 643 644 645 646 647 648 649 650 651 652 653 654 655 656 657 658 659 660 661 662 663 664 665 666 667 668 669 670 671 672 673 674 675 676 677 678 679 680 681 682 683 684 685 686 687 688 689 690 691 692 693 694 695 696 697 698 699 700 701 702 703 704 705 706 707 708 709 710 711 712
— Я все это знаю. Теряем время.
— Почему же теряем, повторение — мать ученья, — спокойно ответил Сталин. И поинтересовался: — Вы, товарищ Жуков, бывали в Кронштадте?
Георгий Константинович повёл плечами, а Сталин продолжал, не дожидаясь ответа:
— В Кронштадте есть памятник адмиралу Макарову, на котором запечатлены вещие слова «Помни войну!». Коротко и точно. Так вот — моряки руководствовались этой формулой, а кое-кто нет.
— Эти кое-кто руководствовались официальными государственными документами.
— Вы не правы, товарищ Жуков. Для военных существует только одно правило, только один закон — тот самый, что на памятнике Макарову… Больше я вас не задерживаю. До свидания.
Едва за Георгием Константиновичем закрылась дверь, Сталин сказал со вздохом:
— Такой здоровый, такой сильный мужик, а воюет с бумагами. Он у нас закис над бумагами, как вы думаете, Николай Алексеевич?
— Считал и считаю, что Жуков строевой командир, его место на фронте, а не за письменным столом.
— Когда товарищ Шапошников будет в Москве?
— Не позднее первого августа.
— Свяжитесь с ним ещё раз, напомните, чтобы не задерживался ни в коем случае, — сказал Сталин.
Я ощутил радость и облегчение, поняв, что вопрос о замене Жукова решён. Ну какой он, в самом деле, начальник Генерального штаба?! Он не мозг, он движущая сила, сгусток энергии.
Сдав дела Борису Михайловичу Шапошникову, Георгий Константинович получил новое назначение: стал командующим Резервным фронтом. Жуков расценил это как понижение что, впрочем, и было. Такая перемена в его жизни, хоть и косвенно, но связанная с именем Кузнецова, раз и навсегда повлияла на отношение Георгия Константиновича к нашему выдающемуся адмиралу.
14
Бомбить Берлин! Вначале эта мысль показалась абсурдной — я говорю о себе. Наши войска, отступая, ведут напряжённейшие бои по всему фронту, положение наше неустойчивое, вражеская авиация господствует в воздухе, почти каждую ночь немецкие бомбардировщики стремятся прорваться к Москве. Гитлеровская пропаганда на весь мир шумит о близкой победе, и этой пропаганде верят, потому что фашисты за короткий срок пробились в глубь Советской страны. Нам, как говорится, не до жиру, быть бы живу. А Николай Герасимович Кузнецов выдвинул вдруг предложение нанести удар по вражеской столице! Сам нарком ВМФ не мог принять такое решение, имевшее не столько военное, сколько политическое значение. Он обратился к Сталину.
Николай Герасимович впоследствии рассказывал мне, как родился у него в конце июля столь дерзкий замысел. Обидно было, что вражеские бомбы падают на нашу столицу, что немецкая печать, немецкое радио ликуют по этому поводу. А мы что же, не способны ответить?! В те дни командование Военно-Морского Флота готовило массированный налёт на Пиллау, где базировались вражеские корабли. Самолёты должны были подняться с ленинградского аэродромного узла. На карте Николая Герасимовича протянулись прямые линии от пригородов северной столицы до вражеской базы. Кузнецов мысленно продлил их дальше, до паукообразного тёмного пятна в левом нижнем углу карты. И, как говорил мне, волнение охватило его: а если попробовать? Только достанем ли?
На Балтике авиаторы, как и на других флотах, были превосходны. Случались, конечно, потери в боях: обычные, один к одному. Эта небольшая утрата быстро восполнялась. Флотские лётчики были хозяевами воздушного пространства над морем, над побережьем. (Об этом лучше всего свидетельствует бывший противник. Журнал «Маринер рундшау» в 1962 году писал: «Советская авиация ВМС после первых недель некоторой неясности положения добилась почти неоспоримого превосходства в воздухе над морем».) Более того, морских лётчиков, как мы знаем, использовали для помощи армейским частям, флотскую авиацию переподчиняли армейским начальникам. Она успевала и на суше, и на море. Авиаторы «работали» с такой нагрузкой, что за месяц накопили опыт и мастерство, для приобретения которых в других условиях не хватило бы и года. Лётчики не подведут! А как техника?
Вместе со своим другом контр-адмиралом Владимиром Антоновичем Алафузовым, который был тогда заместителем начальника Главного морского штаба, Кузнецов долго «колдовал» над картой. Нет, с ленинградских аэродромов до Берлина не дотянуть. А не попробовать ли с острова Эзель? Алафузов рассчитал: если идти над морем по прямой, то получится. Не задерживаясь, не маневрируя, сбросить бомбы и сразу, опять же прямым курсом, назад. Упустишь минут двадцать — до аэродрома не дотянуть. А если туман или неисправность? Ведь под самолётами вражеская территория. Короче говоря, все должно было быть идеальным. А ответственность за неудачу ложилась, разумеется, на инициатора, на Кузнецова. Не посылает ли он лучшие экипажи я лучшие машины на верную гибель? Другой человек открестился бы от трудной и опасной идеи. А Кузнецов, радевший лишь о пользе дела, решительно взял ответственность на себя.
Прежде чем докладывать Сталину, моряки проверили все ещё раз вместе с командующим ВВС ВМФ С. А. Жаворонковым и ведущими специалистами. Пришли к выводу: если самолёты примут полный запас горючего и пятьсот килограммов бомб каждый, они могут преодолеть девятьсот километров до Берлина и возвратиться обратно. В оба конца — шесть часов пятьдесят минут. И ещё несколько минут в запасе.
Иосиф Виссарионович был удивлён, услышав предложение Кузнецова. Сразу понял, какую пользу может принести намеченная операция, если закончится успешно. Но велика ли надежда на успех? Задал много вопросов, дабы убедиться, что все взвешено, подготовлено. Поинтересовался, кто поведёт морских орлов. Кузнецов ответил: опытный флотский лётчик Евгений Николаевич Преображенский.
Разрешение было получено. И вот в 21 час 7 августа 1941 года пятнадцать крылатых машин 1-го минно-торпедного авиационного полка стартовали с аэродрома на острове Эзель. Набрали высоту более шести тысяч метров. Температура в кабинах самолётов упала до 40 градусов ниже нуля. Управлять бомбардировщиками было трудно, зато на такой высоте менее опасны вражеские ночные истребители, да и огонь зениток не так страшен.
На подходе к Штеттину обнаружили гитлеровский аэродром. Там включались и гасли посадочные прожекторы, аэродром принимал самолёты. Советских бомбардировщиков сочли за своих. Замигали огни — предложение на посадку. Разнести бы в клочья это осиное гнездо, но впереди была более важная цель. Ещё полчасика, и появилось на горизонте быстро разраставшееся пятно света. Берлин даже не был затемнён:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522 523 524 525 526 527 528 529 530 531 532 533 534 535 536 537 538 539 540 541 542 543 544 545 546 547 548 549 550 551 552 553 554 555 556 557 558 559 560 561 562 563 564 565 566 567 568 569 570 571 572 573 574 575 576 577 578 579 580 581 582 583 584 585 586 587 588 589 590 591 592 593 594 595 596 597 598 599 600 601 602 603 604 605 606 607 608 609 610 611 612 613 614 615 616 617 618 619 620 621 622 623 624 625 626 627 628 629 630 631 632 633 634 635 636 637 638 639 640 641 642 643 644 645 646 647 648 649 650 651 652 653 654 655 656 657 658 659 660 661 662 663 664 665 666 667 668 669 670 671 672 673 674 675 676 677 678 679 680 681 682 683 684 685 686 687 688 689 690 691 692 693 694 695 696 697 698 699 700 701 702 703 704 705 706 707 708 709 710 711 712