Для устрашения врагов!
— В честь нашего знакомства я приглашаю Вас, м-р Смит, и Вас, м-р Полонски, ко мне в гости! У моего сына сегодня именины, и я думаю, что мы сумеем неплохо отдохнуть за парой-другой рюмашек!
Прошу вас следовать за мной, но хочу вас предупредить, что в гостях у меня из стратегических соображений будет находиться этот негодяй Моррисон…
— Я его зарублю! — вскричал м-р Смит и со свистом рассек мечом воздух.
— И опозорите меня на всю Вселенную!
— Что же тогда нам делать? Может, нам не стоит ехать?
— Конечно, надо ехать. Но только никому не говорите, кто вы такие, и отнеситесь к этому кровопийце Моррисону равнодушно. Вы увидите зато своего врага в лицо. Это еще больше укрепит в вас справедливую ненависть к этому бандиту. Только не удивляйтесь, друзья, что мне придется с ним быть любезным. Поверьте, если бы не обстоятельства, вынуждающие меня придерживаться норм приличия, я бы давно его собственноручно удавил!
На подлете к своей вилле м-р Хаггард попросил пилота сделать круг над ней, чтобы увидеть результаты труда декораторов, но оных он не заметил, как ни вглядывался вниз.
Зато, к своему удивлению, Хаггард обнаружил совершенно незнакомый и достаточно идиллический пейзаж, расстилающийся вокруг его построенной в стиле ампир виллы.
Еще сегодня утром, улетая с Томми на экскурсию, он любовался девственной лесной чащобой, в которой он так любил побродить со своим верным «Зауэром» (хотя автору больше нравится «Франкот») и еще более верным спаниелем Джэрри (а я больше обожаю маленьких комнатных собачек, вроде моей московской сторожевой по кличке Полкан!).
Теперь же внизу раскинулись полые холмы с аккуратно подстриженной травой и небольшими дубовыми рощами, а на месте его любимой тихой и кристально чистой речушки, протекавшей у самого дома, появилось овальное озеро. В нем плавало что-то очень похожее на предмет модного шлягера из популярного мюзикла Пита Чайковски (кто забыл, напоминаю: «Па-па-па-па, па-ра-ра, папа»).
При виде этого искультуренного ландшафта рука м-ра Хаггарда стала тянуться за безотказным «Зауэром», но разум ему подсказал, что стрелять в лебедей нельзя, даже если они и белые.
В принципе, лебедей надо было бы прикормить хлебными крошками, что м-р Хаггард обязательно бы сделал, будь у него карманы. Но, к сожалению, в то время они были не в моде, уступив место очень удобным в пользовании заплечным мешкам.
«Да, ребята потрудились на славу! — подумал м-р Хаггард, подсчитывая в уме, во что обошлась ему эта перестановка декораций, — Гравитационное вскрытие и перенос более ста квадратных километров земли, глубиной среза не менее чем сто метров. Ну, я им покажу!» — и рявкнул водителю:
— Управляющего имением мне на связь, немедленно!
— Управляющий Дженкинс Вас слушает, сэр!
— Что же ты, сукин сын, это учудил! Где теперь мой любимый Волчий лог? Где моя любимая сосна, я тебя спрашиваю, а?
— На расстоянии 250 миль на северо-восток, в целости и сохранности, сэр!
— Чтоб завтра же, как только я проснусь, все было на своем месте! И если хоть один муравей из моего любимого муравейника пропадет или же заблудится в незнакомой местности, я из тебя, старый ты огарок, лангет сделаю! Понял?
— Не извольте беспокоиться, сэр. У нас ничего не пропадет, все разложено по полочкам, все оприходовано, каждый муравей со всеми сопровождающими его букашками сосчитан, каждая иголочка на вашей любимой сосне уложена аккуратненько одна к другой и ватой проложена, чтоб, не дай бог, не отсырела. Сохраним все, до единого зернышка, сэр!
— Ты что, скотина, издеваешься?
— Зря Вы меня ругаете, м-р Хаггард. Завтра все будет на прежнем месте, даже не заметите, как возвернем. Мы так все аккуратно перенесли, что даже волчица Клара, когда щенилась, ничего не заметила, так что не сумлевайтесь, сэр!
— Как, уже ощенилась?
— Да! Четыре мальчика и две девочки! Только у одной сучки на груди белое пятно, ну прямо как у вашего Джерри! Вот вернется с охоты Бэк, я и не знаю, что будет. А Вы как думаете, сэр?
— Я думаю, что твоему Бэку поменьше бы следовало шляться к моей Диане, а то в последнем помете у всех щенков через две недели ушки стали торчком, это-то у чистопородной афганской борзой!
— Христом Богом и двенадцатью апостолами клянусь, я в это время на больничном был! Радикулит у меня, сэр!
— Да? А я знаю прекрасное средство от него!
— Какое, сэр?
— Берется больной радикулитом, заголяется ему то место; где тот изволит гнездиться. У вас, кстати, где болит?
— Поясница, сэр!
— Вот, заголяется поясница, и нежно кладется болезный на ближайший большой муравейник! Вы не знаете, где здесь ближайший муравейник, Дженкинс?
— Я уже Вам сообщал, 250 миль на северо-восток, сэр! — обиделся управляющий и мрачно засопел.
— Ну-ну, я пошутил, не будем ссориться! — м-р Хаггард примирительно улыбнулся, — Это, кстати, старое народное средство!
— Я уже один раз воспользовался старым проверенным средством, рецепт которого вычитал в подсунутой вами книжице, сэр!
— Каким же?
— Мочой молодого поросенка! — Дженкинс начал сопеть, — Надо мной до сих пор даже куры смеются. И Вы вот тоже смеетесь надо мной, сэр!
— Ну уж это точно ты загнул, Дженкинс, — м-р Хаггард снисходительно улыбнулся, — Куры не умеют смеяться, они только квохчут!
«Смит Вессон», пардон, Полонски, открыв рот, слушал и этот диалог, и никак не мог взять в толк, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор.
Наконец, решив, что ссора зашла слишком далеко, и, желая внести хоть какую-нибудь лепту в столь важный вопрос, старина Смит скромно и ненавязчиво изрек:
— А у нас в деревне радикулит лечат коровьим маслом!
Все внимательно посмотрели на него — м-р Хаггард восторженно-одобрительно, а Дженкинс осуждающе-недоверчиво, да так, что тот засмущался и покраснел, как рак перед пивом.
Положение спас верный друг — его кореш и товарищ Полонский:
— А у нас есть один дед, который тоже страдает энтой заразой. Так он мажет себе спину сметаной и кличет своего цепного кобеля Тарзана, а тот слижет всю сметану подчистую, а вместе с ней всю дедову болезнь, да так, что у старого как у молодого спина начинает стоять. Вот!
— А что, неплохая идея! — м-р Хаггард не обманулся в своих ожиданиях по поводу разносторонней житейской компетенции м-ра Полонски, — Давай Дженкинс, намажем тебя всего сметаной и покличем Клару с Бэком. Они тебя сразу вылечат от всех болезней!
— Да ну вас! — махнул рукой управляющий, давно уже привыкший к шуткам м-ра Хаггарда, — Вас уже все заждались, сэр!
— Так начинайте! — сказал м-р Хаггард. Пилот повел аэрокар на посадку к лужайке перед домом.
…Стоял август месяц, и Лето начинало сдавать вахту своей более степенной товарке — Осени.
Увядание начинало чувствоваться во всем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— В честь нашего знакомства я приглашаю Вас, м-р Смит, и Вас, м-р Полонски, ко мне в гости! У моего сына сегодня именины, и я думаю, что мы сумеем неплохо отдохнуть за парой-другой рюмашек!
Прошу вас следовать за мной, но хочу вас предупредить, что в гостях у меня из стратегических соображений будет находиться этот негодяй Моррисон…
— Я его зарублю! — вскричал м-р Смит и со свистом рассек мечом воздух.
— И опозорите меня на всю Вселенную!
— Что же тогда нам делать? Может, нам не стоит ехать?
— Конечно, надо ехать. Но только никому не говорите, кто вы такие, и отнеситесь к этому кровопийце Моррисону равнодушно. Вы увидите зато своего врага в лицо. Это еще больше укрепит в вас справедливую ненависть к этому бандиту. Только не удивляйтесь, друзья, что мне придется с ним быть любезным. Поверьте, если бы не обстоятельства, вынуждающие меня придерживаться норм приличия, я бы давно его собственноручно удавил!
На подлете к своей вилле м-р Хаггард попросил пилота сделать круг над ней, чтобы увидеть результаты труда декораторов, но оных он не заметил, как ни вглядывался вниз.
Зато, к своему удивлению, Хаггард обнаружил совершенно незнакомый и достаточно идиллический пейзаж, расстилающийся вокруг его построенной в стиле ампир виллы.
Еще сегодня утром, улетая с Томми на экскурсию, он любовался девственной лесной чащобой, в которой он так любил побродить со своим верным «Зауэром» (хотя автору больше нравится «Франкот») и еще более верным спаниелем Джэрри (а я больше обожаю маленьких комнатных собачек, вроде моей московской сторожевой по кличке Полкан!).
Теперь же внизу раскинулись полые холмы с аккуратно подстриженной травой и небольшими дубовыми рощами, а на месте его любимой тихой и кристально чистой речушки, протекавшей у самого дома, появилось овальное озеро. В нем плавало что-то очень похожее на предмет модного шлягера из популярного мюзикла Пита Чайковски (кто забыл, напоминаю: «Па-па-па-па, па-ра-ра, папа»).
При виде этого искультуренного ландшафта рука м-ра Хаггарда стала тянуться за безотказным «Зауэром», но разум ему подсказал, что стрелять в лебедей нельзя, даже если они и белые.
В принципе, лебедей надо было бы прикормить хлебными крошками, что м-р Хаггард обязательно бы сделал, будь у него карманы. Но, к сожалению, в то время они были не в моде, уступив место очень удобным в пользовании заплечным мешкам.
«Да, ребята потрудились на славу! — подумал м-р Хаггард, подсчитывая в уме, во что обошлась ему эта перестановка декораций, — Гравитационное вскрытие и перенос более ста квадратных километров земли, глубиной среза не менее чем сто метров. Ну, я им покажу!» — и рявкнул водителю:
— Управляющего имением мне на связь, немедленно!
— Управляющий Дженкинс Вас слушает, сэр!
— Что же ты, сукин сын, это учудил! Где теперь мой любимый Волчий лог? Где моя любимая сосна, я тебя спрашиваю, а?
— На расстоянии 250 миль на северо-восток, в целости и сохранности, сэр!
— Чтоб завтра же, как только я проснусь, все было на своем месте! И если хоть один муравей из моего любимого муравейника пропадет или же заблудится в незнакомой местности, я из тебя, старый ты огарок, лангет сделаю! Понял?
— Не извольте беспокоиться, сэр. У нас ничего не пропадет, все разложено по полочкам, все оприходовано, каждый муравей со всеми сопровождающими его букашками сосчитан, каждая иголочка на вашей любимой сосне уложена аккуратненько одна к другой и ватой проложена, чтоб, не дай бог, не отсырела. Сохраним все, до единого зернышка, сэр!
— Ты что, скотина, издеваешься?
— Зря Вы меня ругаете, м-р Хаггард. Завтра все будет на прежнем месте, даже не заметите, как возвернем. Мы так все аккуратно перенесли, что даже волчица Клара, когда щенилась, ничего не заметила, так что не сумлевайтесь, сэр!
— Как, уже ощенилась?
— Да! Четыре мальчика и две девочки! Только у одной сучки на груди белое пятно, ну прямо как у вашего Джерри! Вот вернется с охоты Бэк, я и не знаю, что будет. А Вы как думаете, сэр?
— Я думаю, что твоему Бэку поменьше бы следовало шляться к моей Диане, а то в последнем помете у всех щенков через две недели ушки стали торчком, это-то у чистопородной афганской борзой!
— Христом Богом и двенадцатью апостолами клянусь, я в это время на больничном был! Радикулит у меня, сэр!
— Да? А я знаю прекрасное средство от него!
— Какое, сэр?
— Берется больной радикулитом, заголяется ему то место; где тот изволит гнездиться. У вас, кстати, где болит?
— Поясница, сэр!
— Вот, заголяется поясница, и нежно кладется болезный на ближайший большой муравейник! Вы не знаете, где здесь ближайший муравейник, Дженкинс?
— Я уже Вам сообщал, 250 миль на северо-восток, сэр! — обиделся управляющий и мрачно засопел.
— Ну-ну, я пошутил, не будем ссориться! — м-р Хаггард примирительно улыбнулся, — Это, кстати, старое народное средство!
— Я уже один раз воспользовался старым проверенным средством, рецепт которого вычитал в подсунутой вами книжице, сэр!
— Каким же?
— Мочой молодого поросенка! — Дженкинс начал сопеть, — Надо мной до сих пор даже куры смеются. И Вы вот тоже смеетесь надо мной, сэр!
— Ну уж это точно ты загнул, Дженкинс, — м-р Хаггард снисходительно улыбнулся, — Куры не умеют смеяться, они только квохчут!
«Смит Вессон», пардон, Полонски, открыв рот, слушал и этот диалог, и никак не мог взять в толк, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор.
Наконец, решив, что ссора зашла слишком далеко, и, желая внести хоть какую-нибудь лепту в столь важный вопрос, старина Смит скромно и ненавязчиво изрек:
— А у нас в деревне радикулит лечат коровьим маслом!
Все внимательно посмотрели на него — м-р Хаггард восторженно-одобрительно, а Дженкинс осуждающе-недоверчиво, да так, что тот засмущался и покраснел, как рак перед пивом.
Положение спас верный друг — его кореш и товарищ Полонский:
— А у нас есть один дед, который тоже страдает энтой заразой. Так он мажет себе спину сметаной и кличет своего цепного кобеля Тарзана, а тот слижет всю сметану подчистую, а вместе с ней всю дедову болезнь, да так, что у старого как у молодого спина начинает стоять. Вот!
— А что, неплохая идея! — м-р Хаггард не обманулся в своих ожиданиях по поводу разносторонней житейской компетенции м-ра Полонски, — Давай Дженкинс, намажем тебя всего сметаной и покличем Клару с Бэком. Они тебя сразу вылечат от всех болезней!
— Да ну вас! — махнул рукой управляющий, давно уже привыкший к шуткам м-ра Хаггарда, — Вас уже все заждались, сэр!
— Так начинайте! — сказал м-р Хаггард. Пилот повел аэрокар на посадку к лужайке перед домом.
…Стоял август месяц, и Лето начинало сдавать вахту своей более степенной товарке — Осени.
Увядание начинало чувствоваться во всем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53