Не хватило времени. Не хватило характера.
Владимир Юрзинов, зная меня хорошо, все еще удивляется порой:
– Ну и решительный же ты, сразу отрезал… У тренера, который стоит за бортом, время спрессовано. Он в вечном цейтноте, даже в том матче, когда команда его выигрывает. Ибо и та игра, в которой его команда побеждает вроде бы без труда, стоит немалых усилий и игрокам, и тренерам, ведь и в этом случае тренер не имеет права допустить хотя бы малейшую ошибку. Он призван замечать все нюансы в действиях своих подопечных, чтобы фиксировать просчет, промах, чтобы эти ошибки не повторились завтра, когда соперник будет сильнее и матч труднее.
Наблюдая за игрой со стороны, ты не скован временем, ты можешь спокойно разобраться в том, что происходит на льду, что верно, а что нет. А тому, кто у площадки, лишь секунды отведены для размышления, для принятия решения, и это решение должно быть и правильным по сути, и понятным всем игрокам.
Вспоминаю один игровой эпизод, которому был свидетелем. Тренер дал команду своим хоккеистам, играющим с одним «лишним», смениться. Тренер в общем был прав: его хоккеисты устали. Но в это время шайба была у них, они атаковали в дальней зоне, и форварды, естественно, не услышали распоряжения тренера. Один из нападающих откинул шайбу назад, к границам зоны, но своего защитника там не оказалось: он, услышав команду, поехал меняться. Капитан в пылу схватки, разгоряченный очередной неудачей, что-то зло выкрикнул, и тренер правильно, на мой взгляд, не отреагировал на этот выкрик. Оба были в той ситуации не правы. И тренер, неверно выбравший момент для замены своих игроков, и капитан, не имеющий права грубить тренеру. Но все началось с промашки спортивного наставника, и потому он поступил разумно, отложив разбор ситуации и выяснение отношений до окончания матча.
Тренер мгновенно принимает решение – иногда верное, а иногда и ошибочное. Иной раз и вовсе не принимает никакого решения: не успевает, а потом выясняется, что это – к добру.
Как мы принимаем решения? Каждый по-своему.
Порой – не просчитав все до конца, но сообразуясь с обстановкой, с интуицией. А эта интуитивная оценка не всегда понятна игрокам, да и самому тренеру потом долго приходится разбираться в том, что произошло: порой и он не может объяснить, почему принял это правильное, как оказалось, решение.
А интуиции у одного тренера больше, у другого – меньше, она основана и на природном даре, и на опыте, и на знании хоккея.
Интуиция важна необычайно. И как убеждает меня практика, на чутье, интуицию полагаться необходимо. Если что-то тебе подсказывает поступить так, а не иначе, поступай, даже если не можешь вразумительно объяснить мотивов своего решения.
Вспоминаю трудный матч в Риге, сыгранный осенью 1981 года. Наши ворота защищал Александр Тыжных, вратарь одаренный, интересный, надежный дублер Третьяка. Но в тот день мне не хотелось выставлять его на игру. Сказал об этом Моисееву. Юрий Иванович задал резонный вопрос: «А почему? Ведь его очередь играть». Аргументов у меня не было. Тыжных нас не подводил. Играет надежно, и претензий к нему нет. Послушался совета Юрия Ивановича.
Саша в том матче пропустил семь голов.
И смех, и грех. Но не винить же в этом Моисеева.
Было предчувствие – надо было себе верить.
Но вернемся к разговору о цейтноте, в который постоянно попадает тренер хоккейной команды.
Эта ситуация постоянной нехватки времени касается не только 60 минут, отпущенных на проведение матча, но и организации тренировочного процесса, всей работы в команде. Многие тренеры могут составить прекрасные, всесторонне продуманные планы, выполнение которых подведет хоккеистов к пику формы в нужный момент, но вот выполнить эти планы значительно труднее: не хватает времени, упорства, настойчивости. Не хватает характера, силы воли, чтобы добиться своего.
Для выполнения перспективного плана, определяющего жизнь команды на долгие годы, надо быть не только внутренне глубоко убежденным в его правильности, но и работать систематически, постоянно, творчески. Надо уметь требовать выполнения этого плана. Требовать… Наверное, это самое непростое в работе тренера.
Но что означает для тренера требование неукоснительного выполнения намеченных планов? Не создаются ли при такой требовательности ситуации, которые могут вести к конфликтам? Вряд ли открою секрет, если напомню, что далеко не всегда и далеко не все игроки единодушны в своем желании точно и систематически выполнять все требования, предъявляемые тренером.
Так снова возникает вопрос о дисциплине. Так снова возникают поводы для взаимного недовольства.
В качестве наглядного примера расскажу о своих несложившихся взаимоотношениях с Александром Гусевым и некоторыми другими хоккеистами.
Когда конфликт неизбежен
Такие истории не забываются. Они дорого обходятся тренерам.
Команде пришлось расстаться с Александром Гусевым, первоклассным защитником, хотя по уровню своей игры, подготовки он мог бы еще выступать не один сезон. В 1968 году он стал чемпионом СССР впервые, в 1978-м – в восьмой, и последний, раз.
Было тогда Александру 31 год.
Кстати, возраст, по-моему, понятие в спорте весьма относительное. Одному хоккеисту и в двадцать восемь уже не по силам игра в третьем периоде, а Борис Михайлов и в 35 лет, в 1979 году, был куда как хорош, и его справедливо назвали лучшим хоккеистом Европы.
Мне не хотелось бы, чтобы читатель воспринимал Гусева как некое воплощение зла, а поскольку говорилось и писалось о нем более чем достаточно, то боюсь, что у болельщика ЦСКА возник портрет сугубо отрицательного героя. Это не так. Любой человек живет в конкретном времени и в конкретной ситуации, а ото конкретное время, время скольжения Гусева вниз по наклонной плоскости, в истории хоккейной команды ЦСКА пришлось на те годы, когда дисциплина в коллективе была ослаблена. И если тот, кто обладал устойчивым характером и сильной волей, сохранял свое лицо, свой профессиональный уровень и в этих условиях, то менее стойкие не находили внутренних сил удержаться от соблазнов и заставить себя работать столько, сколько требовали интересы дела.
Нарушения в команде в то время, когда предыдущий тренер заканчивал свою работу, а я начинал, не были, пожалуй, чем-то чрезвычайным.
Сейчас, задним числом, могу признаться, что я был поражен увиденным. Меня убеждали, что не стоит выносить сор из избы, напоминали, что в других командах положение дел не лучше: при нынешних высоких требованиях, вчера еще просто немыслимых, психологические срывы не исключены и потому не надо драматизировать ситуацию.
Психологические спады, даже срывы я могу понять и допустить. Но не нарушения дисциплины, ибо не верю я в возможность стабильных успехов той команды, где нет дисциплины, приученности к порядку, к самоконтролю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60