– «Массовый выпуск»? Что вы имеете в виду?
– Нечто вроде квантового скачка в воспроизводстве. Они наращивают свое население, вроде как до критической массы. Потом попробуют перейти к модели воспроизводства колоний. Похоже, они моделировали процесс с тем же пусковым механизмом, который заставляет колонии насекомых самовоспроизводиться. Эти антенны на крышах… Я думаю, они должны послать несущую частоту, подать сигнал. Когда будут готовы.
– Да? И когда это будет?
Стэннер пожал плечами:
– Я точно не знаю. Но, вероятно, не позже, чем через двадцать четыре часа или около того.
– Если объявили, что в городе карантин, здесь должны быть люди из прессы, извне. Как бы они это ни называли: Утечка химикатов, угроза сибирской язвы… да как угодно. Нельзя же просто закрыть город, как пробкой, да еще под носом у нашей доблестной разведки. И чтобы никто ничего не заметил. А я ни по радио, ни по телевизору ничего не слышал.
Стэннер почувствовал, как в нем растет волна возмущения.
– Я не видел никого из прессы. И никого из служб по чрезвычайным ситуациям ни штата, ни федералов. А значит, наш гребаный Пентагон надавил на все кнопки.
Крузон печально смотрел на людей из оцепления, закусив нижнюю губу, постукивал по рулю пальцами и, наконец, пробормотал:
– Вот они, денежки налогоплательщиков, работают. Стэннер оглянулся на девочку на заднем сиденье. Словно бы защищаясь, она обхватила руками колени, сидела и смотрела прямо перед собой в пространство.
– Адэр, – негромко позвал он.
Она перевела на него взгляд, но больше никак не реагировала. Стэннер начинал беспокоиться, что она уже никогда не сможет оправиться.
– Адэр, тебе прошлой ночью нигде не удалось посмотреть телевизор? Ты ничего не слышала из внешних новостей, не из Квибры?
Она все смотрела и молчала. Стэннеру показалось, она слегка мотнула головой, один раз. Но он не был уверен, что так и было. Он вздохнул. Слишком много она перенесла, чтобы к ней сейчас приставать с расспросами. Может, в какой-то момент он должен ей все объяснить? Если бы она осознала, что у всего происходящего есть объяснение, причина, то смогла бы с этим смириться? Ведь Крузону такое объяснение помогло, а он находился в состоянии, близком к тому, что полевые агенты называют «необратимая паранойя».
– Нас заметили, – сообщил Крузон, наблюдая за патрулем. – Надо убираться. Может быть, бросить машину, выбраться пешком, связаться с полицией штата. То есть найти поддержку. Возможно, из Пентагона кому-то звонили, чтобы не лезли в это дело, но не факт, что в это замешаны все.
– Разумеется, замешаны не все. Всем просто лгут. И очень правдоподобно. Если бы можно было доставить им доказательства… Надо было притащить Брейкенриджа с собой.
– Я знаю в горах кое-какие тропинки.
– Незачем лезть в горы без особой необходимости, – возразил Стэннер. – Там есть твари, которые следят, чтобы город был блокирован. По всему периметру города. Они изменили некоторых животных. Сейчас надо найти место, где можно временно спрятаться. И собрать все возможные доказательства. Может, ночью мы сумеем обойти этих ублюдков.
Стэннер заметил, что люди из патруля посматривали на него и о чем-то переговаривались с серьезным видом. Потом он увидел, что из фургона с надписью «ФЕМА» выходят люди, которых он знает. Двое. Его дочь, Шеннон, а второй – Бентуотерс. Их сопровождает «зеленый берет» с автоматом «узи».
– О Господи! Нет! – пробормотал Стэннер. – Шеннон!
Крузон бросил на него быстрый взгляд.
– Знакомые?
– Да. – Люди в защитных скафандрах залезли в фургон, и он уехал. – Они захватили мою дочь, – бесстрастно сообщил Стэннер. – А Бентуотерс – это парень из руководства Проектом. – Сказав это, он уже принял решение. – Крузон, подождите здесь. Когда я туда подойду, медленно подъезжайте поближе, так, чтобы я смог быстро запрыгнуть в машину. Если дела будут плохи, разворачивайтесь и уносите ноги вместе с девочкой, пытайтесь найти другую дорогу из города. Я должен забрать свою дочь у… этих.
– Вы уверены? Я вот о чем: они привезли вашу дочь, чтобы вас выманить, так?
– Да, я знаю. Но возможно, я нужен им живым, если у них получится заполучить меня таким способом. В любом случае… Удачи вам, коммандер.
– Стэннер!
Но Стэннер уже выходил из машины. Холодный порыв ветра ударил в его кожаную куртку. «М16» он держал в левой руке, а правой достал свой жетон и высоко поднял его, чтобы все видели. Приближаясь к патрулю, он продолжал улыбаться и высоко держать жетон. В «М16» осталась только одна полная обойма.
Шеннон увидела его, шагнула навстречу, но Бентуотерс схватил ее за руку и оттащил назад. Стэннер с трудом сдержал себя, чтобы не броситься на него и не заорать: Убери свои долбаные грабли от моей дочери! Он заставил себя спокойно приблизиться, убрал жетон, переложил «М16» в правую руку. Держал автомат наискосок, не угрожая, но в очевидной готовности, только бросил единственный взгляд на него – удостовериться, что снят предохранитель.
Шеннон тяжело дышала. Он издалека видел, как поднимается ее грудь, как она сжала в кулаки опущенные руки. Ее окружали пятеро мужчин. Ближе всего к Шеннон стоял и держал ее за руку высокий седеющий мужчина с глубокими, словно бы от постоянной улыбки, морщинами вокруг рта. На нем были слаксы цвета хаки и бежевая рубашка. Стэннер смутно его припоминал, видел его в первый день, когда занимался расспросами. Этот парень – мэр Квибры, а зовут его Роузе.
С другого боку от Шеннон стоял молодой морпех с места падения спутника, форма на нем изодралась, в руке он держал все тот же «М16». Рядом с ним находился Бентуотерс в куртке с надписью ФЕМА – Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям. Он заметно дрожал. Работники АНБ часто для камуфляжа пользовались куртками с такими надписями.
Возле полицейских машин с автоматом «узи» на плече стоял знакомый «зеленый берет». Пластиковая табличка на груди сообщала: ДИРКОВСКИ. Этого Стэннер тоже помнил с места падения. Дубина – послал аквалангиста вниз без всякой защиты. Без разведки, без анализа ситуации. Но сейчас он ситуацией владел в полной мере.
Моргенталь тоже был здесь. Школьный учитель из мастерских! В руках двенадцатизарядный пистолет. Двое местных полицейских – бывших полицейских – сидели в патрульной машине позади этой группы. Молодой чернокожий коп и добродушный белый – постарше.
Моргенталь и Роузе выглядели абсолютно по-человечески, вот только Моргенталь слегка пообносился: рубашка не заправлена, небрит, волосы начесаны. Эти различия породили в Стэннере надежду.
«Все Мы» – могучее существо, но организация его не совершенна. «Все Мы» еще только учится.
Стэннер подошел к ним на десять шагов и остановился. Он увидел синяки на ее лице, разбитую губу…
Помоги им, Господи, если они ее превратили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108