– Но одно я знаю наверняка: если я все-таки решил бы улететь, это было бы предательством.
– Тогда ты бы предал себя или их? – Джози махнула в сторону спящих людей.
– Отчасти их. Они нас приняли, спасли, научили кое-чему. Мы им многим обязаны.
– Это так, но вот как ты сам? Ты почувствуешь себя преданным?
– Думаю, да. Ты только что сказала, что часть тебя еще рвется на корабль, и я тоже так чувствую. Возможно, так будет всегда. Но это значит, что другая часть остается здесь, и довольно большая часть, надо сказать.
Джози кивнула.
– У меня примерно такие же ощущения. Я вовсе этого не хотела, но как-то незаметно я приросла к этому миру так же, как лианы врастают в самый ствол дерева. Леппо мне как-то рассказывал, что если срубить лиану, то дерево погибнет, и то же будет с лианой, если срубят дерево. Они рождаются по отдельности, но потом так начинают зависеть друг от друга, будто связаны одной судьбой.
– Ты считаешь это судьбой? – спросил Айвен. – Ты именно так смотришь на то, что случилось с нами?
– Почему бы и нет?
– Но у нас же был выбор?
– Какой же? Что-то я не понимаю. Не я захотела, чтобы животное врезалось в корабль, и не я решила, что корабль должен улететь, прежде чем мы успеем взобраться на борт. Это все случилось независимо от нас.
– Хорошо, будем считать это несчастным случаем. Но это не судьба. Послушать тебя, так получается, что в нашем пребывании здесь есть некоторый смысл.
Джози погладила пальцами большие выпирающие брови Леппо. Ногти ее были грязными и обломанными, такими, как у всех.
– Может, за этим и стоит какой-то смысл, – сказала она задумчиво. – Как знать? Может, мы – семена будущего?
Айвен подвинулся, чтобы лучше видеть ее.
– Ты это серьезно?
– А что? Мы же здесь, не так ли? И возможно, у нас будут дети, как у всех остальных.
– Нет, подожди-ка, – прервал он ее, несколько озадаченный. – Это слишком большой шаг вперед!
– Большой или нет, но это может случиться. Какой тогда вообще смысл во всем этом, если у нас не будет детей?
Айвену потребовалось некоторое время, чтобы переварить услышанное.
– Так ты хочешь сказать, что смысл нашего пребывания здесь – добавить генофонд, – сказал он наконец, – разбавить ветвь неандертальцев и стать родоначальниками людей будущего, таких, как мы? Я правильно тебя понял?
Джози застенчиво улыбнулась.
– Более или менее.
– Но это же дико. То, что ты говоришь, означает, что мы в ловушке времени. Подумай сама: чтобы мы смогли попасть в прошлое, мы сначала должны были существовать в будущем, а чтобы наше будущее было таким, какое оно есть, надо, чтобы мы жили в прошлом. Это замкнутый круг. Разве ты не видишь? Этот виток будет повторяться снова и снова.
– А чем тебе не нравятся такие витки? – с вызовом спросила Джози.
– Да всем, что ни возьми. Во-первых, это бессмысленно.
– А для меня нет.
– Во-вторых, – упрямо продолжал Айвен, – любому понятно, что это идет вразрез с нашим представлением о времени.
– Кому любому? – продолжала наседать Джози. Айвен неопределенно махнул рукой.
– Ну, ученым… людям, которые разработали теорию временных маршрутов. Согласно этой теории, время является двунаправленным вектором, и в нем не может быть никаких витков.
– Подумаешь! – презрительно скривилась Джози. – Беда твоих ученых в том, что они не попадали в ловушку, как мы. Вот если бы их выбросить из корабля где-нибудь и забыть вернуться, они бы тоже пересмотрели свои теории. Они бы стали думать о времени как о ловушке или петле, а не как о… как ты назвал это? – двустороннем векторе.
– Не думаю, что их так легко переубедить. Джози рассмеялась и обвела рукой ледяные своды пещеры.
– А это, по-твоему, легко?
– Я понимаю, о чем ты. Но то, что мы вынуждены жить в прошлом, не отменяет истины и законов природы.
– Расскажи это будущим поколениям, которые будут числить нас среди своих предков.
– Но это же бессмыслица! – взорвался он, встревоженный тем, какой оборот приобрела их беседа. – Люди не могут размножаться в прошлом для того, чтобы потом самим же появиться в будущем. Это нонсенс! Это противоречит здравому смыслу.
– А я в этом не так уверена, – начала она, но в этот момент стали просыпаться остальные члены клана, и это помешало ей закончить свою мысль.
Люди стали собираться у постели спящего Леппо.
– Теперь видно, что Леппо останется с нами, – довольно сказал Харно и ласково потрепал Айвена по плечу.
– Да, огонь в ноже выгнал огонь из его тела, – сказал Арик. – Это тайна, объяснить которую может только сам дух.
Орну сонно улыбнулся Айвену и тоже подошел поближе.
– Покажи нам нож еще раз, – попросил он. – Это лунное оружие, которое может устоять перед силой огня.
Айвен нехотя достал нож из кармана и открыл большое лезвие. Со всех сторон послышались вздохи восхищения.
– Это действительно чудесная вещь, – отметил Харно. – И много на луне таких штук?
– Нет, это единственная в своем роде, – солгал Айвен.
– С такой мощной магией, как эта, – подсказала ему Льена, – ты можешь стать великим шаманом. Нож и танец вместе могут подчинить дух огня.
Агри бочком протиснулась к Айвену и стала позади, прижавшись к его плечу.
– Когда кланы снова соберутся в горах, – сказала она, и в ее голосе звенела гордость, – мы расскажем им о целебных свойствах этого ножа-духа. С его помощью ты сможешь помогать старым и лечить немощных. И тогда все кланы узнают о тебе.
Остальные согласно загалдели, и Айвен посмотрел в их лица, а потом на ноле в своей руке. Сначала он намеревался закопать его где-нибудь в пещере, чтобы он больше не играл никакой роли в истории этого древнего народа, но, видя доверие в их глазах, чувствуя их вновь обретенную веру в него, он передумал. Вред, если он мог быть, был уже нанесен: нож совершил чудо несколько часов назад, вырвав Леппо из объятий смерти. Какая теперь разница, будет ли Айвен использовать нож с той же целью? Спасет ли он одну или много жизней, факт остается фактом – он позволил будущему вмешаться в ход событий прошлого.
Хотя, может, это и не считается. Может быть, Джози права, и время движется по бесконечным виткам или циклам, где между прошлым и будущим существует странная зависимость, которую ему никогда не понять.
– Да, этот нож – чудесная вещь, – снова вздохнул Харно и пощупал пальцем его острое лезвие.
Однако Льена не согласилась с ним. Прищелкнув языком, она сказала:
– Нож сам по себе, даже такой красивый, как этот, годится только для того, чтобы резать. Без танца он – ничто, орудие разрушения. Истинная сила заключается в танце, именно он призывает дух. Чтобы нож мог исцелять, надо, чтобы дух огня плясал по его краю.
И словно для того, чтобы подтвердить ее слова, Леппо тяжело застонал и пришел в себя.
– Мне снился… огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Тогда ты бы предал себя или их? – Джози махнула в сторону спящих людей.
– Отчасти их. Они нас приняли, спасли, научили кое-чему. Мы им многим обязаны.
– Это так, но вот как ты сам? Ты почувствуешь себя преданным?
– Думаю, да. Ты только что сказала, что часть тебя еще рвется на корабль, и я тоже так чувствую. Возможно, так будет всегда. Но это значит, что другая часть остается здесь, и довольно большая часть, надо сказать.
Джози кивнула.
– У меня примерно такие же ощущения. Я вовсе этого не хотела, но как-то незаметно я приросла к этому миру так же, как лианы врастают в самый ствол дерева. Леппо мне как-то рассказывал, что если срубить лиану, то дерево погибнет, и то же будет с лианой, если срубят дерево. Они рождаются по отдельности, но потом так начинают зависеть друг от друга, будто связаны одной судьбой.
– Ты считаешь это судьбой? – спросил Айвен. – Ты именно так смотришь на то, что случилось с нами?
– Почему бы и нет?
– Но у нас же был выбор?
– Какой же? Что-то я не понимаю. Не я захотела, чтобы животное врезалось в корабль, и не я решила, что корабль должен улететь, прежде чем мы успеем взобраться на борт. Это все случилось независимо от нас.
– Хорошо, будем считать это несчастным случаем. Но это не судьба. Послушать тебя, так получается, что в нашем пребывании здесь есть некоторый смысл.
Джози погладила пальцами большие выпирающие брови Леппо. Ногти ее были грязными и обломанными, такими, как у всех.
– Может, за этим и стоит какой-то смысл, – сказала она задумчиво. – Как знать? Может, мы – семена будущего?
Айвен подвинулся, чтобы лучше видеть ее.
– Ты это серьезно?
– А что? Мы же здесь, не так ли? И возможно, у нас будут дети, как у всех остальных.
– Нет, подожди-ка, – прервал он ее, несколько озадаченный. – Это слишком большой шаг вперед!
– Большой или нет, но это может случиться. Какой тогда вообще смысл во всем этом, если у нас не будет детей?
Айвену потребовалось некоторое время, чтобы переварить услышанное.
– Так ты хочешь сказать, что смысл нашего пребывания здесь – добавить генофонд, – сказал он наконец, – разбавить ветвь неандертальцев и стать родоначальниками людей будущего, таких, как мы? Я правильно тебя понял?
Джози застенчиво улыбнулась.
– Более или менее.
– Но это же дико. То, что ты говоришь, означает, что мы в ловушке времени. Подумай сама: чтобы мы смогли попасть в прошлое, мы сначала должны были существовать в будущем, а чтобы наше будущее было таким, какое оно есть, надо, чтобы мы жили в прошлом. Это замкнутый круг. Разве ты не видишь? Этот виток будет повторяться снова и снова.
– А чем тебе не нравятся такие витки? – с вызовом спросила Джози.
– Да всем, что ни возьми. Во-первых, это бессмысленно.
– А для меня нет.
– Во-вторых, – упрямо продолжал Айвен, – любому понятно, что это идет вразрез с нашим представлением о времени.
– Кому любому? – продолжала наседать Джози. Айвен неопределенно махнул рукой.
– Ну, ученым… людям, которые разработали теорию временных маршрутов. Согласно этой теории, время является двунаправленным вектором, и в нем не может быть никаких витков.
– Подумаешь! – презрительно скривилась Джози. – Беда твоих ученых в том, что они не попадали в ловушку, как мы. Вот если бы их выбросить из корабля где-нибудь и забыть вернуться, они бы тоже пересмотрели свои теории. Они бы стали думать о времени как о ловушке или петле, а не как о… как ты назвал это? – двустороннем векторе.
– Не думаю, что их так легко переубедить. Джози рассмеялась и обвела рукой ледяные своды пещеры.
– А это, по-твоему, легко?
– Я понимаю, о чем ты. Но то, что мы вынуждены жить в прошлом, не отменяет истины и законов природы.
– Расскажи это будущим поколениям, которые будут числить нас среди своих предков.
– Но это же бессмыслица! – взорвался он, встревоженный тем, какой оборот приобрела их беседа. – Люди не могут размножаться в прошлом для того, чтобы потом самим же появиться в будущем. Это нонсенс! Это противоречит здравому смыслу.
– А я в этом не так уверена, – начала она, но в этот момент стали просыпаться остальные члены клана, и это помешало ей закончить свою мысль.
Люди стали собираться у постели спящего Леппо.
– Теперь видно, что Леппо останется с нами, – довольно сказал Харно и ласково потрепал Айвена по плечу.
– Да, огонь в ноже выгнал огонь из его тела, – сказал Арик. – Это тайна, объяснить которую может только сам дух.
Орну сонно улыбнулся Айвену и тоже подошел поближе.
– Покажи нам нож еще раз, – попросил он. – Это лунное оружие, которое может устоять перед силой огня.
Айвен нехотя достал нож из кармана и открыл большое лезвие. Со всех сторон послышались вздохи восхищения.
– Это действительно чудесная вещь, – отметил Харно. – И много на луне таких штук?
– Нет, это единственная в своем роде, – солгал Айвен.
– С такой мощной магией, как эта, – подсказала ему Льена, – ты можешь стать великим шаманом. Нож и танец вместе могут подчинить дух огня.
Агри бочком протиснулась к Айвену и стала позади, прижавшись к его плечу.
– Когда кланы снова соберутся в горах, – сказала она, и в ее голосе звенела гордость, – мы расскажем им о целебных свойствах этого ножа-духа. С его помощью ты сможешь помогать старым и лечить немощных. И тогда все кланы узнают о тебе.
Остальные согласно загалдели, и Айвен посмотрел в их лица, а потом на ноле в своей руке. Сначала он намеревался закопать его где-нибудь в пещере, чтобы он больше не играл никакой роли в истории этого древнего народа, но, видя доверие в их глазах, чувствуя их вновь обретенную веру в него, он передумал. Вред, если он мог быть, был уже нанесен: нож совершил чудо несколько часов назад, вырвав Леппо из объятий смерти. Какая теперь разница, будет ли Айвен использовать нож с той же целью? Спасет ли он одну или много жизней, факт остается фактом – он позволил будущему вмешаться в ход событий прошлого.
Хотя, может, это и не считается. Может быть, Джози права, и время движется по бесконечным виткам или циклам, где между прошлым и будущим существует странная зависимость, которую ему никогда не понять.
– Да, этот нож – чудесная вещь, – снова вздохнул Харно и пощупал пальцем его острое лезвие.
Однако Льена не согласилась с ним. Прищелкнув языком, она сказала:
– Нож сам по себе, даже такой красивый, как этот, годится только для того, чтобы резать. Без танца он – ничто, орудие разрушения. Истинная сила заключается в танце, именно он призывает дух. Чтобы нож мог исцелять, надо, чтобы дух огня плясал по его краю.
И словно для того, чтобы подтвердить ее слова, Леппо тяжело застонал и пришел в себя.
– Мне снился… огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59