На основании – покосившийся лючок, под которым видны спутанные, перемотанные изолентой провода. Странно только, что фонарь загорается лишь на короткий отрезок времени и сразу тухнет – тоже на краткое время, а не горит постоянно. Так же и его соседи: вспыхнул, погас, вспыхнул, погас – бежит пятно света по дороге, а мимо… Чернов улыбнулся своей догадке: и ведь точно! Фонари зажигаются, если только кто-то едет по этому шоссе! Он пошёл быстрым шагом по дороге, вошёл в «зону ответственности» другого фонаря, и тот послушно зажёгся над Черновым. А тот, что остался сзади, – погас.
– Забавно… – себе под нос сообщил Чернов. Он вернулся к ребятам, наблюдающим со сдержанным изумлением за действом с фонарями, объяснил:
– Это… э-э… фонари. Ну, такие большие факелы. Они освещают идущего по дороге. Очень удобно.
Объяснение вышло корявым и маловразумительным. Зато теперь в лексиконе вефильцев есть новые русские слова: «асфальт», если его можно считать русским, и «фонарь».
– Мы поняли, – кивнул Асав, посмотрев между тем на Чернова как на идиота.
А ведь не имел права, подлец, Чернов – Бегун. Что бы он ни сказал – всё откровение… Эх, молодёжь, молодёжь… Чернов решил сменить тему:
– А Вефиль в какой стороне?
– Там, – Асав махнул рукой в туман, – а ты не чувствуешь?
– Проверяю свои чувства, – съехидничал в ответ Чернов. – Есть желание вернуться?
Все трое дружно замотали головами:
– Нет! Неугомонные.
– Ну, ладно, пойдём по асфальту, – не отказал себе в удовольствии, повторил слово.
Потом со вздохом взобрался на осла, хлопнул его по заднице и выехал на дорогу. Четвёрка всадников теперь двигалась под светом последовательно зажигающихся фонарей, и под топот ослов по асфальту.
Чернов ехал и думал: если не обращать внимание на осла, что довольно трудно из-за тряски, то можно представить, будто он сейчас на некоем загородном шоссе неспешно движется… ну, к примеру, на дачу к другу, или идёт по аллее в парке Сокольники – там такой же потрескавшийся асфальт и очень похожие фонари. И лишь странный алгоритм работы этих нехитрых осветительных устройств нарушал реальность представленного. Ну не встречал Чернов нигде в родных Сокольниках или на подмосковных шоссе такого – чтоб фонарь загорался только над путником. С другой стороны – явная экономия электроэнергии, толковое устройство типа «ёмкостной датчик» (термин умный вспомнил…), а в местном полумраке это очень даже к месту. Только не видно, что впереди делается…
А впереди вырисовывалось что-то большое и тёмное.
По шушуканью за спиной Чернов понял, что ребята тоже заметили «это» и теперь тихо гадают, какое чудо их ждёт на сей раз. Даже предполагать не буду, решил Чернов про себя, подъеду – увижу. Но и этот туманный артефакт при ближайшем рассмотрении оказался лишь большим грузовиком, косо стоящим на обочине. Давно брошенная машина неизвестной Чернову марки стояла на спущенной резине, без стёкол и кое-где проросла зелёненькими кустиками. Пока Асав, Медан и Керим молча пялились на очередное чудо, Чернов, презрев боль, полез в кабину, гонимый мальчишеским любопытством. Внутри было всё, как и ожидалось: разбитые приборы, ободранное сиденье, да ещё и запах… Видно, кабина служит многим проезжающим и проходящим дорожным туалетом. Разглядывая грузовик, Чернов искал глазами хоть какую-нибудь надпись, которая могла прояснить язык, на котором говорят в этом ПВ. Авось и он имеется у Чернова в запасе… Но надписей нигде не было. Тогда Чернов полез под капот: он помнил, там всегда бывают таблички с техническими данными, заодно можно выяснить, что за машина. Со скрипом открыв тяжеленный капот, Чернов не обнаружил искомого и там. Вместо двигателя – пустота, вместо табличек – дырки от заклёпок. Ещё десять минут изучения грузовика не дали никаких результатов. Ни кузов, ни кабина, ни рама не несли на себе ни одной буквы. Чернов нашёл только несколько цифр – полустёршийся номер рамы. Цифры были арабскими, и это Чернова слегка воодушевило – хорошо, что не иероглифы какие-нибудь инопланетные.
Подали голос вефильцы, терпеливо молчавшие всё время, что Чернов лазил по машине:
– Бегун, что это?
– Это такая большая повозка для тяжёлых грузов. Она ездит сама, ей не нужен осёл, не нужна лошадь. Только она стоит здесь уже давно и пришла в негодность. Поехали дальше.
– Поехали, – согласились ребята.
Бросая прощальный взгляд на мёртвую машину, погрузившуюся в полумрак под погасшим фонарём, Чернов прикинул, что такие формы и технические решения были присущи грузовикам пятидесятых-шестидесятых-семидесятых годов родного ПВ. Тот же узкий нос, те же крылья, тот же аскетизм в кабине. Ни дать ни взять какой-нибудь «ЗиЛ-157», который почему-то на шофёрском сленге именуется «колуном». Или «студер». Понятно одно – Вефиль попал не в доисторические времена дубин и шкур, а в какое-то более-менее технически развитое ПВ – асфальт, электричество, машины. Хорошо это или плохо – неизвестно, жизнь покажет.
Дальше им ещё повстречалось несколько брошенных механизмов – какие-то сеялки-веялки, компрессоры, просто двигатели, и сколько Чернов ни искал, всё никак не находил ни одной приметы языка: только цифры или отдельные буквы, но, как назло, нейтральные – «К», «Н», «А». И для латиницы годится, и кириллице не чуждо. Но опять же хорошо – не арабская вязь, а знакомый алфавит. Так, по крупицам того и гляди поймёшь, на каком языке здесь говорят.
– Надо бы привал сделать, Бегун, – сказал Асав, – мы уже долго едем.
– Привал так привал. – Чернов согласился с ролью начальника экспедиции.
Интересно, а если бы не позволил, тогда что? Съехали с дороги, привязали ослов к попавшейся к месту ржавой железяке, разложили свою простецкую еду. Ощущение постоянного ожидания грозы – низкое небо, туман и сумерки – уже стало привычным, – Чернов, похоже, научился быстро свыкаться с особенностями новых ПВ. Удивление, особенно долгое, – вообще штука непрактичная. Оно зачастую только мешает. Попал в ситуацию, оценил, принял решение, начал действовать – вот законы жизни ПВ-путешественника. А удивляться можно потом, когда мемуары писать придётся. Чернов тихо усмехнулся: придумал же! ПВ-путешественник. ПВ-бегун. ПВ-марафонец, ёлки-палки!
– Бегун, смотри. – Керим указывал пальцем на дорогу в том направлении, откуда они пришли.
Где-то далеко от места привала цепочка фонарей вновь отрабатывала свои перемигивания – по дороге кто-то ехал. Судя по скорости перемещения световых точек, к ним приближался явно не ишак и не пешеход, а машина, причём довольно быстрая. Предположение Чернова подтвердилось: меньше чем за десять минут из тумана показался автомобиль, при ближайшем рассмотрении – микроавтобус, опять же незнакомой марки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110