Но – не настолько же цинично, в конце-то концов, блин, на фиг…
И откуда только во всех нас это желание казаться хуже, чем мы есть на самом-то деле?
– А насчет Инги, – занюхивает лафитник рукавом грубого свитера, – не парься особо. Жива, и ладно. Она у нас как кошка, ей-таки самое главное на все четыре лапы упасть, остальное само по себе приложится. Ну а там, где сама не вытянет, как с теми же ментами, – там Глеб подключится. Все сделает, никуда не денется, как бы ни гоношился. У них в конце концов, не какая-то банальная любовь, у них – судьба. Так что – могут вместе, могут – порознь. Один хрен. С редькой. Такая вот, брат, кислая парочка: хуй да уксус. Разница тут, принц, – непринципиальная. Поверь-таки, я знаю, о чем говорю, я же в студенческие годы на этой стерве чуть сам сдуру не женился. А когда их с Глебом познакомил, – он у нас на свадьбе свидетелем должен был быть с моей стороны, – так сразу же все и понял. Против таких стихий, парень, переть бессмысленно. Так что даже и не обиделся ни капельки, честно тебе говорю, хоть и любил ее сильно. Обижаться – на людей можно, на этих психов бессмысленно. Ты ведь на дождь таки не обижаешься, когда промокнешь случайно? Нет?! Ну и правильно. Дождь – стихия хоть и могучая, но все-таки довольно безмозглая.
…Из его кабинета, опять-таки можно гордиться, я вышел даже толком и не покачиваясь.
И правда, – что такое триста грамм водки в пол-одиннадцатого утра для восходящей звезды русской журналистики?
А теперь, думаю, можно, блин, и позавтракать…
Глава 12
Но для начала, опять-таки думаю, нужно покурить с коллективом.
И не у себя в кабинете, а в курилке, так, чтобы совершенно демократически.
Редакционные сплетни еще вроде как никто не отменял, а лучшего источника внутренней информации в этом не самом лучшем из миров почему-то пока что как-то и не придумали.
Вышел на лестничную клетку, достал пачку «Парламента», пригляделся к народу, типа, с кого начинать будем.
Тут-то он меня и перехватил.
– Привет, – говорит, – Дэн. Нарисовался? А у меня к тебе разговор серьезный имеется.
Я только усмехнуться в ответ сумел, и то – еле-еле.
– И тебе, – отвечаю, – привет, Кир. Если есть серьезный разговор, то давай начинай излагать. Видишь, я здесь, и вполне доступен.
– Ну уж нет, – ухмыляется, – при толпе такие разговоры разговаривать, – только вредить. К тому же, считай, с собственным вышестоящим начальством. Пойдем лучше куда-нибудь по кружке пивка опрокинем, под креветочек с лимончиком, как в старые добрые времена. Там и потрепемся.
– Да, – гляжу на недокуренную сигарету, – говно вопрос. Все равно пожрать собирался. Дома в холодильнике арктическая пустыня фактически, даже яйца несколько дней назад закончились. Один кефир с прошлого месяца в этой зиме загорает, но его пить, по-моему, даже в глубоком и глухом депресняке не стоит. Ибо есть много других, куда более эстетичных способов самоубийства. Так что с удовольствием. Только бычок досмолю. Заодно и сплетнями меня редакционными снабдишь, звезда наша восходящая. У тебя их все одно что блох у Барбоски в не зимний период времени…
Он в ответ только усмехается.
Вполне даже себе удовлетворенно.
Интересно, прикидываю, что за очередную гадость этот наш гламурный красавчик задумал?
У него на них чутье – просто первостатейное.
Причем не просто на гадости чутье, а на гадости с очень даже и неплохим рейтингом.
Я, признаться, сам газетчик не из последних, знаю, откуда и как ноги у скандалов растут. Но, глядя на этого парня, постоянно испытываю самый что ни на есть жгучий комплекс тяжкой профессиональной неполноценности.
Беда прям какая-то.
Может, думаю, мне куда в банкиры податься, в связи с собственной прогнозируемой профнепригодностью?
К тому же Мажору, например.
Что, скажете, не выделит товарищу какую-нибудь хлебную должность в PR-департаменте?
Наверняка выделит.
И зарплатку, наверняка, неплохую положит, и делать там особо не фига. Слоняйся себе по офису банковскому, с девчонками из бэк-офиса заигрывай.
Эх, мечты…
А Кирилл у нас в газете – и впрямь восходящая звездочка.
Фанат профессии.
Умная дотошная сволочь, цепкий интеллектуал с хваткой полицейской ищейки и без особых моральных принципов.
Настоящий газетчик.
И – внешностью господь не обделил: высокий, стройный, блондинистый, в меру маскулинный.
Но – без перебора, что называется.
Всегда отлично, со вкусом и стилем одетый, продуманно-неаккуратный, – я таких парней уважаю.
Мечта всех редакционных блондинок.
И – не только редакционных.
Ему бы на телек, перед камерами красоваться.
Впрочем, он туда, похоже, и собирается.
А газета в его жизненном пути всего лишь трамплин, не более.
К тому же и главный его, по каким-то мне не очень понятным причинам, недолюбливает…
– Ладно, – отщелкиваю бычок в урну, – пошли что ли.
– Пошли, – кивает. – Хорошо, кстати, что ты приехал. А то я эту тему уже в одиночку рыть собирался, могло неудобно получиться. Не по-товарищески. Слухами-то земля полнится, над чем ты сейчас работаешь…
Я внутренне холодею.
Кажется, разговор имеет все шансы быть весьма и весьма неприятным, думаю.
Вот ведь, блин.
Ну да ладно…
Либо пронесет и он что-то другое в виду имеет, либо что-нибудь такое придумаю.
В драке по-настоящему интересны только вход и финал.
А все остальное, вы уж меня извините, – галимая и никому не нужная лирика. Выбора-то ни у него, ни у меня в этом случае – все равно не будет.
А рыть эта сволочь умеет самозабвенно.
…В голове начинает дуть холодный ветерок, и я постепенно трезвею безо всякого кокаина, о котором, признаться, некоторое время назад уже было начинал постепенно задумываться.
Пару весов-то я, один хрен, в бардачке маздовском заначил.
Так, на всякий случай.
Мало ли что.
Нет, я не наркоман, разумеется.
И прекрасно отдаю себе отчет в опасностях, исходящих от этой дряни.
Бывает, по полгода даже травку не курю.
Шарахаюсь от любой синтетической гадости, будь то даже сравнительно безопасное экстази. И никогда в жизни не буду употреблять того, что вызывает хоть какое-нибудь физиологическое привыкание.
Насмотрелся, знаете ли.
Москва – город своеобразный, и когда у тебя несколько одноклассников один за другим умирают от передоза, – тут поневоле задумаешься.
Но бывают, тут уж ничего не поделаешь, ситуации…
Типа сегодняшней.
Когда стимуляторы являются самым простым, хоть и опасным, выходом из сложившегося положения. Со всех сторон опасным – можно и в тюрьму сесть, так, чисто случайно.
И попасть под психологическую зависимость.
Как говорил в свое время Али, просвещавший меня насчет всеразличной дури: опасность кокаина прежде всего в его кажущейся безопасности.
Да, он не вызывает привыкания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55