– Это посланец мафии, он приехал оповестить всех членов мафии в селении. Они убедились, что из Мистрета вы не отправились на побережье, значит, будут искать в горах. Еще не знают, что вы были здесь, но через несколько минут вы потеряете последний шанс. Убьют вас, а если узнают, что вы были здесь, убьют и меня. Поэтому уходите, уходите!
Святой был уже у дверей, осторожно глянул сквозь занавеску.
– Как, вы говорили, можно выйти из города?
– Убирайтесь!!!
Только страх, что его услышат снаружи, превратил в писк этот отчаянный вопль, и Саймон понял, что исчерпал остатки оказанного ему гостеприимства. Единственным утешением было то, что в безумном желании избавиться от нежеланного гостя парикмахеру некогда было вспомнить о плате за пиво и салями, не говоря уже о бритье, к превеликому удовольствию Святого, сэкономившего остатки мелочи в кармане на другой крайний случай.
– В любом случае, спасибо за все, дружище, – сказал он и вышел на площадь.
3
Опертый о бордюр мотоцикл был большим искушением, но, поскольку Саймон Темплер дорос до автомобилей задолго до того, как появились агрегаты такого рода, выяснение каким образом можно привести его в движение, заняло бы слишком много времени. Тем более что на данном средстве передвижения нечего было и думать о скрытной езде: грохот мотора послужил бы прекрасным ориентиром для преследователей. Он с сожалением решил, что это не для него.
Теперь, когда каждый шаг удалял его от центра городка и риска полного окружения, дух в нем снова взял верх над телом, которое, отдохнувшее и освеженное в убогой парикмахерской, восстановило силы до такой степени, что когда Святой увидел какого-то недотепу, вытаращившегося на него у последних домов поселка, это только послужило вызовом его извечному отчаянному лихачеству. Умышленно не сворачивая, он шел, не отводя глаз, пока тот не дрогнул, сломленный самоуверенностью пришельца.
– Чао, – покровительственно сказал Святой с надменным неаполитанским акцентом. – Он будет здесь через несколько минут. Но не вздумай на него пялиться, он заметит и сбежит.
– Ну так что мне делать? – буркнул гигант.
– Сделай вид, что занят чем-то другим. А когда пройдет, засвистишь Ариведерчи, Рома, да погромче. Мы услышим и будем настороже.
И пошел дальше, не потрудившись обернуться, чтобы посмотреть, как принят к исполнению его приказ, хотя и чувствовал какой-то зуд в затылке.
Но результат был налицо. Саймон прорвал очередной кордон, и способ, которым он это сделал, доказывал, что он обретал прежнюю форму. Чувствовалось, что он снова воспрянул духом.
С той стороны, куда он направился, послышался какой-то жалобный скрип, и Саймон снизил темп, пытаясь различить, что это такое. Писк повторялся с регулярными промежутками, но не усиливался, поскольку Саймон пошел медленнее. Тогда он ускорил шаги с удвоенной энергией, и прерывистый писк становился все громче, значит, Саймон догонял его источник, чем бы он ни был.
Осторожность требовала держаться на безопасном расстоянии, но любопытство было сильнее, к тому же он не мог позволить себе замедлить шаг из-за неизвестного препятствия. Снова ускорил шаг, и вот уже оно было перед его глазами.
Впереди дорога делала два поворота в форме подковы, открывая вид вдаль, и он увидел, что там движется живописная повозка, запряженная мулами, та самая, запечатленная на миллионах открыток, Карретера Сицилиана. Ритмичный визг, который он слышал, издавали ее несмазанные колеса. В ней не было груза и, за исключением возницы, пассажиров тоже; зато ее бока украшал танцующий хоровод деревенских девушек и сатиров в венках, а переплетенные в сложном узоре фрукты и цветы на спицах высоких колес заставляли зажмуриться своим фейерверком ослепительных красок.
Не колеблясь, Саймон сбежал с дороги и помчался наперерез экипажу. Поравнявшись с ним, он увидел, что возница – крестьянин с седыми бакенбардами, казалось, дремал с вожжами, свисавшими через руку, в шляпе, надвинутой на глаза, но тут же поднял голову и грозно насупился, когда Саймон оказался поблизости.
– Буен джорно, – Саймон снова шел прогулочным шагом, стараясь удержать дыхание, чтобы не выдать, что только что бежал.
– Не сказал бы, что он добрый, если бы слышал, как моя старуха мелет языком спозаранку, – сердито сказал возница.
– Каттива джорната, – находчиво ответил Саймон.
– Э раджоне. Такой день – хуже всего. На, выпей.
Из-под груды лохмотьев под ногами он достал запотевшую бутылку и подал ее Святому. Святой с радостью сделал большой глоток и вернул ее. Возница воспользовался оказией и выпил сам, а потому, как он потряс ее сверху вниз, стало ясно, что сегодня это не первый раз. Святой не мог поступить невежливо и, когда бутылка снова была подана ему, вынужден был отпить еще немного легкого, чуть терпкого вина, придерживаясь за телегу, в то время как та неторопливо катилась дальше.
– Куда идешь? – спросил возница.
– В Палермо, – ответил Саймон.
Он рассчитывал, что Аль Дестамио, дойди эта новость до него, автоматически решит, что на самом деле он пробирается в противоположном направлении, в Мессину, а ведь Саймон и действительно хотел попасть в Палермо. Там ждало его предостаточно незавершенных дел, и среди них Джина – не в последнюю очередь.
– Поедем вместе, – сказал Саймон и, ловко подпрыгнув, оказался на сиденье возле возмущенного возницы.
– Кто тебя звал? – ошалело вопрошал тот. – Что ты делаешь?
– Я подсел к тебе, чтобы мы могли быстро доехать до ближайшего винного подвала и купить еще немного этого прелестного напитка, которым ты щедро поделился со мной. И вот тебе за это.
Саймон бросил на деревянное сиденье горсть мелочи. Сумма была небольшая, но достаточная, чтобы купить два-три литра вина по местным низким ценам. Крестьянин взглянул на деньги и тут же забрал их. И даже дал Саймону без всяких просьб с его стороны отхлебнуть из бутылки еще.
Святой внимательно вслушивался в рев мотора приближавшегося сверху мотоцикла.
– Пей, – подбодрил он возницу, – я тебя выручу.
Говоря так, он осторожно перехватил вожжи, свисавшие из рук возницы. Тот обернулся и открыл рот, чтобы взорваться от возмущения, но натолкнулся на такую ангельски невинную и дружелюбную улыбку, что забыл, чего хотел, и послушно отхлебнул изрядный глоток. Когда он запрокинул голову, добирая последние капли, телега так удачно подпрыгнула, что у него свалилась шляпа. Саймон ловко поймал ее и надвинул себе на глаза. Тут же его плечи устало опустились, а вожжи так же вяло повисли меж пальцев, как и у предыдущего возницы.
Все было сделано быстро и вовремя. Когда мотоцикл с оглушительным треском обогнал телегу, ездок мог увидеть только двух местных жителей, младшего, дремавшего с вожжами, и старшего, который что-то искал в телеге на ощупь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48