Виктор (кличка Обеля) получал от 500 до 700 марок за каждую передачу.
Его случай доказывает, что для восточных спецслужб не существовало больших и малых секретов. Охота шла за любой информацией. Обель попал в ловушку именно по этой причине. Подав в первый раз в 1972 году документы на оформление визы в ГДР, он указал и свою профессию и место работы: химик, ФИН. Это и привлекло внимание министерства безопасности ГДР. Французский институт нефти входил в число учреждений, которые особенно интересовали восточноевропейские спецслужбы, – ведь Советский Союз, занимавший первое место в мире по добыче черного золота, всегда испытывал огромные трудности в эксплуатации своих природных ресурсов из-за отсутствия современных технологий. И в этой области СССР вынужден был кое-что брать «взаймы» у иностранных государств, чтобы как-то сгладить недостатки системы.
В 1972 году Обель приехал в Восточную Германию, чтобы отыскать Марианну Арндт, молодую женщину, с которой он познакомился шесть лет назад на фестивале Балтийских стран в Ростоке. Их идиллия не имела продолжения. По возвращении из Ростока Обель женился на француженке, стал отцом двух детей. Однако в 1971 году жена покинула его. Он вспомнил о Марианне и решил разыскать ее в Восточном Берлине. Любовь вспыхнула с новой силой. Они решили пожениться. Во время второй поездки спустя две недели начались осложнения. Восточногерманские власти отказались выпустить из страны молодую невесту. Именно в этот решающий момент появились два «синдикалиста», Фриц и Берндт. Они горячо пообещали влюбленным, что помогут им «ради Франции».
«В обмен на что?» – поинтересовался Обель.
«Просто так», – заверили новоявленные друзья.
При третьей встрече Фриц и Берндт заговорили совсем по-другому. Они дали понять, что судьба Марианны зависит от его поведения. Последовало конкретное предложение: разрешение для невесты Обеля выехать из ГДР в обмен на информацию о ФИН.
Обель стал агентом министерства безопасности ГДР. В 1974 году молодым людям выдали разрешение на брак. Спустя год Марианна получила выездную визу. Инженер-химик продолжал поставлять информацию восточногерманским спецслужбам. Теперь встречи происходили в Париже.
Его частые поездки в ГДР в начале 70-х годов привлекли внимание французской контрразведки. Легкость, с которой родители его жены добились разрешения на поездку во Францию в начале 1980 года, еще больше заинтриговала УОТ. Марселя Обеля пригласили на допрос. Он не выдержал и все рассказал.
23 февраля 1982 года парижский суд приговорил его к пяти годам тюремного заключения, из них полтора года – условно. Со времени отмены Суда государственной безопасности (4 августа 1981 года) это был первый случай, когда суд присяжных заседателей вынес приговор по делу о шпионаже.
Судебные реформы, предпринятые социалистами после прихода к власти, значительно усложнили работу контрразведки. После роспуска Суда государственной безопасности было предложено разбирать дела, имеющие отношение к государственной безопасности, в трибуналах вооруженных сил. Но и они были распущены. В конечном итоге все дела такого рода перешли в ведение суда присяжных, причем большинство слушаний проходило в отсутствие самих присяжных заседателей. Эти бесконечные колебания политической власти привели к тому, что следствие по некоторым делам затянулось, и существует вероятность, что по ним уже никогда не будет вынесен приговор.
Приведем в качестве примера дело Рольфа Доббертина, арестованного 21 января 1979 года по обвинению в контактах с агентами иностранной державы. Выходец из ГДР, он работал научным сотрудником в Национальном центре научных исследований (НЦНИ). Его дело должно бьшо слушаться в Суде государственной безопасности, затем в Постоянном трибунале вооруженных сил (ПТВС). Из-за целой серии проволочек дело дважды рассматривалось в парижском суде присяжных и дважды в кассационном суде. Затянутость процедуры может отдалить завершение процесса на неопределенное время. В данном случае, может статься, мы никогда не узнаем истину об этом показательном деле, о котором сложилось два совершенно противоположных мнения.
Рольфа Доббертина обвинили в том, что он является агентом восточногерманских спецслужб, что он устроился на работу в НЦНИ с единственной целью: добывать информацию о достижениях французских ученых. Его адвокаты не отрицали, что Доббертин отправлял сведения в ГДР, но не считали, что информация была секретной. Обвиняемый же утверждал, что действовал в рамках научно-технического обмена между странами, подписавшими хельсинкские соглашения. Эти соглашения предусматривают, в частности, дальнейшее развитие научного сотрудничества между Востоком и Западом.
Таким образом, факты приобрели совершенно неожиданную трактовку. Рассмотрим для начала факты.
Рольф Доббертин, 45 лет, был арестован УОТ в своей квартире утром 19 января 1979 года. Спустя двое суток ему предъявили обвинение. Шесть дней он находился под наблюдением, а 25 января его заключили в камеру. Конкретность выдвинутых против него обвинений заставила его дать показания. У Доббертина не было выбора. Контрразведка располагала некоторыми архивами министерства безопасности ГДР, в которых оказался перечень переправленных им в Восточный Берлин документов. Это был «подарок» Вернера Штиллера, лейтенанта научного отдела министерства безопасности ГДР, перешедшего 18 января в Западную Германию. Штиллер привез с собой дюжину досье на агентов, работавших на Западе. Среди них и досье Рольфа Доббертина. Западногерманская контрразведка поставила в известность своих коллег в Париже. Незамедлительно последовал арест. Была полная уверенность в достаточности улик против агента. Действительно, сведения, переданные Штиллером, представлялись вполне достоверными.
Доббертин, уроженец Ростока в ГДР, получил свое первое задание от министерства безопасности в 1954 году, в двадцатилетнем возрасте. Он должен был следить за участниками фестиваля молодежи, прибывшими из западных стран. Через год поступил в Университет Гумбольдта, на физико-математический факультет. В тот же период стал членом СЕПГ. Тогда же министерство безопасности ГДР завербовало его окончательно. С 1956 года он начал проходить специальную подготовку: техника конспиративных встреч, расшифровка кодированных радиопередач, применение карбида… В 1959 году это был уже готовый агент. Специалист по физике плазм, он получил задание внедриться во французские научные круги. Ему дали кличку Шпербер (по-немецки «ястреб»).
Доббертин перебрался в ФРГ. В то время берлинской стены еще не существовало, и обмен между двумя Германиями был достаточно прост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Его случай доказывает, что для восточных спецслужб не существовало больших и малых секретов. Охота шла за любой информацией. Обель попал в ловушку именно по этой причине. Подав в первый раз в 1972 году документы на оформление визы в ГДР, он указал и свою профессию и место работы: химик, ФИН. Это и привлекло внимание министерства безопасности ГДР. Французский институт нефти входил в число учреждений, которые особенно интересовали восточноевропейские спецслужбы, – ведь Советский Союз, занимавший первое место в мире по добыче черного золота, всегда испытывал огромные трудности в эксплуатации своих природных ресурсов из-за отсутствия современных технологий. И в этой области СССР вынужден был кое-что брать «взаймы» у иностранных государств, чтобы как-то сгладить недостатки системы.
В 1972 году Обель приехал в Восточную Германию, чтобы отыскать Марианну Арндт, молодую женщину, с которой он познакомился шесть лет назад на фестивале Балтийских стран в Ростоке. Их идиллия не имела продолжения. По возвращении из Ростока Обель женился на француженке, стал отцом двух детей. Однако в 1971 году жена покинула его. Он вспомнил о Марианне и решил разыскать ее в Восточном Берлине. Любовь вспыхнула с новой силой. Они решили пожениться. Во время второй поездки спустя две недели начались осложнения. Восточногерманские власти отказались выпустить из страны молодую невесту. Именно в этот решающий момент появились два «синдикалиста», Фриц и Берндт. Они горячо пообещали влюбленным, что помогут им «ради Франции».
«В обмен на что?» – поинтересовался Обель.
«Просто так», – заверили новоявленные друзья.
При третьей встрече Фриц и Берндт заговорили совсем по-другому. Они дали понять, что судьба Марианны зависит от его поведения. Последовало конкретное предложение: разрешение для невесты Обеля выехать из ГДР в обмен на информацию о ФИН.
Обель стал агентом министерства безопасности ГДР. В 1974 году молодым людям выдали разрешение на брак. Спустя год Марианна получила выездную визу. Инженер-химик продолжал поставлять информацию восточногерманским спецслужбам. Теперь встречи происходили в Париже.
Его частые поездки в ГДР в начале 70-х годов привлекли внимание французской контрразведки. Легкость, с которой родители его жены добились разрешения на поездку во Францию в начале 1980 года, еще больше заинтриговала УОТ. Марселя Обеля пригласили на допрос. Он не выдержал и все рассказал.
23 февраля 1982 года парижский суд приговорил его к пяти годам тюремного заключения, из них полтора года – условно. Со времени отмены Суда государственной безопасности (4 августа 1981 года) это был первый случай, когда суд присяжных заседателей вынес приговор по делу о шпионаже.
Судебные реформы, предпринятые социалистами после прихода к власти, значительно усложнили работу контрразведки. После роспуска Суда государственной безопасности было предложено разбирать дела, имеющие отношение к государственной безопасности, в трибуналах вооруженных сил. Но и они были распущены. В конечном итоге все дела такого рода перешли в ведение суда присяжных, причем большинство слушаний проходило в отсутствие самих присяжных заседателей. Эти бесконечные колебания политической власти привели к тому, что следствие по некоторым делам затянулось, и существует вероятность, что по ним уже никогда не будет вынесен приговор.
Приведем в качестве примера дело Рольфа Доббертина, арестованного 21 января 1979 года по обвинению в контактах с агентами иностранной державы. Выходец из ГДР, он работал научным сотрудником в Национальном центре научных исследований (НЦНИ). Его дело должно бьшо слушаться в Суде государственной безопасности, затем в Постоянном трибунале вооруженных сил (ПТВС). Из-за целой серии проволочек дело дважды рассматривалось в парижском суде присяжных и дважды в кассационном суде. Затянутость процедуры может отдалить завершение процесса на неопределенное время. В данном случае, может статься, мы никогда не узнаем истину об этом показательном деле, о котором сложилось два совершенно противоположных мнения.
Рольфа Доббертина обвинили в том, что он является агентом восточногерманских спецслужб, что он устроился на работу в НЦНИ с единственной целью: добывать информацию о достижениях французских ученых. Его адвокаты не отрицали, что Доббертин отправлял сведения в ГДР, но не считали, что информация была секретной. Обвиняемый же утверждал, что действовал в рамках научно-технического обмена между странами, подписавшими хельсинкские соглашения. Эти соглашения предусматривают, в частности, дальнейшее развитие научного сотрудничества между Востоком и Западом.
Таким образом, факты приобрели совершенно неожиданную трактовку. Рассмотрим для начала факты.
Рольф Доббертин, 45 лет, был арестован УОТ в своей квартире утром 19 января 1979 года. Спустя двое суток ему предъявили обвинение. Шесть дней он находился под наблюдением, а 25 января его заключили в камеру. Конкретность выдвинутых против него обвинений заставила его дать показания. У Доббертина не было выбора. Контрразведка располагала некоторыми архивами министерства безопасности ГДР, в которых оказался перечень переправленных им в Восточный Берлин документов. Это был «подарок» Вернера Штиллера, лейтенанта научного отдела министерства безопасности ГДР, перешедшего 18 января в Западную Германию. Штиллер привез с собой дюжину досье на агентов, работавших на Западе. Среди них и досье Рольфа Доббертина. Западногерманская контрразведка поставила в известность своих коллег в Париже. Незамедлительно последовал арест. Была полная уверенность в достаточности улик против агента. Действительно, сведения, переданные Штиллером, представлялись вполне достоверными.
Доббертин, уроженец Ростока в ГДР, получил свое первое задание от министерства безопасности в 1954 году, в двадцатилетнем возрасте. Он должен был следить за участниками фестиваля молодежи, прибывшими из западных стран. Через год поступил в Университет Гумбольдта, на физико-математический факультет. В тот же период стал членом СЕПГ. Тогда же министерство безопасности ГДР завербовало его окончательно. С 1956 года он начал проходить специальную подготовку: техника конспиративных встреч, расшифровка кодированных радиопередач, применение карбида… В 1959 году это был уже готовый агент. Специалист по физике плазм, он получил задание внедриться во французские научные круги. Ему дали кличку Шпербер (по-немецки «ястреб»).
Доббертин перебрался в ФРГ. В то время берлинской стены еще не существовало, и обмен между двумя Германиями был достаточно прост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127