Протяжный, зычный крик «Бойся!» несется по тайге. Кричащий тянет последние буквы; оборвав, начинает опять и поет еще протяжнее. Это кричит вальщик леса Борис Бережков. Солнцу, тайге, всему миру с вызовом кричит юноша: «Бойся!» – предупреждая, что через мгновение вздрогнет земля от тяжелого и хрусткого удара подрезанной Борисом сосны. Припадет дерево к земле, и долго-долго будет стонать, перекатываясь, эхо.
– Бойся!
Кричит юноша, и в крике – смелое предупреждение миру: уважай Бориса Бережкова! Крепки его мускулы, остры глаза, сердце как мотор трактора – быстро гонит оно кровь по толстым, здоровым артериям, напитывает каждую клеточку тела здоровьем, энергией. Уважай, земля, Бориса Бережкова! Не отдашь сама – руками, молодым умом возьмет то, что даровано человеку на земле. Уважай, земля! Такими же руками, как у него, заброшен с твоей груди кусочек металла на Луну.
– Бойся!
За городьбой сосняка все выше и выше лезет солнце. Желтые полосы, квадраты, круги заплатками ложатся на чистый снег. Трактор Георгия Ракова рвется к многоводью солнечных лучей, повстречавшись с ними, заливается светом от гусениц до крыши кабины. Фары озорно подмигивают клетчатыми, как у стрекозы, глазами. Праздничное ликование переполняет водителя.
– Готовьсь! – отвечает он на призывный крик Бережкова.
Из переплетения густых ветвей выскакивает Борис. Канатоходцем, балансируя руками, бежит по сосновому стволу, повисшему высоко над землей; сияет, хохочет, машет руками. Совсем молод он – мальчишка мальчишкой.
– Молодец, Борис! – кричит ему Раков и колобком выкатывается из кабины.
Не только Бориса хвалит он за силу и ловкость, за улыбку, а и себя, счастливого погожим утром, работой, солнцем. Слышится в крике тракториста: «Молодец, Борис!» – «Я тоже молодец! Разве не видишь, как я ловко выбрался из кабины, как бросился к соснам, как проворен и силен!»
– Чокеруем!
Сильными руками в брезентовых рукавицах они распутывают склубившийся колкий трос, потом, приглядевшись в неразберихе веток, стволов, пней, ныряют в колючие иглы, накидывают петли-удавки на горловины сосен. Лабиринтно сложна чокеровка тракторного воза, неопытный человек и за час не разберется, где и за что цеплять тросы, но Борис Бережков и Георгий Раков понаторели – пяти минут не проходит, как весело обмениваются они:
– Готов?
– Готов!
Раков вскакивает в кабину; мотор машины набирается силы, упорства, тросы звенят, со свистом вырываются из веток и натягиваются лучами. Барабан тракторной лебедки грохочет – машина, не двигаясь, наваливает воз на горбатину погрузочного щита. Крепко держатся сосны за землю, цепляются растопыренными ветвями за бугорки, за подрост, за каждую яминку. С болью отрываются сосны от родного места, а трактор дыбится разъяренным скакуном. Наткнувшись на пологую площадку щита, хлысты тягостно долго лезут на него, трещат, но вдруг раздается металлический удар – щит падает на упоры. Со стороны трактор похож на низкорослого человека, забросившего за спину связку хвороста; звяк железа напоминает облегченный вздох. Присмиревшие, с обломанными ветвями, лежат сосны на сутулине трактора. Позади машины пустота – перемешанный снег, изорванная, искореженная земля.
– Тяни! – машет рукавицей Борис.
Трудолюбивым муравьем с закинутым на спину возом пробирается трактор по широкому, обрызганному солнечными пятнами волоку, гусеницы швыряют ошмотья снега, цепляются за землю. К нетерпеливо ожидающим пилам раскряжевщиков ведет машину тракторист…
– Принимай! – зычно кричит он Михаилу Силантьеву. И в голосе – радость.
Знатный человек Георгий Раков.
7
Михаил Силантьев в очередь с Никитой Федоровичем раскряжевывают хлысты – день он, день старик. Обязанности раскряжевщика несложны: распилить хлысты, измерив их длинной палкой с зарубками, чтобы получились бревна разных сортов. В Глухой Мяте заготавливают пиловочник, стройлес, шпальник и рудничную стойку, но самая ценная древесина – судострой.
Это – выгодный сортимент для предприятия и для раскряжевщика: моторист пилы получает зарплату с выработки, но главное для него – дать хорошую древесину. Он получит больше денег, если из хлыста выберет дорогие сортименты.
Раскряжевщик должен быть знатоком древесины.
Михаил Силантьев хорошо знает сортименты, но в тот день, когда работает Никита Федорович, судострой как будто попадается чаще, и в штабель по покотам то и дело катятся ровные, прямослойные бревна. Никита Федорович иногда на десять, а то и на пятнадцать рублей зарабатывает больше, чем Михаил.
Силантьев любит и умеет зарабатывать деньги, ревнив к тем, кто получает больше.
«Деньги не грибы – растут и зимой!» – говорит он бригадиру и ежедневно требует, чтобы Семенов подсчитывал выработку. Самая дорогая – с золотым обрезом, мраморной обложкой – записная книжка в Глухой Мяте принадлежит Михаилу: в нее он записывает заработок. Он не скрывает этого, говорит откровенно: «Меня не обманешь! Ночью разбуди – скажу, сколько заработал!»
Суммы меньше ста рублей Михаил считает на бутылки водки, а меньше двадцати пяти рублей – на граммы.
«Сегодня на две банки закалымил!» – хвалится он, подразумевая, что ему причитается получить пятьдесят рублей, так как полбутылка водки стоит двадцать пять рублей двадцать копеек. «Это разве деньги – на СПГ с прицепом не хватит!» – презрительно бросает он, и товарищи понимают, что у Силантьева нет и десятки, ибо СПГ – сто пятьдесят граммов водки – стоит семь рублей двадцать копеек, а прицеп – кружка пива – два рубля сорок копеек.
Суммы больше ста рублей Силантьев считает на железнодорожные билеты: «Хреновина, а не деньги – до Омска не доедешь!» Железнодорожные тарифы он знает наизусть и помнит, сколько стоит билет от Владивостока до Хабаровска или от Новосибирска до мало кому известной станции Сковородино.
Злой до заработков мужик Михаил Силантьев.
Досада берет его, что Никита Федорович получает больше за тот же труд, что и он. Поэтому Михаил два вечера подряд читал книжку «Деловые сортименты», выпрошенную у бригадира, записывал в блокнот стандарты и ругался на чем свет стоит – автор книгу написал так, что язык скручивался фитилем, когда Силантьев вслух читал: «В целях неоставления на лесосеке ценных сортиментов и обеспечения транспортировки лиственных пород древесины по обоюдному договору со сплавными предприятиями…» Однако книжонка помогла мало – на третий день, работая по ее рекомендации, Силантьев отстал от Борщева на двенадцать рублей. Он вернул «Деловые сортименты» бригадиру, сказав: «Без штанов останешься с этой штукой!»
Силантьев любит кино.
Прежде чем наниматься на работу, он дотошно выспрашивает, сколько раз в месяц и новые ли демонстрируются картины, хороший ли звук и не получится ли так, как было на амурских промыслах, – картины гнали раз в месяц и до того старые, что он знал наизусть реплики героев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57