Звезды нашли Спартака «ничего-ничего»!
— Бледненький, конечно, — констатировала Лидочка. — Но молодцом!
Запахло рыбой, и все обернулись на Ахметзянова, который набил полный рот расплющенной кетой и белым хлебом.
— Не ел сутки, — оправдался импресарио, выронив из-за щеки кусок пищи, который незаметно, ножкой-ножкой, пхнул под кровать только сейчас проснувшегося студента Михайлова.
— Какой сегодня день? — спросил господин А.
— Среда, — ответили хором.
— Премьера в пятницу?
Все, кроме Веры, вежливо засмеялись.
— Отдыхай, голубок! — разрешила Лидочка. — Премьеру перенесем!
— Что-то случилось? — заволновался студент.
Господа переглянулись.
— Если вы из-за меня, то к пятнице я буду готов!
— Браво! — воскликнул Алик, и все зааплодировали.
— На этом закончим на сегодня! — скомандовал доктор Боткин.
Звезды Большого и импресарио Ахметзянов дружно сказали «До свидания!» и развернулись к выходу.
— Может она остаться? — Голубое небо смотрело на Никифора.
— Конечно-конечно!.. — чуть ли не заикаясь, проговорил Никифор и взъерошил солнце своих волос.
— Я буду здесь, неподалеку! — возвестил Ахметзянов и закрыл за всеми дверь.
Вера стояла, прислонившись к стене. Бледная, со сжатыми губами.
— Подойди, — попросил он.
Она села на край кровати. Он улыбнулся.
— У меня сердце слева, — сказал.
Она тоже улыбнулась со слезами на глазах.
— Не веришь? Иди сюда!
Она знала, что ему пробили грудь рельсом, а потому боялась даже постель тряхнуть ненароком.
Он освободил из-под одеяла руки, и она опять задохнулась от красоты его пальцев…
Он взял ее лицо прохладными ладонями и уложил себе на грудь, на ее левую сторону, на бинты.
— Слышишь?
И она услышала. Сердце четко билось слева.
А потом стучащее сердце начало двигаться. Сначала оно достигло середины грудной клетки, потом вдруг опустилось к диафрагме, затем вновь поднялось и медленно заскользило вправо, пока не утвердилось в своей привычной правоте и не принялось отбивать мерные тридцать ударов в минуту.
— Сними джинсы! — приказал он.
Она подчинилась безропотно. Ошеломленная происходящим, стянула за джинсами и трусы, обнажив великолепную бабочку, и села, крепко сдвинув колени.
— Носки сними.
Сняла.
— Ложись рядом.
Места было мало, но ей бы и сантиметра хватило.
Он положил руку на ее бабочку, на полминуты оба словно задремали, а потом он вдруг собрал пальцы в кулак.
— Смотри!
Вера распахнула глаза и увидела, как он вознес сжатую ладонь, а потом раскрыл пальцы, выпуская на волю бабочку невиданной красоты. Огромная, красная, как флаг, она медленно взмахивала крыльями, источая какой-то незнакомый аромат, а потом вылетела в форточку, став первой бабочкой этой весны.
Вера была потрясена, особенно когда увидела, что кожа ее живота абсолютно чиста. Знать, кольщик-то — гений был! Наколол живую бабочку!
Он улыбнулся.
— А теперь дай мне свою раненую ногу.
И на этот раз она подчинилась, развернувшись в кровати…
На ступне белел шрам. Он приник к нему губами, тело Веры задрожало, что-то электрическое вошло в ее организм и пробрало до самой души…
Когда вибрации закончились, силы окончательно покинули девушку.
Они лежали без движений.
— Возвращайся в театр! — сказал он.
— У меня нет таланта, как у тебя!
— А теперь ступай, я устал.
Здесь и вошел Боткин. Увидев голую девку в реанимационной палате, Никифор вскрикнул, покраснел поросенком и спросил:
— Тоже ненасытная вагина?
— Простите ее, — попросил студент Михайлов и, пока девушка одевалась, говорил хирургу, что чувствует себя гораздо лучше. Тем временем Вера выскользнула из палаты и успела вбежать в уходящий вниз лифт…
Тут студент Михайлов поднялся с кровати и, несмотря на ужас Никифора Боткина, на его категорические протесты, принялся разбинтовывать свою грудь.
— Не волнуйтесь вы так! — сматывал марлевые круги господин А. — У меня великолепные способности к регенерации.
— Да вы что! — прохрипел Киша. — Что вы!!!
В этот момент студент Михайлов полностью освободился от бинтов и растер грудь руками. Следы шестичасовой операции отсутствовали. Ни одного шва, лишь легкое покраснение, констатировал про себя внезапно успокоившийся Боткин.
— Дайте-ка я вас послушаю!
И приставил холодный стетоскоп к груди пациента. Шарил им, шарил, но сердечных ритмов не обнаружил.
— Сломался, что ли?
Студент Михайлов пожал плечами.
— Дайте руку!
Хирург пощупал пульс и определил нормальное его наполнение… Кинул в мусорное ведро испорченный стетоскоп.
— Уходите?
— Да.
Студент Михайлов натянул черный пуловер и увидел перед собой коленопреклоненного Никифора.
— Останьтесь, ради бога! Мне нужно вас исследовать! Вы — феномен, с которым наука еще не встречалась! — Киша рыдал. — Останьтесь!!!
— Меня уже исследовали тридцать два года моей жизни! Больше времени у меня нет! Простите!
Студент Михайлов легонько отодвинул Боткина, спустился по лестнице и, выйдя на воздух, глубоко вдохнул его, весенний и сладкий.
Где-то над домами, греясь в солнечных лучах, порхала большая красная бабочка.
13.
Для него все кончилось.
Он приехал в аэропорт и попросил всех отойти от носилок, на которых лежало тело, укрытое простыней.
Иван Семенович встал перед носилками на колени и потянул на себя белую ткань. Открылось лицо Машеньки.
Глаза ее были открыты, и спрашивала она как будто: «А что, собственно, произошло?»
Генерал весь скукожился и посерел.
Он не мог объяснить Машеньке, за что ей свернули шею.
А она не могла рассказать ему, как жить без нее.
Дунул ветер. Запахло летом и земляникой.
Генерал знал, откуда пришло лето, а потому заволновался, чтобы другие не обнаружили его тайны. Подозвал адъютанта и шепотом приказал вскрытия не производить, а везти жену домой…
В это время министр внутренних дел разговаривал кем-то равным себе или еще выше по должности.
— Да знает он, сука, где металл!
— Не умеешь работать? — спросил селектор.
— Умею, не сомневайтесь! Только у мужика сегодня жену убили! Три дня подождем, а там!..
— Там твои бабки станут нашими! — пообещал селектор. — А ты Подольским РУБОПом командовать будешь!..
— А не надо на меня наезжать! — вдруг не выдержал министр. — Мне на ваши колеса класть с Останкинской башни! На этих колесах только в ад катиться!
— Вы что, генерал, сдурели?
— Достали! Ей-богу, достали! Я боевой офицер!.. Какого х… У меня три ранения! А вы, гады, Родину мою сосете!!!
— В руки себя возьмите!.. Три дня можете на даче побыть, трогать никто не будет!
Если врачи понадобятся, знаете куда звонить!.. Придете в себя, соединитесь со мной!.. Ишь, Родину его сосут!.. Да ты сам х… сосешь!!!
Ее привезли домой и незаметно от генерала накололи тело формалином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71