-
Пожалуй, и льва.
- Я ухожу, Максим. - Гум-гам помахал бумажным змеем. - Видишь, я уже
привык к твоему имени. Я говорю: Максим!
- До свиданья, Гум-гам!
- В моей стране не говорят "до свиданья" или "здравствуй", -
усмехнулся звездный мальчик и шутливо погрозил пальцем, как бы напоминая о
договоренности: ничего не спрашивать. - У нас вместо "прощай" говорят "не
скучай"... Не скучай, Максим!
- Не скучай, Гум-гам, - сказал Максим. - Как только заскучаю, я тебя
позову.
- Играть - не скучать! - озорно подхватил Гум-гам, вынул синий камень
путешествий, подбросил его над головой и очутился в ярком пузыре.
Максим проводил Гум-гама взглядом. Он нисколько не сомневался, что
его новый друг попал на далекую планету, в загадочную страну, где люди не
здороваются и не прощаются. Максим взвалил на плечо подаренную лестницу,
донес ее до подъезда и, оглядываясь и шепча заветное "р-раз!", заставил
лестницу стоять. А потом, пыхтя, неуклюже переворачиваясь вместе с
лестницей, долез до своего балкона на третьем этаже, изо всех сил стараясь
не думать, почему лестница не падает.
КАРУСЕЛЬНАЯ КАРУСЕЛЬ
После завтрака папа предложил Максиму:
- Погуляем во дворе или поедем в парк - как ты хочешь?
Максим, конечно, хотел выйти во двор, найти Мишку и Сергея, показать
им свою лестницу (он спрятал ее под диван). Потом они втроем заберутся в
укромный уголок, р-раз - вызовут Гум-гама, и... кто знает, что будет
дальше!
Но гулять с отцом во дворе было опасно. Там бродил старик Митин с
заклеенной щекой и приставал ко всем с вопросом: кто видел утром на газоне
заросшего рыжей шерстью мамонта? Странный звук слышали многие, но мамонта
не видел ни один жилец, кроме Митина, который в тот момент брился у окна и
от испуга порезался. Митин повторял свой рассказ каждому соседу, показывал
яму на клумбе - след ноги мамонта, а потом доставал из кармана крохотного
желтого котенка, спрашивал: "Не ваш?
Я его нашел в траве".
Максим представил, как они гуляют во дворе и встречают Митина. Отец,
как и все, улыбнется сказке про какого-то мамонта: мало ли отчего бывают
на клумбе ямы, а порезаться человек может и без всякой причины. Но как
только отец увидит котенка, он сразу узнает Рича. И тогда раскроется вся
история, в которой виноват только он, Максим. Ведь он сам, испугавшись
огромного Рича, попросил сделать его маленьким.
- Знаешь, папа, поедем в парк! - сказал Максим. - Прокатимся на
карусели, и на летающих лодках, и еще на чем-нибудь. - А про себя добавил:
"Бедный Рич, потерпи еще немного. Как только я увижу Гум-гама, ты
станешь обычным котом. И тогда уж я покажу ребятам, как надо лазить по
деревянной лестнице".
Он все думал про бедного Рича, пока шел рядом с отцом к трамвайной
остановке. И вот, сверкающий и нарядный, подлетел к ним трамвай,
прозвонил:
"Трень-брень". Хотя этот желто-красный трамвай и казался беззаботным,
катил себе по рельсам, на самом деле у него было много хлопот: пассажиры,
светофоры, пешеходы, автомобили. Трамвай довез Максима до парка и умчался.
Папа нажал пальцем Максимкин нос: "Трень..." И где-то вдалеке тотчас
отозвался трамвай: "Брень..."
Шумела над головой листва, каждое дерево в парке вырядилось в новые
одежды. Максим смотрел на деревья и думал: "Когда-нибудь, когда их никто
не видит, они бегают, и машут ветвями, и говорят на своем языке. И этот
могучий дуб - может, тот самый, из сказки, бродит тихонько по ночам..."
- Вот так повеселились, - грустно сказал отец. - Все закрыто.
И верно: карусели на замке, и летающие лодки, и качели, и гигантские
шаги - все, все на замке. Но разве могут замки и заборы остановить
родителей, если они пришли катать своих детей!.. И вот папы лезут через
высоченный забор, а потом, словно подъемные краны, поднимают и
перетягивают к себе ребят. А за ними лезут самые храбрые, самые отчаянные
мамы.
- Пап, раскрути карусель, - громко сказал Максим.
И все ребята подхватили:
- Давайте кататься! Толкай ее! Крути!..
Карусель со скрипом дрогнула: это отцы взялись за металлические
прутья. И деревянные, прибитые к кругу кони дрогнули: это дети влезли к
ним на спины. Каждый на своем коне, а Максим - на белом.
- Пошли! - крикнул отец Максима.
Сначала папы пошли шагом, раскручивая карусель, и кони двинулись
шагом. А всадники хотели скакать, они нетерпеливо покрикивали на своих
лошадей.
Карусель завертелась веселее: взрослые побежали, высоко поднимая
ноги, держась одной рукой за прутья. Они бежали круг за кругом, круг за
кругом, все быстрее и быстрее. Дети были довольны, кричали:
- Эй! А ну еще! Скачите за мной!..
Но карусель остановилась. Папы больше не могли скакать галопом. Они
вытирали пот со лба и тяжело дышали.
Какой тут раздался писк, какие понеслись вопли! Дети хотели скакать,
скакать и скакать. И не хотели больше ничего. Ни конфет, ни воздушных
шаров, ни мороженого. Только скакать! Если бы деревянные лошади умели
плакать, они бы прослезились от такой преданности!
Отец Максима сказал, обращаясь к другим родителям:
- По команде "раз-два!" - раскачиваем. "Три!" - вскакиваем на круг и
отдыхаем. Ну! Взялись!
"Молодец папка, командует! - подумал Максим и вдруг вспомнил
Гум-гама. Если бы он оказался здесь, тогда никому бы не надо бегать.
"Р-раз!" - и все".
Снова тронулись кони, притихли седоки, но это была уже не та
скорость. Пока взрослые бежали, колесо легко крутилось, но после команды
"три" карусель быстро останавливалась. Так она и вертелась рывками:
быстро, медленно, остановка. Снова разбег и снова стоп.
И вот случилось неожиданное: родители вскочили на круг, а карусель не
затормозила. Наоборот, она пошла и пошла крутиться. Сначала все умолкли,
потом кто-то ахнул, и всадники завопили хором "ура!". Папы влезли на
свободных лошадей.
Мамы махали им из-за ограды.
Один только человек остался стоять возле карусели, не вскочил на круг
- маленький спокойный милиционер. Все кричали ему: "Залезайте!
Прокатитесь!.." Но он не отвечал. Видно, очень устал на дежурстве; даже
щеки посинели от бессонной ночи.
А Максим, как только увидел низенького милиционера, сразу узнал его.
Гум-гам! Он явился, едва Максим подумал о нем, в темно-сером, с
блестящими пуговицами скафандре, похожем на милицейскую форму. Это он
играл с Максимом и всеми всадниками.
Гум-гам подмигнул другу, когда тот проезжал мимо, и даже свистнул в
серебряный свисток: не скучай, Максим, катайся на здоровье!
Карусель все убыстряла свой бег, и Максиму показалось, что деревья
расступились, отодвинулись от бешеной карусели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Пожалуй, и льва.
- Я ухожу, Максим. - Гум-гам помахал бумажным змеем. - Видишь, я уже
привык к твоему имени. Я говорю: Максим!
- До свиданья, Гум-гам!
- В моей стране не говорят "до свиданья" или "здравствуй", -
усмехнулся звездный мальчик и шутливо погрозил пальцем, как бы напоминая о
договоренности: ничего не спрашивать. - У нас вместо "прощай" говорят "не
скучай"... Не скучай, Максим!
- Не скучай, Гум-гам, - сказал Максим. - Как только заскучаю, я тебя
позову.
- Играть - не скучать! - озорно подхватил Гум-гам, вынул синий камень
путешествий, подбросил его над головой и очутился в ярком пузыре.
Максим проводил Гум-гама взглядом. Он нисколько не сомневался, что
его новый друг попал на далекую планету, в загадочную страну, где люди не
здороваются и не прощаются. Максим взвалил на плечо подаренную лестницу,
донес ее до подъезда и, оглядываясь и шепча заветное "р-раз!", заставил
лестницу стоять. А потом, пыхтя, неуклюже переворачиваясь вместе с
лестницей, долез до своего балкона на третьем этаже, изо всех сил стараясь
не думать, почему лестница не падает.
КАРУСЕЛЬНАЯ КАРУСЕЛЬ
После завтрака папа предложил Максиму:
- Погуляем во дворе или поедем в парк - как ты хочешь?
Максим, конечно, хотел выйти во двор, найти Мишку и Сергея, показать
им свою лестницу (он спрятал ее под диван). Потом они втроем заберутся в
укромный уголок, р-раз - вызовут Гум-гама, и... кто знает, что будет
дальше!
Но гулять с отцом во дворе было опасно. Там бродил старик Митин с
заклеенной щекой и приставал ко всем с вопросом: кто видел утром на газоне
заросшего рыжей шерстью мамонта? Странный звук слышали многие, но мамонта
не видел ни один жилец, кроме Митина, который в тот момент брился у окна и
от испуга порезался. Митин повторял свой рассказ каждому соседу, показывал
яму на клумбе - след ноги мамонта, а потом доставал из кармана крохотного
желтого котенка, спрашивал: "Не ваш?
Я его нашел в траве".
Максим представил, как они гуляют во дворе и встречают Митина. Отец,
как и все, улыбнется сказке про какого-то мамонта: мало ли отчего бывают
на клумбе ямы, а порезаться человек может и без всякой причины. Но как
только отец увидит котенка, он сразу узнает Рича. И тогда раскроется вся
история, в которой виноват только он, Максим. Ведь он сам, испугавшись
огромного Рича, попросил сделать его маленьким.
- Знаешь, папа, поедем в парк! - сказал Максим. - Прокатимся на
карусели, и на летающих лодках, и еще на чем-нибудь. - А про себя добавил:
"Бедный Рич, потерпи еще немного. Как только я увижу Гум-гама, ты
станешь обычным котом. И тогда уж я покажу ребятам, как надо лазить по
деревянной лестнице".
Он все думал про бедного Рича, пока шел рядом с отцом к трамвайной
остановке. И вот, сверкающий и нарядный, подлетел к ним трамвай,
прозвонил:
"Трень-брень". Хотя этот желто-красный трамвай и казался беззаботным,
катил себе по рельсам, на самом деле у него было много хлопот: пассажиры,
светофоры, пешеходы, автомобили. Трамвай довез Максима до парка и умчался.
Папа нажал пальцем Максимкин нос: "Трень..." И где-то вдалеке тотчас
отозвался трамвай: "Брень..."
Шумела над головой листва, каждое дерево в парке вырядилось в новые
одежды. Максим смотрел на деревья и думал: "Когда-нибудь, когда их никто
не видит, они бегают, и машут ветвями, и говорят на своем языке. И этот
могучий дуб - может, тот самый, из сказки, бродит тихонько по ночам..."
- Вот так повеселились, - грустно сказал отец. - Все закрыто.
И верно: карусели на замке, и летающие лодки, и качели, и гигантские
шаги - все, все на замке. Но разве могут замки и заборы остановить
родителей, если они пришли катать своих детей!.. И вот папы лезут через
высоченный забор, а потом, словно подъемные краны, поднимают и
перетягивают к себе ребят. А за ними лезут самые храбрые, самые отчаянные
мамы.
- Пап, раскрути карусель, - громко сказал Максим.
И все ребята подхватили:
- Давайте кататься! Толкай ее! Крути!..
Карусель со скрипом дрогнула: это отцы взялись за металлические
прутья. И деревянные, прибитые к кругу кони дрогнули: это дети влезли к
ним на спины. Каждый на своем коне, а Максим - на белом.
- Пошли! - крикнул отец Максима.
Сначала папы пошли шагом, раскручивая карусель, и кони двинулись
шагом. А всадники хотели скакать, они нетерпеливо покрикивали на своих
лошадей.
Карусель завертелась веселее: взрослые побежали, высоко поднимая
ноги, держась одной рукой за прутья. Они бежали круг за кругом, круг за
кругом, все быстрее и быстрее. Дети были довольны, кричали:
- Эй! А ну еще! Скачите за мной!..
Но карусель остановилась. Папы больше не могли скакать галопом. Они
вытирали пот со лба и тяжело дышали.
Какой тут раздался писк, какие понеслись вопли! Дети хотели скакать,
скакать и скакать. И не хотели больше ничего. Ни конфет, ни воздушных
шаров, ни мороженого. Только скакать! Если бы деревянные лошади умели
плакать, они бы прослезились от такой преданности!
Отец Максима сказал, обращаясь к другим родителям:
- По команде "раз-два!" - раскачиваем. "Три!" - вскакиваем на круг и
отдыхаем. Ну! Взялись!
"Молодец папка, командует! - подумал Максим и вдруг вспомнил
Гум-гама. Если бы он оказался здесь, тогда никому бы не надо бегать.
"Р-раз!" - и все".
Снова тронулись кони, притихли седоки, но это была уже не та
скорость. Пока взрослые бежали, колесо легко крутилось, но после команды
"три" карусель быстро останавливалась. Так она и вертелась рывками:
быстро, медленно, остановка. Снова разбег и снова стоп.
И вот случилось неожиданное: родители вскочили на круг, а карусель не
затормозила. Наоборот, она пошла и пошла крутиться. Сначала все умолкли,
потом кто-то ахнул, и всадники завопили хором "ура!". Папы влезли на
свободных лошадей.
Мамы махали им из-за ограды.
Один только человек остался стоять возле карусели, не вскочил на круг
- маленький спокойный милиционер. Все кричали ему: "Залезайте!
Прокатитесь!.." Но он не отвечал. Видно, очень устал на дежурстве; даже
щеки посинели от бессонной ночи.
А Максим, как только увидел низенького милиционера, сразу узнал его.
Гум-гам! Он явился, едва Максим подумал о нем, в темно-сером, с
блестящими пуговицами скафандре, похожем на милицейскую форму. Это он
играл с Максимом и всеми всадниками.
Гум-гам подмигнул другу, когда тот проезжал мимо, и даже свистнул в
серебряный свисток: не скучай, Максим, катайся на здоровье!
Карусель все убыстряла свой бег, и Максиму показалось, что деревья
расступились, отодвинулись от бешеной карусели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30