За лорда Госфорда
полицеймейстер Джильберт Аргал.
Затем судно двинулось дальше, вниз по течению.
Де Водрель, Фарран, Клерк, Винсент Годж стояли, не двигаясь, на террасе, уже окутанной глубокой темнотой ночи. Молодой незнакомец не шелохнулся, пока констебль отчетливо зачитывал текст постановления. Лишь девушка почти бессознательно сделала несколько шагов в его сторону. Первым заговорил де Водрель.
— Опять предлагают награду предателям! — сказал он. — Надеюсь, на этот раз тщетно, к чести граждан канадских приходов!
— Хватит того, что некогда им удалось выискать Симона Моргаза! — воскликнул Винсент Годж.
— Да защитит Господь Жана Безымянного! — взволнованно отозвалась Клара.
Несколько минут прошли в молчании.
— Давайте вернемся в комнаты, — сказал де Водрель. — Я прикажу приготовить одну из них для вас, — добавил он, — обращаясь к молодому патриоту.
— Благодарю вас, господин де Водрель, — ответил незнакомец, — но теперь я не могу оставаться в вашем доме...
— Почему же?
— Когда час тому назад я принял предложение воспользоваться вашим гостеприимством на вилле «Монкальм», положение мое не было таким, каким стало после постановления.
— Что вы хотите этим сказать, милостивый государь?
— Что мое присутствие может теперь скомпрометировать вас, поскольку генерал-губернатор оценил мою голову в шесть тысяч пиастров. Ведь Жан Безымянный — это я!
И, поклонившись, Жан Безымянный направился было к берегу. Клара удержала его за руку.
— Останьтесь, — тихо сказала она.
Глава VI
РЕКА СВ. ЛАВРЕНТИЯ
Долина реки Св. Лаврентия, возможно, самая обширная из тех, что образовались в результате геологических конвульсий на поверхности земного шара. Гумбольдт определяет ее площадь в 270 тысяч квадратных миль — то есть она почти равняется площади всей Европы. Эта река с прихотливым течением, усеянная островами, изобилующая стремнинами и водопадами, протекает по плодородной долине, которая преимущественно и составляет французскую Канаду. Территории эти, где возникли первые владения дворян-переселенцев, поделены в настоящее время на графства и округа. В устье реки Св. Лаврентия, в широкой бухте по другую сторону эстуария раскинулись архипелаг Магдалины, острова Бретонского Мыса, Принца Эдуарда и большой остров Антикости — все защищенные от холодных ветров Северной Атлантики разнообразными по рельефу берегами Лабрадора, Ньюфаундленда и Акадии (или Новой Шотландии).
Лишь с середины апреля начинается на реке таяние льдов, достигающих большой толщины благодаря продолжительной и суровой зиме, характерной для канадского климата. И тогда река Св. Лаврентия становится судоходной. Крупнотоннажные корабли могут подниматься по ней вплоть до района озер — своеобразных пресноводных морей, целая вереница которых протянулась через весь этот поэтический край, справедливо нареченный «страною Купера». В эту пору река, питаемая приливами и отливами, оживает, словно рейд, с которого по заключении мира снята блокада. Парусники, пароходы, вельботы, плоты, буксиры, каботажные суда, рыболовецкие баркасы, прогулочные лодки, всевозможные шлюпки скользят по поверхности вод, освободившихся от ледяного панциря. После полугодовой спячки начинается полугодовая жизнь.
Тринадцатого сентября, около шести часов утра, от небольшой гавани Св. Анны, расположенной в устье реки Св. Лаврентия, от южного округлого берега залива отчалило небольшое судно с полной оснасткой. Экипаж его состоял из пяти рыбаков, занимавшихся своим доходным промыслом на всем протяжении реки от монреальских стремнин до самого устья. Закидывая сети и удочки в нужных местах, подсказываемых им профессиональным чутьем, они продавали потом улов морской и пресноводной рыбы, передвигаясь от селения к селению, а точнее сказать — из дома в дом, так как вдоль обоих берегов реки вплоть до западной границы провинции тянется почти сплошной ряд жилых домов. Рыболовы были выходцами из Акадии. Любой сразу признал бы это по оборотам речи, по типичному виду, сохранившемуся во всей чистоте в Новой Шотландии, где французы так удивительно хорошо прижились. Если обратиться к былым временам, то среди предков акадийцев наверняка можно обнаружить тех изгнанников, которые столетие назад были казнены королевскими полками по принципу каждого десятого и, бедствия которых Лонгфелло обрисовал в своей трогательной поэме «Евангелина». Что же касается рыболовства, то это, пожалуй, самое почетное ремесло в Канаде — особенно в прибрежных приходах, где насчитывается от десяти до пятнадцати тысяч рыбачьих лодок и более тридцати тысяч рыбаков, промышляющих в реке и ее притоках.
На этом судне находился еще и шестой член экипажа, одетый так же, как и его товарищи, но рыбаком он не был. Впрочем, трудно было угадать в нем того молодого человека, которому недавно на два дня было предоставлено убежище на вилле «Монкальм».
Но это действительно был Жан Безымянный.
Во время своего пребывания на вилле молодой человек не дал никаких объяснений относительно инкогнито, под которым скрывался он сам и его семья. Жан — вот единственное имя, которым называли гостя де Водрель и его дочь.
В тот вечер, 3 сентября, когда закончилось совещание, Винсент Годж, Уильям Клерк и Андре Фарран отбыли в Монреаль, а Жан распростился с де Водрелями только по прошествии двух дней пребывания на вилле.
Как быстро летели с ним часы за разговорами о новой попытке, которую предстояло предпринять, чтобы избавить Канаду от английского господства! С какой страстью слушала Клара, как молодой изгнанник горячо ратовал за дело освобождения страны, столь дорогое им обоим! Даже холодность, которую он выказывал вначале и которая казалась нарочитой, поубавилась — быть может, под влиянием отзывчивой души молодой девушки, чей патриотизм был так созвучен его любви к родине?
Вечером 5 сентября Жан покинул гостеприимный дом де Водрелей, чтобы, снова вернувшись к кочевой жизни, завершить кампанию повстанческой пропаганды в графствах Нижней Канады. Расставаясь, все трое договорились встретиться на ферме «Шипоган» у Тома Арше, семья которого, как мы в этом убедимся, стала семьей и для молодого патриота. Но удастся ли ему свидеться с девушкой, когда его подстерегает столько опасностей!
В доме, во всяком случае, никто не заподозрил, что тот, кому на вилле «Монкальм» был дан приют, и есть Жан Безымянный. Главе фирмы «Рип и К°», пустившемуся по ложному следу, не удалось обнаружить его убежище. Жан сумел покинуть виллу так же скрытно, как и появился там, переправиться на пароме через реку Св. Лаврентия у оконечности острова Иисуса и отправиться в глубь страны, придерживаясь американской границы, с тем чтобы перейти ее в случае опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89