это называется «примитивной» религией. Употребляйте наркотики, и в современном мире вас назовут хиппи. Достигайте такого же эффекта через сексуальные практики — и вас назовут ведьмами или тамплиерами. Такой же эффект вызывается при массовом жертвоприношении животных. Человеческое жертвоприношение практиковалось во многих религиях — от знаменитого культа ацтеков до сатанистов. Современные психологи считают, что высвобождаемая при этом энергия — это энергия либидо, о которой говорил Фрейд. Мистики называют ее праджней, или астральным светом. Чем бы она ни была, при человеческом жертвоприношении ее высвобождается больше, чем во время секса, или употребления наркотиков, или танцев, или барабанного боя, или любой другой бурной практики, а при массовом человеческом жертвоприношении она высвобождается просто в огромном количестве. Теперь вы понимаете, почему я боюсь сатанизма и извиняюсь за Инквизицию лишь наполовину?
— Да, -рассеянно произнес Сол, — и я начинаю разделять ваш страх... — В его голове вдруг зазвучала мелодия песни, которую он ненавидит: Wenn das Judenblut vom Messer spritz...
До него дошло, что он держит телефонную трубку и видит сцены сорокалетней давности в другой стране. Он резко переключил внимание обратно: Малдун поблагодарил брата и повесил трубку. Сол поднял глаза, и оба детектива обменялись взглядами, полными ужаса.
После долгой паузы Малдун сказал: «В этом вопросе нельзя верить никому. Даже друг другу мы можем верить с большим трудом». Прежде чем Сол успел ответить, раздался телефонный звонок. Звонил Дэнни Прайсфиксер из управления.
— Плохие новости. В отделе расследований «Конфронтэйшн» была только одна девушка по имени Пат. Патриция Уолш, если точно, и...
— Я знаю, — устало сказал Сол, — она тоже исчезла.
— Что вы собираетесь сейчас делать? ФБР по-прежнему скандалит и требует отчета о том, где вы оба находитесь, комиссара просто по стенке размазывают.
— Скажи им, — отрезал Сол, — что и мы исчезли. — Он аккуратно повесил трубку и начал складывать служебные записки обратно в коробку.
— Что теперь? — поинтересовался Малдун.
— Уходим в подполье. И останемся там до тех пор, пока либо мы не раскусим их, либо они не убьют нас.
(— И какая же длина этого красавца? — спросил Джордж, показывая жестом на Дунай, кативший свои воды шестью этажами ниже. Они со Стеллой находятся в номере отеля «Донау».
— Ты не поверишь, — со смехом ответила Стелла. — В точности тысяча семьсот семьдесят шесть миль. 1-7-7-6, Джордж.
— Совпадает с годом, в котором Вейсгаупт возродил орден иллюминатов?
— Точно. — Стелла усмехнулась. — Мы не устаем тебе повторять. Синхронистичность — это такой же универсальный закон, как гравитация. Если начинаешь наблюдать, то видишь ее повсюду.)
— Вот деньги, -говорит Малдонадо Банановый Нос, открывая портфель, плотно набитый хрустящими новенькими банкнотами.(Сейчас 23 ноября 1963 года; у них назначена встреча на скамейке в Центральном парке около Иглы Клеопатры; однако молодой человек нервничает.) — Я хочу тебе сказать, что... мой начальник... очень доволен. Это наверняка ослабит позиции Бобби в министерстве юстиции и остановит массу ненужных расследований.
Молодой человек, Бен Вольпе, часто дышит.
— Послушайте, мистер Малдонадо, я должен вам кое-что рассказать. Я знаю, как... поступает... Братство, когда кто-то напортачит, а потом пытается это скрыть.
— Ты разве напортачил? — недоумевает Банановый Нос. — В сущности, тебе фантастически повезло. Этого придурка, Освальда, поджарят вместо тебя. Он появился как раз в нужное время. Это была Фортуна... Иисус, Мария и Иосиф! — Вдруг до Бананового Носа доходит, и он выпрямляется. — Ты хочешь сказать... ты хочешь сказать... Это на самом деле был Освальд? Он выстрелил раньше тебя?
— Нет, нет, — Вольпе выглядит жалко. — Разрешите мне объяснить все как можно понятнее. Понимаете, я находился на крыше здания окружного архива Далласа, как мы и планировали. Кортеж автомобилей въехал на Элм и направился к туннелю. Я решил через оптический прицел винтовки в последний раз осмотреть всю территорию, чтобы проверить, всех ли федералов я засек. И когда я навел его на здание школьного книгохранилища, в одном окне я заметил винтовку. Наверное, это был Освальд. Потом навожу на травяной холм — черт побери, там еще один парень с винтовкой. Я просто похолодел. Ничего не понимаю. И пока я был как зомби, где-то залаяла собака, и в этот момент парень на холме, хладнокровно, как в тире, выпускает в машину три пули. Вот так, — печально заканчивает Вольпе. — Я не могу взять эти деньги... Братство... меня из-под земли найдет, если когда-нибудь узнает правду.
Малдонадо молчит, потирая свой знаменитый нос, как он делает всегда, принимая трудное решение.
— Ты хороший парень, Бенни. Я дам тебе десять процентов вознаграждения просто за честность. В Братстве должно быть больше таких же честных ребят, как ты.
Вольпе тяжело вздыхает.
— Есть еще одна вещь, о которой я должен вам рассказать. Я спустился на травяной холм, когда полицейские побежали к школьному книгохранилищу. Я подумал, что тот парень, который стрелял, может быть еще там, я сумею его найти и хотя бы расскажу вам, как он выглядит. Однако его и след простыл. Но вот что странно. Я наткнулся на совсем другого типа, который удирал с холма. Такой долговязый, тощий, с лошадиными зубами. Чем-то напоминает питона или какую другую змею. Он только взглянул на меня и мой зонтик и сразу понял, что в нем. У него отвисла челюсть. "Господи Иисусе и его черный братец Гарри, — говорит, — сколько же в наше время нужно народу, чтобы пристрелить одного президента?"
(— К тому же они учат их извращениям, — Улыбчивый Джим приближался к кульминации. — Гомосексуализму и лесбиянству детей обучают в наших школах, а мы это оплачиваем нашими налогами. Разве это не самый настоящий коммунизм?)
— Добро пожаловать в «Плейбой-клуб», -сказала хорошенькая блондинка. — Я ваша зайка, Дева Мария.
Сол в полумраке сел за столик, гадая, правильно ли он расслышал. Странное имя для зайки — Дева Мария; наверное, она сказала просто «Мария».
— Какой желаете, сэр? — спросила зайка.
— Хорошо прожаренный, — сказал Сол.
— Хорошо прожаренный, — повторила зайка, обращаясь к стене. Стена тотчас раздвинулась, и Сол увидел что-то среднее между кухней и мясной лавкой. В каких-то пяти футах от него стоял бычок, и, прежде чем он успел оправиться от шока, его внимание привлек голый до пояса мужчина в капюшоне средневекового палача. Одним ударом огромного молота мужчина оглушил бычка, и тот рухнул на пол. Палач мгновенно взял топор и отрубил голову. Из шеи животного хлестнула струя темной крови.
Стена опять сомкнулась, и у Сола возникла ужасная догадка, что он попросту галлюцинирует — сходит с ума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110