Все части животного образуют одно конкретное целое, но части,
составляющие общество, образуют такое целое, которое должно считаться
раздельным. Живые единицы, составляющие собою животное, тесно связаны
между собою и находятся в непосредственном или почти непосредственном
соприкосновении друг с другом, тогда как живые единицы, составляющие собою
общество, свободны, не находятся в тесном соприкосновении, но рассеяны
более или менее далеко друг от друга. Каким же образом можно толковать
после этого о каком-либо параллелизме?". Спенсер говорит, следовательно,
решительно то же самое, что сказано его критиками. Но, указывая на эти
различия, Спенсер старается авансом опровергнуть возможные возражения.
Доводы, преодолевающие это различие, следующие. Физически непрерывное тело
животного не состоит повсюду из живых единиц, а состоит в значительной
степени из обособившихся частей, которые были образованы в начале
жизнедеятельности частями, но впоследствии сделались полуживыми или даже
стали вовсе безжизненными. Протоплазматический слой, лежащий под кожей,
состоит действительно из живых единиц, но образующиеся в нем клетки,
переходя в эпителиальные чешуйки, превращаются в инертный охранительный
аппарат. Затем Спенсер делает указание на нечувствительные ногти, волосы,
рога и зубы, образующиеся из этого слоя. К сказанному можно еще прибавить
и то, что, хотя эти образования и суть составные части организма, однакоже
они едва ли могут быть названы его живыми частями и могут, следовательно,
быть отдалены и удалены.
Следуя далее по этому же пути, Спенсер замечает, что и во всех других
частях организма существуют такие протоплазматические слои, из которых
вырастают ткани, слагающиеся в различные органы, что эти слои одни только
остаются вполне живыми, между тем как развивающиеся из них аппараты теряют
свою жизненность, пропорционально степени своей специализации. В
подтверждение этого, Спенсер ссылается на хрящи, связки, соединительную
ткань, обнаруживающие весьма заметным образом низкую степень присущей им
жизненности. Заключение, вытекающее отсюда, то, что хотя тело животного
представляет собою непрерывное целое, тем не менее его существенные
единицы, рассматриваемые сами по себе, образуют такое непрерывное целое
только там, где мы находим протоплазматические слои. Так обстоит дело
относительно имманентной целостности животного организма. К этой
аргументации можно было бы еще прибавить, что современные исследования по
биологии могут дать Спенсеру в защиту этого его положения значительное
количество фактов. С другой стороны, социальный коллектив, при правильном
и более углубленном к нему отношении, представляется несравненно менее
"прерывистым" или раздельным, нежели это может казаться на первый взгляд.
Аргументация в этой части параллели является наиболее интересной.
Спенсер подчеркивает то обстоятельство, что и в общественном коллективе
также наблюдается рядом с жизненными составными частями, определяющими
собою главным образом общественные явления, и менее жизненные элементы,
играющие в нем весьма видную роль и оказывающие человечеству большое
содействие в его борьбе за существование. К менее жизненным элементам
Спенсер относит животных, а также растения. Стоящие ниже в органической
цепи как животные, так и растения имеют, конечно, для человеческой жизни
значение, не поддающееся даже учету.
В защиту этого положения Спенсер указывает на то влияние, которое
оказывают низшие классы организмов, сосуществующие с людьми в общественном
коллективе. Как животные, так и растения влияют на склад и деятельность
общественных групп в различных и важных случаях. Различные, например,
особенности пастушеского типа обусловливаются родом воспитываемых
животных. В оседлом обществе растения, служащие пищей, материалом для
пряжи, тканей и пр., определяют собою те или иные особенности
общественного склада, те или иные формы общественной деятельности.
Эти мысли весьма замечательны. Чрезвычайно интересен и несомненно
справедлив взгляд на влияние животных и растений, служащих средством к
существованию, на так называемую человеческую природу. Идя этим путем,
Спенсер мог бы с большим успехом указать на значение орудий производства,
как на цементирующее начало всего общественного коллектива. Орудия же
производства являются не живыми органами, а искусственными. Но такой
оборот небезопасен для органической теории, ибо пришлось бы тогда
признать, что общественный коллектив покоится на совершенно другом
фундаменте, или, точнее, что он имеет фундамент, которого, как мы увидим в
дальнейшем изложении, вообще лишена органическая теория. Но не будем
забегать вперед. Перейдем к другому возражению.
Что касается второго, выше отмеченного возражения, то критики, делая
его, ошибаются вдвойне. Спенсер, как и в первом разобранном случае, сам
отмечает различие между животным организмом и социальным коллективом.
Более того, это различие имеет в его учении особенное, большое и
принципиальное значение. Об этом различии Спенсер пишет: "Хотя
раздельность социального организма не препятствует разделению отправлений
и взаимной зависимости частей, однако она не позволяет подобной
дифференциации дойти до такого предела, чтобы одна часть сделалась органом
чувств и мыслей, а остальные части, взамен того, утратили совершенно
всякую чувствительность". Но в социальном организме мы видим иное.
"Его составные единицы, не находясь в непосредственном соприкосновении
и будучи удерживаемы в своих относительных положениях с меньшей
строгостью, не могут дифференцироваться в такой мере, чтобы одни из них
стали совсем бесчувственными, а другие монополизировали себе всякое
сознание". Как видите, Спенсер сам подчеркивает это основное различие и не
только подчеркивает его, но, как уже упомянуто, делает на основании этого
различия важное заключение. Из того факта, что чувственное восприятие и
сознание в социальном коллективе, в отличие от индивидуального организма,
"разлито по всему организму", что все единицы, составляющие его, способны
чувствовать наслаждение и страдание, если не в равной мере, то
приблизительно одинаково, Спенсер выводит свою теорию государства.
Резюмируя результат исследования указанного различия, Спенсер заключает:
"Следовательно, тут не существует ничего похожего на какое-либо
"средоточие общественного чувства" (Social Sensorium), а потому
благосостояние аггрегата, рассматриваемое независимо от благосостояния
составляющих его единиц, никогда не может считаться целью общественных
стремлений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
составляющие общество, образуют такое целое, которое должно считаться
раздельным. Живые единицы, составляющие собою животное, тесно связаны
между собою и находятся в непосредственном или почти непосредственном
соприкосновении друг с другом, тогда как живые единицы, составляющие собою
общество, свободны, не находятся в тесном соприкосновении, но рассеяны
более или менее далеко друг от друга. Каким же образом можно толковать
после этого о каком-либо параллелизме?". Спенсер говорит, следовательно,
решительно то же самое, что сказано его критиками. Но, указывая на эти
различия, Спенсер старается авансом опровергнуть возможные возражения.
Доводы, преодолевающие это различие, следующие. Физически непрерывное тело
животного не состоит повсюду из живых единиц, а состоит в значительной
степени из обособившихся частей, которые были образованы в начале
жизнедеятельности частями, но впоследствии сделались полуживыми или даже
стали вовсе безжизненными. Протоплазматический слой, лежащий под кожей,
состоит действительно из живых единиц, но образующиеся в нем клетки,
переходя в эпителиальные чешуйки, превращаются в инертный охранительный
аппарат. Затем Спенсер делает указание на нечувствительные ногти, волосы,
рога и зубы, образующиеся из этого слоя. К сказанному можно еще прибавить
и то, что, хотя эти образования и суть составные части организма, однакоже
они едва ли могут быть названы его живыми частями и могут, следовательно,
быть отдалены и удалены.
Следуя далее по этому же пути, Спенсер замечает, что и во всех других
частях организма существуют такие протоплазматические слои, из которых
вырастают ткани, слагающиеся в различные органы, что эти слои одни только
остаются вполне живыми, между тем как развивающиеся из них аппараты теряют
свою жизненность, пропорционально степени своей специализации. В
подтверждение этого, Спенсер ссылается на хрящи, связки, соединительную
ткань, обнаруживающие весьма заметным образом низкую степень присущей им
жизненности. Заключение, вытекающее отсюда, то, что хотя тело животного
представляет собою непрерывное целое, тем не менее его существенные
единицы, рассматриваемые сами по себе, образуют такое непрерывное целое
только там, где мы находим протоплазматические слои. Так обстоит дело
относительно имманентной целостности животного организма. К этой
аргументации можно было бы еще прибавить, что современные исследования по
биологии могут дать Спенсеру в защиту этого его положения значительное
количество фактов. С другой стороны, социальный коллектив, при правильном
и более углубленном к нему отношении, представляется несравненно менее
"прерывистым" или раздельным, нежели это может казаться на первый взгляд.
Аргументация в этой части параллели является наиболее интересной.
Спенсер подчеркивает то обстоятельство, что и в общественном коллективе
также наблюдается рядом с жизненными составными частями, определяющими
собою главным образом общественные явления, и менее жизненные элементы,
играющие в нем весьма видную роль и оказывающие человечеству большое
содействие в его борьбе за существование. К менее жизненным элементам
Спенсер относит животных, а также растения. Стоящие ниже в органической
цепи как животные, так и растения имеют, конечно, для человеческой жизни
значение, не поддающееся даже учету.
В защиту этого положения Спенсер указывает на то влияние, которое
оказывают низшие классы организмов, сосуществующие с людьми в общественном
коллективе. Как животные, так и растения влияют на склад и деятельность
общественных групп в различных и важных случаях. Различные, например,
особенности пастушеского типа обусловливаются родом воспитываемых
животных. В оседлом обществе растения, служащие пищей, материалом для
пряжи, тканей и пр., определяют собою те или иные особенности
общественного склада, те или иные формы общественной деятельности.
Эти мысли весьма замечательны. Чрезвычайно интересен и несомненно
справедлив взгляд на влияние животных и растений, служащих средством к
существованию, на так называемую человеческую природу. Идя этим путем,
Спенсер мог бы с большим успехом указать на значение орудий производства,
как на цементирующее начало всего общественного коллектива. Орудия же
производства являются не живыми органами, а искусственными. Но такой
оборот небезопасен для органической теории, ибо пришлось бы тогда
признать, что общественный коллектив покоится на совершенно другом
фундаменте, или, точнее, что он имеет фундамент, которого, как мы увидим в
дальнейшем изложении, вообще лишена органическая теория. Но не будем
забегать вперед. Перейдем к другому возражению.
Что касается второго, выше отмеченного возражения, то критики, делая
его, ошибаются вдвойне. Спенсер, как и в первом разобранном случае, сам
отмечает различие между животным организмом и социальным коллективом.
Более того, это различие имеет в его учении особенное, большое и
принципиальное значение. Об этом различии Спенсер пишет: "Хотя
раздельность социального организма не препятствует разделению отправлений
и взаимной зависимости частей, однако она не позволяет подобной
дифференциации дойти до такого предела, чтобы одна часть сделалась органом
чувств и мыслей, а остальные части, взамен того, утратили совершенно
всякую чувствительность". Но в социальном организме мы видим иное.
"Его составные единицы, не находясь в непосредственном соприкосновении
и будучи удерживаемы в своих относительных положениях с меньшей
строгостью, не могут дифференцироваться в такой мере, чтобы одни из них
стали совсем бесчувственными, а другие монополизировали себе всякое
сознание". Как видите, Спенсер сам подчеркивает это основное различие и не
только подчеркивает его, но, как уже упомянуто, делает на основании этого
различия важное заключение. Из того факта, что чувственное восприятие и
сознание в социальном коллективе, в отличие от индивидуального организма,
"разлито по всему организму", что все единицы, составляющие его, способны
чувствовать наслаждение и страдание, если не в равной мере, то
приблизительно одинаково, Спенсер выводит свою теорию государства.
Резюмируя результат исследования указанного различия, Спенсер заключает:
"Следовательно, тут не существует ничего похожего на какое-либо
"средоточие общественного чувства" (Social Sensorium), а потому
благосостояние аггрегата, рассматриваемое независимо от благосостояния
составляющих его единиц, никогда не может считаться целью общественных
стремлений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30