— Пожалуй, лучше бы вам его не найти.
— Почему?
Редактор указал на гранки очередного номера газеты. Крупный заголовок на первой странице гласил: "УБИЙСТВО В «ПЕРЛЕ».
— Этого вы тоже искали вчера, — заметил журналист. — Ему это на пользу не пошло.
Фелипе собирался что-то ответить, но редактор добавил:
— Это был не кабальеро. Сейчас он наверняка в преисподней.
— Упокой, Господи, его душу! — перекрестился Фелипе.
На этом они расстались с журналистом. Фелипе был в отчаянии.
— Придется обратиться к моим коллегам из «Секуритад», сеньор SAS, — сказал он. — А жаль: они забросают меня вопросами и не будут слишком церемониться с подозреваемыми. Но делать нечего...
— Ну что ж, действуйте, — согласился Малко.
Его тоже не очень-то радовала эта перспектива. Посвятить в подробности дела местную полицию было все равно, что разворошить муравейник.
Душой Малко чувствовал, что выход все же есть, но какой именно, он сообразить не мог. Видимо, жара неблагоприятно отражалась на его умственной деятельности.
Вместе с Фелипе они сели в машину. Малко завел мотор, но когда автомобиль тронулся с места, под колеса едва не угодил босой мальчишка, бежавший за мячом.
— Черт побери! — воскликнул Малко.
Фелипе молча поднял глаза к небу, прося Всевышнего проявить милосердие к грешному американцу. Малко внезапно передумал ехать дальше.
— Фелипе, — сказал он, — вы знаете кафе «Эстрелла» за отелем «Прадо-Американа»?
— Я знаю, где отель, — ответил полицейский. — А кафе мы найдем.
— Нам туда, — сказал Малко. — Только пойдемте пешком: машина у нас слишком заметная.
Они снова зашагали по улицам. Через три минуты Малко отчаянно обливался потом и мечтал свернуть шею своему нью-йоркскому портному. Альпака — по словам портного, «легкая и воздушная» ткань, — превращалась в такую погоду в толстую шерсть. А обошелся костюм в целых двести пятьдесят долларов!
Фелипе быстро вел его мимо многолюдных бедных кварталов Акапулько, время от времени о чем-то спрашивая прохожих. Наконец они вышли к маленькому кафе с красными и зелеными неоновыми лампами. Малко объяснил Фелипе, что мальчуган, которого он повстречал на пляже, должен знать, где найти Эудженио.
— Это здесь, — сказал Фелипе.
«Эстрелла» была одновременно и кафе, и бакалейной лавкой. Над стойкой висели колбасы разных сортов. Внутри стояло полдюжины табуретов и деревянный стол с двумя стульями. Малко устало опустился на один из них. Фелипе подошел к человеку и начал разговор, поигрывая бумажкой в сто песо. Ему срочно нужен был Пепе. Человек, помедлив, улыбнулся, бумажка исчезла, и какой-то мальчишка, подгоняемый громкими испанскими восклицаниями, пулей вылетел во двор.
Через пять минут перед ними стоял Пепе. Он посмотрел на Малко и сказал:
— Ага, ты уже не марикон? Женщину наконец-то захотел?
Фелипе замахнулся на паренька, но Малко остановил его.
— Садись, Пепе.
Мальчишка сел напротив Малко и крикнул:
— Хозяин, принеси мне один «американо»!
И застыл в ожидании. Малко снял очки и устремил на Пепе пристальный взгляд своих необычных глаз. Несмотря на присущее ему нахальство, тот опустил глаза и заерзал на стуле.
— Слушай, — сказал Малко, — хочешь заработать пять тысяч песо? Только ты должен хранить тайну и сделать то, о чем я попрошу. Знаешь чистильщика по имени Эудженио?
Он быстро посвятил пацана в курс дела. Пепе слушал, раскрыв рот, а затем спросил:
— Вы вправду дадите мне пять тысяч песо, если я найду Эудженио?
— Слово кабальеро! — заверил его Малко и протянул руку.
Глаза Пепе восторженно заблестели. Он схватил руку Малко своей грязной загорелой пятерней и что было сил пожал ее.
— Вамос, — сказал он.
Фелипе торопливо расплатился, и они вышли. По дороге Пепе спросил:
— А в профсоюз чистильщиков вы не ходили?
— В профсоюз? В какой такой профсоюз?
Это удивило даже Фелипе.
Пене посмотрел на обоих мужчин с нескрываемым превосходством.
— Вы что, не знали, что у чистильщиков есть свой профсоюз? В Акапулько стать «люстрадором»может не каждый. Парни платят взносы. У каждого есть свой район, цены строго определены. Каждое утро председатель профсоюза распределяет рабочие места. Если с кем-то что-то случается — профсоюз помогает им и их семьям. И защищает от поборов со стороны.
— А если чистильщик не хочет вступать в профсоюз? — спросил Малко.
— Его бросают с портового причала. Там, в воде, полно мазута. Но сначала два раза предупреждают, сеньор, — важно добавил Пепе. — Правда, до этого редко доходит.
— А кто руководит профсоюзом?
— Педро. Ему восемнадцать лет. Каждый год у нас выборы. Конечно, профсоюз не настоящий, потому что ребята еще не выросли. Им от десяти до восемнадцати. Но поверьте, сеньор, он действует.
— Ты знаешь этого Педро? — спросил Фелипе.
Пепе раздулся от гордости:
— Еще бы! Я достаю ему девочек и марихуану. Постепенно асфальтовые улицы остались позади, и теперь они шли по холму с деревянными и глинобитными хижинами, стоящими среди крохотных огородных участков. Здесь никогда не выветривался отвратительный запах мусора и гнилья. По дороге то и дело встречались черные свиньи и тощие собаки. За дверями и окнами лачуг суетились, готовили пищу и спали люди. На пришельцев смотрели с любопытством: здесь не часто появлялись туристы. Наконец, спустившись по довольно крутому склону, они оказались перед домом из ракушечника, фасад которого был украшен вывеской: «Синдикате де Люстрадорес де Кальца до дель Пуэрто де Акапулько. Фундадо эль 21 де Агосто де 1937».
Пепе постучал в деревянную дверь. Ответа не последовало. Он постучал еще раз. К ним уже подошло трое или четверо ребятишек. Пепе завел с ними оживленную беседу на местном жаргоне. Один из мальчишек куда-то побежал.
— Он приведет Педро, — пояснил Пепе.
Через минуту торжественно появился председатель профсоюза. Это был низколобый черноволосый метис с пронзительными черными глазами, широкими плечами и руками убийцы. При первом же взгляде на него становилось ясно, почему среди его трудящихся господствует такая безупречная дисциплина. Председатель, куривший сигару, как настоящий кабальеро, был одет в красную рубашку и чистые белые брюки.
Он едва заметно кивнул гостям, не сводя с них враждебного взгляда. Пепе принялся ему что-то громко втолковывать. Председатель слушал, изредка вставляя пару слов. Наконец Пепе радостно повернулся к Малко:
— Он говорит, что Эудженио наказан профсоюзом на три дня. Поэтому он сегодня и не пришел на работу. Парень посягнул на территорию другого чистильщика, и профсоюз конфисковал у него ящик.
— А где он сам?
— Этого Педро не говорит.
— Предложи ему денег, — посоветовал Малко.
Пепе покачал головой:
— Не согласится. У него такие принципы, понимаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50