— Хорошо, накинем немножко. Встретимся послезавтра в пять часов вечера. Милена Братич тоже придет. Вы Белград знаете?
— Нет.
— Это неважно.
Американец вытащил из своего дипломата карту Белграда и расстелил на столе. Он ткнул пальцем в маленький остров между двумя рукавами Савы, на юго-западе города.
— Вот где мы встретимся: остров Цыганлия. Милена Братич тоже сюда явится. Летом здесь купаются, занимаются спортом, греблей, но зимой тут абсолютно пустынно. У северного берега есть несколько ресторанов на баржах. Один из них называется «Код Капитана». Зимой он закрыт. Перед ним небольшая стоянка. Я буду там. В пять. Чтобы туда добраться, вы съезжаете с моста через Саву и едете по бульвару Радничка. В каком-то месте он разделится надвое, одно полотно завернет налево. Вы проедете под пешеходным мостиком, и первый поворот направо приведет вас на остров. Карту я вам оставлю.
Малко сложил ее.
— Путь до Белграда не близкий, — заметил он. — Может произойти все что угодно. Что мы будем делать, если один из нас не явится на встречу?
Генри Гарвуд думал недолго:
— На следующий день вам в гостиницу принесут приглашение. Остановиться вам следует в «Интерконтинентале». Приглашение на небольшое празднество в честь Святого Николы Угодника. Там будет белградский резидент Эндрю Виткин. Он сам подойдет и даст вам дальнейшие инструкции. Номер в гостинице заранее не заказывайте: они зимой пустуют, а югославским спецслужбам так будет труднее выявить вас.
— Я думал...
Генри Гарвуд успокаивающе махнул рукой.
— Конечно, они и сами хотят избавиться от слепого. Только лучше с чертом не шутить.
Американец зевнул и бросил взгляд на часы.
— Нам обоим предстоит завтра длинный день. Выехать нужно будет в шесть...
— Увы! — согласился Малко.
Он терпеть не мог подниматься рано, да еще предстояло предупредить об отъезде кроткую Александру, рассчитывавшую понежиться с ним в постели все утро. Наверняка устроит сцену. Что ж, это издержки его профессии.
Проводив американца в спальню, он спустился к Элько Кризантему.
Малко едва успел стукнуть в дверь: турок стоял на пороге, одетый.
— Я решил, что могу вам понадобиться, — объяснил он скромно.
* * *
Малко уже почти совсем оделся, когда Александра открыла глаза. Пока Малко беседовал с Генри Гарвудом, она все же перебралась в спальню и там заснула. Александра приподнялась на локте, взглянула на часы.
— Куда ты? — спросила она.
— Мне придется совершить небольшой вояж.
Она протерла глаза, зевнула:
— К обеду вернешься?
— Нет. Я уезжаю на два или три дня.
Вот тут она действительно проснулась.
— Куда это? — взревела графиня.
— В Белград.
— И ничего мне не сказал!
— Ты спала...
Резко вскочив с кровати, она сначала швырнула ему в голову свое белье. Потом зажигалку. И наконец сапог, ударившийся о дверь. Малко уже был в коридоре. Элько Кризантем дожидался его в холле, хитрые глаза его сияли.
Наконец-то он снова на службе. Его пальцы ласково касались шнурка, лежавшего в кармане. Благодаря техническому прогрессу, шнурок теперь у него был из тефлона, порвать его практически невозможно. Во дворе Малко еще раз взглянул на горящее окно своей спальни. Снова ему предстоит встреча со смертью. Однажды он уедет и не вернется.
Глава 4
Вереница машин довольно проворно продвигалась вперед, к контрольно-пропускному пункту, хотя обслуживал его один-единственный югославский пограничник. Не покидая своей будки, он проверял паспорта, которые протягивали ему на ходу водители. Двое его коллег занимались увешанными свертками пешеходами, возвращавшимися из Австрии, куда они отправлялись за покупками.
Подошла очередь Малко, и он протянул пограничнику паспорта, свой и Кризантема.
Югослав взял их и тут же вернул, не успев даже толком взглянуть и сопроводив свой жест машинальным пожеланием «счастливого пути». Малко проехал мимо скромного «фиата-600» с синей мигалкой на крыше, олицетворявшего собой ударные силы югославского пограничного отряда... Таможенник проявил к нему любопытства не больше, чем пограничник, он лишь потребовал предъявить документы на машину.
Малко надавил на газ, и его синий «мерседес-190» промчался мимо громадного болгарского трейлера под завистливыми взглядами падающих под тяжестью покупок пешеходов. Вот они и в Югославии. Генри Гарвуд, как и договаривались, отвез их в Вену, прямо к Баджету, где Малко взял напрокат совсем новый «мерседес-190». И они расстались. На самом дне несессера Малко вез разобранный на три части суперплоский пистолет и глушитель. Патроны с особо высокой начальной скоростью были попрятаны в самых разных местах. «Астра» Кризантема лежала в слесарных инструментах. До самой границы Малко несся со скоростью сто восемьдесят километров в час, благодаря отличному шоссе, тянувшемуся в обрамлении елей по территории Австрии. В Югославии совсем другое дело. Элько Кризантем, сидевший рядом с Малко, и не пытался скрывать своей радости. Наконец-то предстоит настоящая работа.
— Мы будем иметь дело с армянами? — спросил он довольно, почти облизываясь.
— Только с одним, — уточнил Малко. — И тот будет с нашей стороны. Так что не стоит губы раскатывать, Элько.
— Эти армяне нас терпеть не могут, — заворчал Элько Кризантем. — Дипломатов наших убивают, бомбы суют куда ни попадя.
— Что правда, то правда, — заметил Малко, обходя еще один болгарский трейлер. — Но у них есть на то кое-какие причины...
Элько Кризантем отвечать не стал. Ни один турок не признает, что именно его народ стал вершителем самого масштабного геноцида века, вырезав примерно два миллиона армян под предлогом очищения турецкой крови. Единицы, соглашающиеся вообще касаться этой болезненной темы, ссылаются обычно на происки военных, якобы всегда благосклонно относившихся к погромам...
Погода была ясной, дорога вилась между холмами, покрытыми виноградниками, не слишком живописными в эту пору, когда они стоят без листьев. Много часовен, как в Австрии. И машин почти столько же, сколько по другую сторону границы, но они заметно старее.
Малко подумал о том, что его нынешняя миссия спасателя скорее забавна... Обычно он как раз охотился на тех, к которым принадлежит его клиент. Террорист, специалист по подкладыванию бомб... «Асала» отличилась несколькими кровавыми покушениями, которые совершала обычно в сотрудничестве с различными палестинскими фракциями.
У обочины появился указатель — Марибор. Во времена Австро-венгерской империи город назывался Мариенбург. По обеим сторонам дороги возникли выстроившиеся в унылый ряд серые бетонные коробки. Стали встречаться набитые задыхающимися пассажирами городские автобусы. А через пять минут они въехали на платное шоссе, то есть на дорогу, чуть лучшую, чем остальные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49