В его распоряжении 120 000 человек и он выглядит уверенным. Если бы эту бедную Синти Джордэн не убили, мы знали бы больше.
— А сведения Мины?
— Это лишь означает, что в городе существует северокорейская сеть. На самом деле это не удивительно. Контролируя подпольную радиосвязь, мы пришли к убеждению, что здесь шатаются десятки северокорейских агентов. Распространяют листовки, передают военные сведения, воздействуют на студентов, вызывают недовольство. Бывшее правительство было непопулярно...
Впрочем, наши коллеги их регулярно арестовывают, и они пропадают. Говорят, что у корейской разведки есть в Бинго большой чан с кислотой, где они их растворяют. Поэтому здесь никогда не бывает процессов... По-настоящему стойких не собьешь. На пытки они плюют. Корейцы не отличаются нежностью. Ни на Севере, ни на Юге. В 1980 году в Кванджу силы по поддержанию порядка уничтожили две тысячи человек, которые выступали против режима.
Он посмотрел в записную книжку.
— Хорошо, у вас встреча с генералом ровно в полдень в вашем отеле.
— Чин Ен Ким...
Американец улыбнулся.
— Забудьте про Ким. Одна треть корейцев называет себя Ким, другая — Порк, третья — Ли... Нужно запоминать фамилию и иметь хорошую зрительную память...
— Практика.
— У меня есть фотографии и номера моих корейских коллег. Но они мне сказали, что для них мы все на одно лицо... Кстати, не опаздывайте: все корейцы очень пунктуальны. Если вы опаздываете на три минуты, они начинают визжать на каждом углу...
— Что полагается знать обо мне нашему генералу?
— Я сказал ему, что вы здесь с целью изучения безопасности наших атлетов. Без определенной миссии. Разумеется, он не верит ни одному слову. Значит, он постарается выведать что-нибудь.
— Он в курсе дела относительно Синти Джордэн?
— Нет.
Пожалуй, это обещает быть диалогом глухих.
— А насчет Аниты Кальмар можно ли что-нибудь вытянуть?
Майкл Коттер скорчил гримасу:
— Я считаю, что она не имеет отношения ко всему этому. В северокорейской операции «Кино», разумеется, очень мало правды. Анита Кальмар должна была в ней участвовать. Ее бегство это доказывает. У меня такое впечатление, что Ким Чен Ир позабавился с ней и хотел только переспать. Ведь можно быть северокорейцем и иметь слабости.
Если бы фотография шведки отражала действительность!
Малко вышел на Седжон-но. Студенты все еще выступали, такси прорывались вперед, как в ралли Париж — Дакар: заставляя пешеходов соблюдать осторожность. Ему пришлось прождать минут десять, прежде чем поймать одно.
Потом они едва передвигались в потоке движения из центра, поворачивая вокруг какого-то совершенно невероятного здания из красного мрамора, где располагалась фирма «Самсунг».
* * *
Когда Малко поднялся на четырнадцатый этаж «Силлы», генерал Чин Ен Ким уже был там и почти мертвецки пьян. Здесь находился своеобразный салон-бар, хозяйкой бара была маленькая кругленькая азиатка с морщинистым лицом в голубом костюме. Предупрежденный хозяйкой генерал поставил свой «Джонни Уокер» и крепко пожал руку Малко. Как только он засмеялся, его глаза исчезли в морщинах над скулами, и он стал похож на человека, предпочитающего вилку клещам для вырывания ногтей.
— Осо осейо! Осо осейо! Я начал пить не дожидаясь вас, дорогой друг, а? Нет? — бросил он. — В это время больше нечего делать... а?
Он залился радостным смехом и попросил второй «Джонни Уокер».
— Вы в первый раз в Корее? — продолжал он слегка заплетающимся языком.
— Да, — сказал Малко.
— Вы приехали в хороший момент, а?.. Новое правительство пользуется большой поддержкой... а?..
Его «а?» было как лейтмотив.
Он одним залпом выпил свое виски и потащил Малко:
— Я вас отведу в прекрасный корейский ресторан, — сообщил он, — но здесь мы обедаем очень рано, а?..
Было пять часов дня...
Выходя из «Силлы», генерал Ким вызвал шофера, который ответил через мегафон. Через тридцать секунд появился черный «дэу», усеянный антеннами. Шофер, казалось, вышел из фильма Брюса Ли. Длинные черные жесткие волосы, широкое лицо, улыбка «а ля Чарли Шан», угодливая до предела.
— Ибуль со мной со времен Вьетнама, — объяснил генерал, плюхаясь на сиденье. — Я доверяю этому парню. Он выучил японский и английский. Эй, Ибуль, you speak English?
— Yes, генерал, — ответил Ибуль.
— Скажи нам что-нибудь.
— Yes, генерал, — повторил Ибуль, радостно обернувшись.
Они провели проверку его лингвистических знаний. Но с ним можно было спокойно ехать ночью. Жалко, что здесь не было Криса Джонса, они бы наверняка понравились друг другу...
— Мы едем в «Дайвон», — объявил генерал, — там очень хорошая корейская кухня, а? И там нам будет спокойно.
* * *
Действительно, там было спокойно, но они задыхались... В большом зале «Дайвона» царило оживление, как на вокзале: запах сала, чеснока и кислой капусты приятно щекотал ноздри, все было заполнено густым дымом, испускаемым десятками мангалов, установленных на каждом столе. Сияющий генерал Ким нанизывал палочками необыкновенно маленькие кусочки мяса, чередуя их с кимч-хи — китайской капустой, вымоченной в чесноке, пряностях и перце, и пулькоги — национальным корейским блюдом. Он с легкостью перешел от «Джонни Уокер» к сочжу, корейскому пиву.
— Вам нравится? — спросил он Малко.
— Обожаю, — ответил тот, заливая пивом жгучий перец. — Вы знаете, для чего я здесь? — спросил он в промежутке между двумя приемами капусты. — Есть ли тревожные симптомы подготовки акций против американских атлетов?
Генерал Ким проглотил большой стакан сочжу, после чего залился своим обычным смехом.
— Северокорейцы всегда пытались совершать террористические акции, — произнес он. — Они так и не забыли провала в 1953 году и сейчас в бешенстве от того, что нам удалось организовать Олимпийские игры. У них здесь есть своя сеть, я знаю. До настоящего момента они были не опасны, потому что мы сохраняли бдительность. Сейчас...
Он не закончил фразу. Малко зацепился за его слова.
— Что вы хотите сказать? Вас не заботят северокорейцы?
Генерал Ким снова расхохотался.
— Нет, нет, конечно, беспокоят. Но у нас люди немного расслабились, а?..
— Почему?
— Можно подумать, что наше новое правительство немного стыдится корейского ЦРУ. Оно даже поменяло наше название. Сейчас мы называемся Агентством по планированию национальной безопасности.
Развеселившись, он наклонился к Малко.
— Те, кто знают, всегда называют нас людьми с Намсана...
На холме Намсан возвышались здания корейского ЦРУ.
— Кто же отвечает за это?
Генерал Ким скорчил презрительную гримасу.
— Ро Дэ У, новый президент, он боится народа. Общественного мнения. Он от нас отрекся. Предал своего лучшего друга.
— Президента Чона?
— Конечно. Он заставил бросить его брата в тюрьму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— А сведения Мины?
— Это лишь означает, что в городе существует северокорейская сеть. На самом деле это не удивительно. Контролируя подпольную радиосвязь, мы пришли к убеждению, что здесь шатаются десятки северокорейских агентов. Распространяют листовки, передают военные сведения, воздействуют на студентов, вызывают недовольство. Бывшее правительство было непопулярно...
Впрочем, наши коллеги их регулярно арестовывают, и они пропадают. Говорят, что у корейской разведки есть в Бинго большой чан с кислотой, где они их растворяют. Поэтому здесь никогда не бывает процессов... По-настоящему стойких не собьешь. На пытки они плюют. Корейцы не отличаются нежностью. Ни на Севере, ни на Юге. В 1980 году в Кванджу силы по поддержанию порядка уничтожили две тысячи человек, которые выступали против режима.
Он посмотрел в записную книжку.
— Хорошо, у вас встреча с генералом ровно в полдень в вашем отеле.
— Чин Ен Ким...
Американец улыбнулся.
— Забудьте про Ким. Одна треть корейцев называет себя Ким, другая — Порк, третья — Ли... Нужно запоминать фамилию и иметь хорошую зрительную память...
— Практика.
— У меня есть фотографии и номера моих корейских коллег. Но они мне сказали, что для них мы все на одно лицо... Кстати, не опаздывайте: все корейцы очень пунктуальны. Если вы опаздываете на три минуты, они начинают визжать на каждом углу...
— Что полагается знать обо мне нашему генералу?
— Я сказал ему, что вы здесь с целью изучения безопасности наших атлетов. Без определенной миссии. Разумеется, он не верит ни одному слову. Значит, он постарается выведать что-нибудь.
— Он в курсе дела относительно Синти Джордэн?
— Нет.
Пожалуй, это обещает быть диалогом глухих.
— А насчет Аниты Кальмар можно ли что-нибудь вытянуть?
Майкл Коттер скорчил гримасу:
— Я считаю, что она не имеет отношения ко всему этому. В северокорейской операции «Кино», разумеется, очень мало правды. Анита Кальмар должна была в ней участвовать. Ее бегство это доказывает. У меня такое впечатление, что Ким Чен Ир позабавился с ней и хотел только переспать. Ведь можно быть северокорейцем и иметь слабости.
Если бы фотография шведки отражала действительность!
Малко вышел на Седжон-но. Студенты все еще выступали, такси прорывались вперед, как в ралли Париж — Дакар: заставляя пешеходов соблюдать осторожность. Ему пришлось прождать минут десять, прежде чем поймать одно.
Потом они едва передвигались в потоке движения из центра, поворачивая вокруг какого-то совершенно невероятного здания из красного мрамора, где располагалась фирма «Самсунг».
* * *
Когда Малко поднялся на четырнадцатый этаж «Силлы», генерал Чин Ен Ким уже был там и почти мертвецки пьян. Здесь находился своеобразный салон-бар, хозяйкой бара была маленькая кругленькая азиатка с морщинистым лицом в голубом костюме. Предупрежденный хозяйкой генерал поставил свой «Джонни Уокер» и крепко пожал руку Малко. Как только он засмеялся, его глаза исчезли в морщинах над скулами, и он стал похож на человека, предпочитающего вилку клещам для вырывания ногтей.
— Осо осейо! Осо осейо! Я начал пить не дожидаясь вас, дорогой друг, а? Нет? — бросил он. — В это время больше нечего делать... а?
Он залился радостным смехом и попросил второй «Джонни Уокер».
— Вы в первый раз в Корее? — продолжал он слегка заплетающимся языком.
— Да, — сказал Малко.
— Вы приехали в хороший момент, а?.. Новое правительство пользуется большой поддержкой... а?..
Его «а?» было как лейтмотив.
Он одним залпом выпил свое виски и потащил Малко:
— Я вас отведу в прекрасный корейский ресторан, — сообщил он, — но здесь мы обедаем очень рано, а?..
Было пять часов дня...
Выходя из «Силлы», генерал Ким вызвал шофера, который ответил через мегафон. Через тридцать секунд появился черный «дэу», усеянный антеннами. Шофер, казалось, вышел из фильма Брюса Ли. Длинные черные жесткие волосы, широкое лицо, улыбка «а ля Чарли Шан», угодливая до предела.
— Ибуль со мной со времен Вьетнама, — объяснил генерал, плюхаясь на сиденье. — Я доверяю этому парню. Он выучил японский и английский. Эй, Ибуль, you speak English?
— Yes, генерал, — ответил Ибуль.
— Скажи нам что-нибудь.
— Yes, генерал, — повторил Ибуль, радостно обернувшись.
Они провели проверку его лингвистических знаний. Но с ним можно было спокойно ехать ночью. Жалко, что здесь не было Криса Джонса, они бы наверняка понравились друг другу...
— Мы едем в «Дайвон», — объявил генерал, — там очень хорошая корейская кухня, а? И там нам будет спокойно.
* * *
Действительно, там было спокойно, но они задыхались... В большом зале «Дайвона» царило оживление, как на вокзале: запах сала, чеснока и кислой капусты приятно щекотал ноздри, все было заполнено густым дымом, испускаемым десятками мангалов, установленных на каждом столе. Сияющий генерал Ким нанизывал палочками необыкновенно маленькие кусочки мяса, чередуя их с кимч-хи — китайской капустой, вымоченной в чесноке, пряностях и перце, и пулькоги — национальным корейским блюдом. Он с легкостью перешел от «Джонни Уокер» к сочжу, корейскому пиву.
— Вам нравится? — спросил он Малко.
— Обожаю, — ответил тот, заливая пивом жгучий перец. — Вы знаете, для чего я здесь? — спросил он в промежутке между двумя приемами капусты. — Есть ли тревожные симптомы подготовки акций против американских атлетов?
Генерал Ким проглотил большой стакан сочжу, после чего залился своим обычным смехом.
— Северокорейцы всегда пытались совершать террористические акции, — произнес он. — Они так и не забыли провала в 1953 году и сейчас в бешенстве от того, что нам удалось организовать Олимпийские игры. У них здесь есть своя сеть, я знаю. До настоящего момента они были не опасны, потому что мы сохраняли бдительность. Сейчас...
Он не закончил фразу. Малко зацепился за его слова.
— Что вы хотите сказать? Вас не заботят северокорейцы?
Генерал Ким снова расхохотался.
— Нет, нет, конечно, беспокоят. Но у нас люди немного расслабились, а?..
— Почему?
— Можно подумать, что наше новое правительство немного стыдится корейского ЦРУ. Оно даже поменяло наше название. Сейчас мы называемся Агентством по планированию национальной безопасности.
Развеселившись, он наклонился к Малко.
— Те, кто знают, всегда называют нас людьми с Намсана...
На холме Намсан возвышались здания корейского ЦРУ.
— Кто же отвечает за это?
Генерал Ким скорчил презрительную гримасу.
— Ро Дэ У, новый президент, он боится народа. Общественного мнения. Он от нас отрекся. Предал своего лучшего друга.
— Президента Чона?
— Конечно. Он заставил бросить его брата в тюрьму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46