Он должен был лично убедиться, что его люди все досконально проверили.
– Сэр. – Офицер связи вышел на связь, когда генерал уже практически достиг начала состава. – Имеется восемьдесят семь пассажиров. Из них тридцать шесть мужчин, сорок пять женщин и шесть детей, включая грудного. У дальних ворот, ведущих к третьей секции, обнаружен труп голого белого мужчины, предположительно убитого ударом по голове – вероятно, камнем или каким-то тяжелым предметом неправильной формы.
– Голого? – переспросил генерал.
– Нет даже трусов. Неподалеку валяется мятое грязное тряпье...
Вот оно!!! Сердце Коррела учащенно забилось.
Чужой, несомненно, был здесь. Никакой, даже самый алчный и жестокий преступник не станет убивать человека для того, чтобы ограбить его и забрать одежду в ситуации, подобной этой, – паника в туннеле, замкнутое пространство, полная неизвестность, абсолютная темнота...
– Просканировать заданное пространство на тепловое излучение, – приказал генерал. – Я должен быть абсолютно уверен, что, кроме восьмидесяти семи живых и одного мертвого, здесь больше никого нет.
Он достиг зоны оцепления и прямо сейчас шел мимо вереницы испуганных людей, прижатых автоматчиками оцепления к стене.
Генерал вглядывался в их лица и видел только страх и растерянность. В этом не было ничего удивительного, если учесть обстоятельства, в которых они оказались. Сначала остановка среди кромешной тьмы, затем паника, слабый луч надежды и в конце концов освобождение, которое оказалось хуже плена.
Пройдя до конца колонны, Коррел так и не увидел никого, кто бы хотя бы отдаленно напоминал Чужого.
Оставалась еще последняя надежда, на мертвого, но и она не оправдала себя. Голый мужчина ничем не напоминал того, кто был ему нужен. Генерал подошел к неподвижному телу.
– Вы гарантируете, что он мертв? – Вопрос был обращен к военному медику, стоявшему неподалеку.
– В этом нет никаких сомнений.
Врач в звании майора медицинской службы прошел от начала до конца три локальных конфликта и видел достаточно смертей, чтобы со стопроцентной уверенностью отличить труп от живого человека в любом состоянии.
– Передайте тело полиции, пускай попробуют опознать его.
На генерала неожиданно навалилась какая-то всепоглощающая, опустошающая усталость... Все было сделано правильно, операция проведена безукоризненно четко, но результат в который уже раз оказался нулевым. Существовала огромная вероятность того, что Чужой находится среди восьмидесяти семи задержанных, но что-то подсказывало Коррелу: он ушел. Крыса вырвалась из западни и продолжает разносить споры заразы, которая в конечном итоге погубит весь мир.
– Сворачиваем операцию, – приказал он. – Всех задержанных обыскать, разбить не десятки и перевезти под усиленным конвоем на военную базу.
«Пустышка... – стучало в висках тяжелым набатом. – Мы опять вытащили пустышку».
Как ни странно, предчувствие не обмануло генерала – крыса действительно вырвалась из стальной западни. Хотя, казалось бы, не имела ни малейшего шанса.
20
– Тебе действительно предстоит умереть, – повторила Милая.
– Откуда такая уверенность? Ты же не веришь в предчувствия.
Меня не покидало стойкое ощущение нереальности происходящего. Не то чтобы я так уж сильно боялся смерти. Наверное, нет. Я уже давно относился к ней спокойно, потому что знал – и без того несколько месяцев живу в долг. Но вот так просто сидеть и обсуждать подобные вещи с искусственным интеллектом, состоящим из микросхем и еще какой-то ерунды... Это даже для моего ко всему привыкшего разума было малость чересчур.
– Я знаю, потому что сама сделаю это.
Она не сказала «ликвидирую тебя», а употребила более мягкую формулировку, но смысл от этого не изменился.
– Интересно как? – Мне действительно было любопытно обсудить детали своей предстоящей смерти с непосредственной исполнительницей приговора.
– Остановлю тебе сердце.
– Даже если оно не настоящее? – Почему-то осознание того факта, что в моей груди бьется искусственный орган, огорчило меня намного больше, чем его предстоящая остановка.
– Нет, не в полном объеме. Всего пара клапанов.
– Ясно... – Я вздохнул с облегчением. Умереть, ощущая себя человеком, а не изношенным роботом с близлежащей свалки, немного приятнее. – А дальше? – продолжал я поддерживать эту безумную со всех точек зрения беседу.
– Потом, когда они убедятся, что ты безусловно мертв, и засунут в мешок, чтобы отправить в морг или на экспертизу, – реанимирую тебя. В нормальных условиях клиническая смерть необратима после пяти-семи минут. У твоего же организма достаточный запас прочности, чтобы протянуть все двадцать.
– Как здорово ты все придумала. – Я даже не пытался скрыть иронию. В этот момент мной овладело какое-то нездоровое веселое возбуждение. – А нет ли у тебя в запасе каких-нибудь других, менее болезненных вариантов?
– Нет, это наш единственный шанс. – В отличие от меня она оставалась безупречно спокойной.
Впрочем, умирать предстояло все-таки мне, а не ей, поэтому неудивительно, что Милая не испытывала особого сожаления.
– В таком случае, самый последний вопрос. А где, собственно говоря, будешь находиться ты все это время? Ведь в морг попадают голыми. Не пойми меня превратно, но с чисто эстетической точки зрения лично мне было бы неудобно засовывать свою милую подругу в единственно подходящее для этих целей место.
В том месте, где у нормального человека затылок, неожиданно взорвалась зажигательная бомба.
Не в силах выносить чудовищную боль, я застонал, обхватив голову руками.
– Ты был как никогда близок к истерике, – сообщила моя верная спутница. – И это было самое действенное средство предотвратить ее...
– Спасибо. – Я был совершенно искренен.
Нездоровое возбуждение, охватившее меня в преддверии смерти, могло действительно перерасти в истерику.
– Нам нужно изменить внешность, – без всякого перехода продолжила Милая, – И кстати, ответ на последний вопрос – у тебя есть шрам от операции по удалению аппендицита.
– И?..
– Это что-то типа сумки кенгуру. Я буду находиться там, пока не реанимирую тебя.
«Как это мило – иметь такое универсальное во всех отношениях тело», – отметил я про себя.
Следующие несколько минут ушли на то, чтобы уже во второй раз за сегодняшний день изменить внешность.
Когда все было готово, Милая коротко приказала:
– Раздевайся догола.
– Зачем? – Мне все еще не надоело задавать глупые вопросы.
– Бросишь одежду рядом, чтобы они подумали, будто кто-то раздел тебя, чтобы сменить гардероб.
– А плавки?
– Голый труп никто не будет обыскивать и, соответственно, тратить драгоценное время. Твое драгоценное время, – подчеркнула она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73