Легко. Для негодяев нет ничего святого, а человеческая жизнь вообще ничего не стоит. Набив карманы вашими деньгами, они пьянствуют, хвастаясь друг перед другом, кто больше украл, обманул доверчивого простака, разбил чье-нибудь сердце или прирезал глупого деревенского увальня. Они не люди, а бешеные псы, трусливые пожиратели падали, ничтожества, достойные лишь смерти.
Тидо сделал паузу, набрал в легкие воздух и заговорил снова:
– Может, я ошибаюсь? Или окончательно сошел с ума и несу дикую чушь? Если это так, скажите мне в лицо, я не обижусь. Нет, правда. В моем положении можно быть откровенным и не бояться в ответ услышать горькую правду.
Для обычного неграмотного водовоза Тидо выражался слишком уж гладко и правильно. Так могут изъясняться ученые мужи, а никак не простые бедняки, чья жизнь прошла на рынке в кварталах городской бедноты. Но когда играют на эмоциях толпы, разум и здравый смысл отходят на второй план. О них забывают. Вспоминая лишь тогда, когда уже все закончилось.
– Может, Лоуд по прозвищу Молот заслуживал жизни, а я поступил неправильно, изрубив на куски пожирателя падали? Хищника, черпающего жизненные силы в чужом горе? Негодяя, возвысившегося среди подобных себе за счет того, что был он самым хитрым, самым жестоким и беспощадным?
– Ты правильно сделал, Тидо! Их всех давно нужно было перебить как бешеных псов! Совсем обнаглели. Не дают жить честным людям!
Порой всего одна капля может нарушить шаткое равновесие, прорвав мощную плотину. Так же и одно слово или выкрик способны резко изменить настроение толпы.
– Ты прав, Тидо! Прав во всем! Давить их без жалости!!! – теперь это были не единичные выкрики, а дружный рев.
Те, что еще пять минут назад смотрели на выступающего как на жуткого монстра, теперь видели в нем чуть ли не героя.
Старший патруля успел горько пожалеть о том, что вовремя не проявил должную решимость и не увел преступника сразу, пока еще было возможно. С одной стороны, этот малый сделал мир немного чище, избавив его от мрази, недостойной называться человеком. А с другой – начальство будет недовольно, если убийца скроется с места преступления.
Терзаемый подобными мыслями, командир патруля не знал, как поступить. Показывать слабость нельзя. Толпа подобна дикому животному, реагирующему на страх. Малейший признак нерешительности может спровоцировать нападение. Сила тоже не поможет. Четверо вооруженных солдат бессильны против такого количества народа. К счастью, смутьян Тидо оказался порядочным человеком. Водонос взбаламутил толпу и сам же ее успокоил. Взметнув руки вверх, он призвал народ к тишине. А после того, как люди успокоились, продолжил:
– Я тяжело болен и все равно не жилец, поэтому перед смертью решил сделать хоть что-то хорошее. Убил одного из подонков. Всех, конечно, не перебить, но избавиться от главарей можно. Не сегодня-завтра мерзких гиен передушат в их норах. Даю слово. Таких, как я, много. И мы пойдем до конца. Да, на место убитых придут новые лидеры, но с ними разделаются так же, как с их предшественниками. Это будет продолжаться до тех пор, пока главари воров не поймут – в этом городе им жизни не будет.
Тидо замолчал, как будто о чем-то задумался.
Люди, окружившие помост, с напряженным вниманием ждали, чем закончится выступление.
– Ну, в общем, можно было бы много еще чего сказать. – Незаметно для окружающих Тидо перешел на простую обиходную речь. – Ну, я вообще не мастак говорить. Хотел чего-то сказать – и сказал. Спасибо, что послушали. А теперь, – убийца повернулся к начальнику караула, – ну, в общем… Ведите меня куда надо.
Собравшимся на площади (включая солдат) было жаль бедного водоноса. Хотя все прекрасно понимали: в любом случае он обречен. Не важно, что прикончит беднягу – неизлечимая болезнь, виселица или воры. Главное, он не жилец. Вспыхнул напоследок, словно падающая звезда. Сообщил, что хотел, и погас.
В полном молчании Тидо сошел с помоста и в окружении солдат направился к выходу с рынка. В жизни бывают моменты, когда хочется сказать многое, а нужных слов нет. Сейчас был именно такой случай. Люди сопровождали сочувственными взглядами человека, не побоявшегося бросить вызов преступному миру. Он и вправду был скорее героем, чем убийцей. Но перед смертью равны все. Будь то вор, герой, принц или обычный торговец…
Некоторое время конвой с заключенным (у которого связали за спиной руки) сопровождали дети, а затем, потеряв интерес к молчаливой процессии, отстали и они.
Тидо шел с опущенной головой, о чем-то задумавшись. Командир патруля первое время внимательно наблюдал за пленником, пытаясь определить, не собирается ли тот совершить какую-нибудь глупость. Но в конечном итоге пришел к выводу, что опасаться нечего.
Если разобраться, бедняге и вправду некуда было бежать. Пускай даже история со смертельной болезнью выдумана, все равно остаются правосудие и воры. Можно попытаться скрыться от кого-то одного, но когда на тебя охотятся чуть ли не всем миром, спастись не удастся. Ненадолго оттянуть неизбежное можно, но на большее рассчитывать не приходится.
Видимо, Тидо и сам прекрасно понимал, что обречен. Ничем другим нельзя объяснить его отчаянный прыжок с моста. Высота была не слишком большой – от силы десяток метров. Вот только надежно связанные за спиной руки и обилие воронок в быстрой реке не оставляли ни единого шанса.
Патруль, сопровождавший арестанта, был не готов к столь решительным действиям водоноса. Дойдя до середины моста, Тидо поднял голову, словно очнулся от долгого сна, оглянулся по сторонам и, сделав большие испуганные глаза, закричал:
– Смотрите! Воры бегут! Вон они!
Все дружно, как по команде, оглянулись назад, но, как и следовало ожидать, никаких воров не было и в помине. Этот дешевый трюк, призванный отвлечь внимание конвоиров, отлично сработал.
Толкнув плечом не ожидавшего нападения охранника, Тидо в несколько прыжков достиг ограждения, лег животом на перила и, резко оттолкнувшись ногами, нырнул вперед. Нелепо кувыркающееся в полете тело пролетело несколько метров и ударилось об воду, подняв тучу брызг.
Все произошло настолько быстро и неожиданно, что никто не успел среагировать. Подбежавшие к ограде солдаты успели лишь заметить голову, два или три раза вынырнувшую из воды, а затем беглец попал в воронку и навсегда скрылся из виду.
– Кому суждено утонуть, тот не будет повешен, – философски изрек один из конвоиров.
– Да. А парня все равно жаль. Ладно, чего стоите? Пошли, ротозеи. Все сегодня в ночной караул.
– Но ведь…
– И завтра тоже. А кто скажет еще одно слово, пойдет и послезавтра. Думаете, меня капитан по головке погладит, за то что дал сбежать убийце?
– Он утонул.
– Не важно, утонул он или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Тидо сделал паузу, набрал в легкие воздух и заговорил снова:
– Может, я ошибаюсь? Или окончательно сошел с ума и несу дикую чушь? Если это так, скажите мне в лицо, я не обижусь. Нет, правда. В моем положении можно быть откровенным и не бояться в ответ услышать горькую правду.
Для обычного неграмотного водовоза Тидо выражался слишком уж гладко и правильно. Так могут изъясняться ученые мужи, а никак не простые бедняки, чья жизнь прошла на рынке в кварталах городской бедноты. Но когда играют на эмоциях толпы, разум и здравый смысл отходят на второй план. О них забывают. Вспоминая лишь тогда, когда уже все закончилось.
– Может, Лоуд по прозвищу Молот заслуживал жизни, а я поступил неправильно, изрубив на куски пожирателя падали? Хищника, черпающего жизненные силы в чужом горе? Негодяя, возвысившегося среди подобных себе за счет того, что был он самым хитрым, самым жестоким и беспощадным?
– Ты правильно сделал, Тидо! Их всех давно нужно было перебить как бешеных псов! Совсем обнаглели. Не дают жить честным людям!
Порой всего одна капля может нарушить шаткое равновесие, прорвав мощную плотину. Так же и одно слово или выкрик способны резко изменить настроение толпы.
– Ты прав, Тидо! Прав во всем! Давить их без жалости!!! – теперь это были не единичные выкрики, а дружный рев.
Те, что еще пять минут назад смотрели на выступающего как на жуткого монстра, теперь видели в нем чуть ли не героя.
Старший патруля успел горько пожалеть о том, что вовремя не проявил должную решимость и не увел преступника сразу, пока еще было возможно. С одной стороны, этот малый сделал мир немного чище, избавив его от мрази, недостойной называться человеком. А с другой – начальство будет недовольно, если убийца скроется с места преступления.
Терзаемый подобными мыслями, командир патруля не знал, как поступить. Показывать слабость нельзя. Толпа подобна дикому животному, реагирующему на страх. Малейший признак нерешительности может спровоцировать нападение. Сила тоже не поможет. Четверо вооруженных солдат бессильны против такого количества народа. К счастью, смутьян Тидо оказался порядочным человеком. Водонос взбаламутил толпу и сам же ее успокоил. Взметнув руки вверх, он призвал народ к тишине. А после того, как люди успокоились, продолжил:
– Я тяжело болен и все равно не жилец, поэтому перед смертью решил сделать хоть что-то хорошее. Убил одного из подонков. Всех, конечно, не перебить, но избавиться от главарей можно. Не сегодня-завтра мерзких гиен передушат в их норах. Даю слово. Таких, как я, много. И мы пойдем до конца. Да, на место убитых придут новые лидеры, но с ними разделаются так же, как с их предшественниками. Это будет продолжаться до тех пор, пока главари воров не поймут – в этом городе им жизни не будет.
Тидо замолчал, как будто о чем-то задумался.
Люди, окружившие помост, с напряженным вниманием ждали, чем закончится выступление.
– Ну, в общем, можно было бы много еще чего сказать. – Незаметно для окружающих Тидо перешел на простую обиходную речь. – Ну, я вообще не мастак говорить. Хотел чего-то сказать – и сказал. Спасибо, что послушали. А теперь, – убийца повернулся к начальнику караула, – ну, в общем… Ведите меня куда надо.
Собравшимся на площади (включая солдат) было жаль бедного водоноса. Хотя все прекрасно понимали: в любом случае он обречен. Не важно, что прикончит беднягу – неизлечимая болезнь, виселица или воры. Главное, он не жилец. Вспыхнул напоследок, словно падающая звезда. Сообщил, что хотел, и погас.
В полном молчании Тидо сошел с помоста и в окружении солдат направился к выходу с рынка. В жизни бывают моменты, когда хочется сказать многое, а нужных слов нет. Сейчас был именно такой случай. Люди сопровождали сочувственными взглядами человека, не побоявшегося бросить вызов преступному миру. Он и вправду был скорее героем, чем убийцей. Но перед смертью равны все. Будь то вор, герой, принц или обычный торговец…
Некоторое время конвой с заключенным (у которого связали за спиной руки) сопровождали дети, а затем, потеряв интерес к молчаливой процессии, отстали и они.
Тидо шел с опущенной головой, о чем-то задумавшись. Командир патруля первое время внимательно наблюдал за пленником, пытаясь определить, не собирается ли тот совершить какую-нибудь глупость. Но в конечном итоге пришел к выводу, что опасаться нечего.
Если разобраться, бедняге и вправду некуда было бежать. Пускай даже история со смертельной болезнью выдумана, все равно остаются правосудие и воры. Можно попытаться скрыться от кого-то одного, но когда на тебя охотятся чуть ли не всем миром, спастись не удастся. Ненадолго оттянуть неизбежное можно, но на большее рассчитывать не приходится.
Видимо, Тидо и сам прекрасно понимал, что обречен. Ничем другим нельзя объяснить его отчаянный прыжок с моста. Высота была не слишком большой – от силы десяток метров. Вот только надежно связанные за спиной руки и обилие воронок в быстрой реке не оставляли ни единого шанса.
Патруль, сопровождавший арестанта, был не готов к столь решительным действиям водоноса. Дойдя до середины моста, Тидо поднял голову, словно очнулся от долгого сна, оглянулся по сторонам и, сделав большие испуганные глаза, закричал:
– Смотрите! Воры бегут! Вон они!
Все дружно, как по команде, оглянулись назад, но, как и следовало ожидать, никаких воров не было и в помине. Этот дешевый трюк, призванный отвлечь внимание конвоиров, отлично сработал.
Толкнув плечом не ожидавшего нападения охранника, Тидо в несколько прыжков достиг ограждения, лег животом на перила и, резко оттолкнувшись ногами, нырнул вперед. Нелепо кувыркающееся в полете тело пролетело несколько метров и ударилось об воду, подняв тучу брызг.
Все произошло настолько быстро и неожиданно, что никто не успел среагировать. Подбежавшие к ограде солдаты успели лишь заметить голову, два или три раза вынырнувшую из воды, а затем беглец попал в воронку и навсегда скрылся из виду.
– Кому суждено утонуть, тот не будет повешен, – философски изрек один из конвоиров.
– Да. А парня все равно жаль. Ладно, чего стоите? Пошли, ротозеи. Все сегодня в ночной караул.
– Но ведь…
– И завтра тоже. А кто скажет еще одно слово, пойдет и послезавтра. Думаете, меня капитан по головке погладит, за то что дал сбежать убийце?
– Он утонул.
– Не важно, утонул он или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81