Прежде чем съесть этих троих, охотники спросили Тегаигенту:
– А как христиане относятся к пище антропофагов? (repas d'antrhropophage).
Неважно, что она ответила. Она сбежала в снега. Она знала: следующей поджарят ее. Она вспоминала свою сладкую половую жизнь. Она пошла на охоту, не исповедавшись. Она молила Бога простить ее и обещала, что изменит свою жизнь, если вернется в миссию. Из одиннадцати человек, составлявших группу, лишь пятеро вернулись в Ла-Прери. Среди них была Мари-Терез. Осенью 1676 года миссия Ла-Прери переехала в Солт-Сен-Луи. Девушки встретились вскоре после Пасхи в 1678 году, перед почти достроенной церквушкой. Разговор начала Катрин.
– Давай зайдем внутрь, Мари-Терез.
– Я этого не заслуживаю, Катрин.
– Я тоже. Какое оно на вкус?
– Какая часть?
– В целом.
– Свинина.
– Земляника тоже на вкус как свинина.
9.
Девушек всегда видели вместе. Они избегали общества остальных. Они вместе молились под крестом у реки. Они говорили только о Боге и вещах, имеющих отношение к Богу. Катрин очень внимательно осмотрела тело молодой вдовы. Она обследовала соски, пожеванные мужчинами. Они лежали в мягком мху.
– Повернись.
Она посмотрела на голые бедра с нежно вытесненным отпечатком папоротника.
Потом Катрин подробно рассказала подруге, что видела. Затем настал ее черед лечь лицом вниз.
– Я не вижу никаких отличий.
– Я так и думала.
10.
Она перестала есть по средам. В субботу они готовились к исповеди, хлеща друг друга березовыми прутьями. Катрин всегда настаивала на том, чтобы раздеться первой. «Catherine, toujours la premiere pour la penitence, se mettait a genoix et recevait les coups de verges». Почему она хотела, чтобы сначала избили ее? Потому что, когда наступал ее черед хлестать, сил у нее не оставалось, и размах прутьев был меньше, чем при ударах подруги. Катрин всегда жаловалась, что Мари-Терез бьет недостаточно сильно, и позволяла той остановиться, лишь когда по плечам начинала струиться кровь – столько, чтобы капала на палую листву: так она проверяла ее количество. Вот одна из ее молитв, записанная преп. Клодом Шошетьером:
– Мой Иисус, я должна попытать с тобой счастья. Я люблю тебя, но я тебя обидела. Я здесь, чтобы исполнить твою волю. Позволь мне, Боже, принять на себя бремя твоего гнева…
Вот молитва на французском, чтобы даже в английском переводе этот документ служил Языку:
– Mon Jesus, il faut que je risque avec vous: je vous aime, mais je vios ai offence; c'est pour satisfaire a votre justice que je suis ici; dechargez, mon Dieu, sur moi votre colere…
Иногда, сообщает нам преп. Шошетьер, она не могла закончить молитву, и за нее это делали ее слезы. У этого вещества своя власть, не так ли? Так что не одна библиотечная работа, правда? Полагаю, этот документ испортит корзины в трудотерапии.
11.
Продолжалась война французов с ирокезами. Индейцы просили некоторых обращенных собратьев из Солта присоединиться к ним, обещая абсолютную свободу их вероисповедания. Когда обращенные отказывались, индейцы похищали их и сжигали у столба. Один христианин по имени Этьен так мужественно горел, проповедовал, умирая, моля мучителей об обращении, что на индейцев это произвело большое впечатление. Несколько человек решили креститься, желая церемонии, которая, как оказалось, дарует такое мужество. Поскольку они не собирались прекратить свои атаки на французов, им было отказано.
– Они должны были его получить, – шептала Катрин пятнам крови. – Они должны были его получить. Неважно, для чего оно используется. Сильнее! Сильнее! Что с тобой, Мари-Терез?
– Теперь моя очередь.
– Хорошо. Но пока я в этой позе, я хочу кое-что проверить. Раздвинь шире ноги.
– Так?
– Да. Так я и думала. Ты стала девственницей.
12.
Катрин Текаквита тайно отказалась от еды по понедельникам и вторникам. Это тебе должно быть интересно прежде всего – особенно в свете твоих проблем с кишечником. У меня для тебя есть и другие разведданные из жизни. Тереза Нойман, баварская крестьянка, 25 апреля 1923 года отказалась есть любую твердую пищу. Некоторое время спустя она объявила, что больше не чувствует потребности в еде. 33 года, во времена Третьего Рейха и Раздела, прожила она без пищи. Молли Франше, скончавшаяся в Бруклине в 1894 году, не ела много лет. Мать Беатрис Мари Иисуса, испанская современница Катрин Текаквиты, подолгу постилась. Один из ее постов длился 51 день. Если во время Великого поста она чувствовала запах мяса, у нее случались конвульсии. Подумай хорошенько. Ты помнишь, чтобы Эдит когда-либо ела? Помнишь, она носила под блузкой пакеты? Помнишь тот день рождения, когда она наклонилась, чтобы задуть свечи, и ее рвота отправила пирог в тартарары?
13.
Катрин Текаквита серьезно заболела. Мари-Терез рассказала священникам о подробностях их излишеств. Преп. Шоленек мягко вынудил Катрин пообещать, что она не будет больше так сурово каяться. Это было второе земное обещание, которое она нарушила. Ее здоровье медленно восстанавливалось, если вообще можно называть здоровьем ее хронически хилое состояние.
– Отец, можно я приму обет невинности?
– Virginitate placuit.
– Да.
– Ты будешь первой Ирокезской Девой.
В Благовещение, 25 марта 1679 года Катрин Текаквита формально отдала свое тело Спасителю и Его Матери. Вопрос о браке разрешился. Этим мирским подношением она осчастливила отцов. Крошечная церковь была полна ярких свечей. Она и свечи любила. Сострадания! Сострадания к нам, кто лишь свечи и любит, или Любви, которую являют свечи. В чьем-то громадном глазу, мне кажется, свечи – идеальные деньги, как и все андаквандеты, Лечения Еблей.
14.
Преп. Шошетьер и преп. Шоленек были озадачены. Тело Катрин покрывали кровоточащие раны. Они наблюдали за ней, они шпионили, когда она стояла на коленях под деревянным крестом у реки, считали удары, которыми обменивались Катрин и Мари-Терез, но излишеств не обнаруживалось. На третий день они встревожились. Она была похожа на смерть. «Son visage n'avait plus que la figure d'un mort». Они не могли больше относить ее физическое угасание на счет обычной немощи. Они спросили Мари-Терез. Та созналась. В ту ночь священники пришли в хижину Катрин Текаквиты. Плотно закутанная в одеяла, индеанка спала. Они сорвали одеяла. Катрин не спала. Она лишь притворялась. В такой боли спать не смог бы никто. Со всем мастерством, которое раньше она использовала для плетения поясов-вампумов, девушка вшила тысячи колючек в одеяло и подстилку. Каждое движение тела вызывало новый поток крови. Сколько ночей она так себя истязала? Она лежала голой в свете костра, плоть ее светилась.
– Не шевелись!
– Прекрати двигаться!
– Я постараюсь.
– Ты пошевелилась!
– Простите.
– Ты опять пошевелилась!
– Это колючки.
– Мы видим, что колючки.
– Конечно, мы видим, что это колючки.
– Я постараюсь.
– Старайся.
– Я стараюсь.
– Старайся лежать тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– А как христиане относятся к пище антропофагов? (repas d'antrhropophage).
Неважно, что она ответила. Она сбежала в снега. Она знала: следующей поджарят ее. Она вспоминала свою сладкую половую жизнь. Она пошла на охоту, не исповедавшись. Она молила Бога простить ее и обещала, что изменит свою жизнь, если вернется в миссию. Из одиннадцати человек, составлявших группу, лишь пятеро вернулись в Ла-Прери. Среди них была Мари-Терез. Осенью 1676 года миссия Ла-Прери переехала в Солт-Сен-Луи. Девушки встретились вскоре после Пасхи в 1678 году, перед почти достроенной церквушкой. Разговор начала Катрин.
– Давай зайдем внутрь, Мари-Терез.
– Я этого не заслуживаю, Катрин.
– Я тоже. Какое оно на вкус?
– Какая часть?
– В целом.
– Свинина.
– Земляника тоже на вкус как свинина.
9.
Девушек всегда видели вместе. Они избегали общества остальных. Они вместе молились под крестом у реки. Они говорили только о Боге и вещах, имеющих отношение к Богу. Катрин очень внимательно осмотрела тело молодой вдовы. Она обследовала соски, пожеванные мужчинами. Они лежали в мягком мху.
– Повернись.
Она посмотрела на голые бедра с нежно вытесненным отпечатком папоротника.
Потом Катрин подробно рассказала подруге, что видела. Затем настал ее черед лечь лицом вниз.
– Я не вижу никаких отличий.
– Я так и думала.
10.
Она перестала есть по средам. В субботу они готовились к исповеди, хлеща друг друга березовыми прутьями. Катрин всегда настаивала на том, чтобы раздеться первой. «Catherine, toujours la premiere pour la penitence, se mettait a genoix et recevait les coups de verges». Почему она хотела, чтобы сначала избили ее? Потому что, когда наступал ее черед хлестать, сил у нее не оставалось, и размах прутьев был меньше, чем при ударах подруги. Катрин всегда жаловалась, что Мари-Терез бьет недостаточно сильно, и позволяла той остановиться, лишь когда по плечам начинала струиться кровь – столько, чтобы капала на палую листву: так она проверяла ее количество. Вот одна из ее молитв, записанная преп. Клодом Шошетьером:
– Мой Иисус, я должна попытать с тобой счастья. Я люблю тебя, но я тебя обидела. Я здесь, чтобы исполнить твою волю. Позволь мне, Боже, принять на себя бремя твоего гнева…
Вот молитва на французском, чтобы даже в английском переводе этот документ служил Языку:
– Mon Jesus, il faut que je risque avec vous: je vous aime, mais je vios ai offence; c'est pour satisfaire a votre justice que je suis ici; dechargez, mon Dieu, sur moi votre colere…
Иногда, сообщает нам преп. Шошетьер, она не могла закончить молитву, и за нее это делали ее слезы. У этого вещества своя власть, не так ли? Так что не одна библиотечная работа, правда? Полагаю, этот документ испортит корзины в трудотерапии.
11.
Продолжалась война французов с ирокезами. Индейцы просили некоторых обращенных собратьев из Солта присоединиться к ним, обещая абсолютную свободу их вероисповедания. Когда обращенные отказывались, индейцы похищали их и сжигали у столба. Один христианин по имени Этьен так мужественно горел, проповедовал, умирая, моля мучителей об обращении, что на индейцев это произвело большое впечатление. Несколько человек решили креститься, желая церемонии, которая, как оказалось, дарует такое мужество. Поскольку они не собирались прекратить свои атаки на французов, им было отказано.
– Они должны были его получить, – шептала Катрин пятнам крови. – Они должны были его получить. Неважно, для чего оно используется. Сильнее! Сильнее! Что с тобой, Мари-Терез?
– Теперь моя очередь.
– Хорошо. Но пока я в этой позе, я хочу кое-что проверить. Раздвинь шире ноги.
– Так?
– Да. Так я и думала. Ты стала девственницей.
12.
Катрин Текаквита тайно отказалась от еды по понедельникам и вторникам. Это тебе должно быть интересно прежде всего – особенно в свете твоих проблем с кишечником. У меня для тебя есть и другие разведданные из жизни. Тереза Нойман, баварская крестьянка, 25 апреля 1923 года отказалась есть любую твердую пищу. Некоторое время спустя она объявила, что больше не чувствует потребности в еде. 33 года, во времена Третьего Рейха и Раздела, прожила она без пищи. Молли Франше, скончавшаяся в Бруклине в 1894 году, не ела много лет. Мать Беатрис Мари Иисуса, испанская современница Катрин Текаквиты, подолгу постилась. Один из ее постов длился 51 день. Если во время Великого поста она чувствовала запах мяса, у нее случались конвульсии. Подумай хорошенько. Ты помнишь, чтобы Эдит когда-либо ела? Помнишь, она носила под блузкой пакеты? Помнишь тот день рождения, когда она наклонилась, чтобы задуть свечи, и ее рвота отправила пирог в тартарары?
13.
Катрин Текаквита серьезно заболела. Мари-Терез рассказала священникам о подробностях их излишеств. Преп. Шоленек мягко вынудил Катрин пообещать, что она не будет больше так сурово каяться. Это было второе земное обещание, которое она нарушила. Ее здоровье медленно восстанавливалось, если вообще можно называть здоровьем ее хронически хилое состояние.
– Отец, можно я приму обет невинности?
– Virginitate placuit.
– Да.
– Ты будешь первой Ирокезской Девой.
В Благовещение, 25 марта 1679 года Катрин Текаквита формально отдала свое тело Спасителю и Его Матери. Вопрос о браке разрешился. Этим мирским подношением она осчастливила отцов. Крошечная церковь была полна ярких свечей. Она и свечи любила. Сострадания! Сострадания к нам, кто лишь свечи и любит, или Любви, которую являют свечи. В чьем-то громадном глазу, мне кажется, свечи – идеальные деньги, как и все андаквандеты, Лечения Еблей.
14.
Преп. Шошетьер и преп. Шоленек были озадачены. Тело Катрин покрывали кровоточащие раны. Они наблюдали за ней, они шпионили, когда она стояла на коленях под деревянным крестом у реки, считали удары, которыми обменивались Катрин и Мари-Терез, но излишеств не обнаруживалось. На третий день они встревожились. Она была похожа на смерть. «Son visage n'avait plus que la figure d'un mort». Они не могли больше относить ее физическое угасание на счет обычной немощи. Они спросили Мари-Терез. Та созналась. В ту ночь священники пришли в хижину Катрин Текаквиты. Плотно закутанная в одеяла, индеанка спала. Они сорвали одеяла. Катрин не спала. Она лишь притворялась. В такой боли спать не смог бы никто. Со всем мастерством, которое раньше она использовала для плетения поясов-вампумов, девушка вшила тысячи колючек в одеяло и подстилку. Каждое движение тела вызывало новый поток крови. Сколько ночей она так себя истязала? Она лежала голой в свете костра, плоть ее светилась.
– Не шевелись!
– Прекрати двигаться!
– Я постараюсь.
– Ты пошевелилась!
– Простите.
– Ты опять пошевелилась!
– Это колючки.
– Мы видим, что колючки.
– Конечно, мы видим, что это колючки.
– Я постараюсь.
– Старайся.
– Я стараюсь.
– Старайся лежать тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57