Не зная, что ждет предъявителя квитанции, Кристин все же находит ее странным и разочаровывающим наследством. Почему бы вместо этой квитанции не завещать ей двадцать миллионов йен? Но в первый же выходной, хотя она просыпается с большей тошнотой, чем за все время беременности, Кристин выходит из отеля «Рю» и садится на поздний трамвай, который везет ее на другой берег залива, где, по словам Мики, находится написанный на квитанции адрес. Белый трамвай катит на юг по белой колее над черной водой, очевидно, в никуда – во всяком случае, Кристин ничего не видит впереди, – пока не поворачивает на восток в направлении маленького насыпного островка, напоминающего загнутый из города в залив палец.
До нее сразу доходит – трамвай едет туда. Через залив, за несколько километров, Кристин вдруг видит на островке монументальное, напоминающее аквариум, строение; его прежняя невидимость объяснялась обманчивым токийским светом, в котором серый залив, серое небо и серая, мощенная кирпичом широкая площадка, на которой стоит здание, сливались друг с другом. Когда трамвай сворачивает, туманный свет делает кульбит, и гигантский аквариум вдруг открывается перемычкой между морем и небом в совершенной стихийной целостности воды, воздуха и камня, огромный кусок неба вплывает перед Кристин в кристально-голубые стеклянные блоки площадью в несколько городских кварталов, что вздымаются этажей на тридцать вверх массивными смерзшимися ледяными кубами, заслоняя горизонт. Даже с расстояния в несколько километров, пока трамвай не подошел к остановке, Кристин различает тысячи серебристых капсул времени, дрейфующих внутри здания в сетке пересекающихся каналов. По периметру, заглядывая внутрь, стоят сотни крошечных человеческих фигурок, кажущихся карликами на фоне огромного здания. Когда ослепительный блеск солнца отражается от вершины аквариума ей в глаза, Кристин вдруг соображает, что свет, который она видела ночью из окна рёкана, был отражением луны в верхушке этого стеклянного здания, остававшегося прозрачным и днем, и ночью. Выступы на крыше здания скрывает дымка – будто вершину Фудзиямы.
Конечно, Кристин ничего не подозревает, когда трамвай подходит к остановке, дает крен и, впервые в истории, с громким вздохом озадаченной механики и прочей техники, ломается. Недоумевающие служители и охранники помогают пассажирам выйти из вагонов на платформу. Кристин и другие пассажиры спускаются по ступеням с открытой платформы и шагают к аквариуму с капсулами времени. На пустой, мощенной серой плиткой площади нечему ломаться при приближении Кристин. Знаки рядом со зданием должны бы указать Кристин путь, но все надписи на японском. Под аквариумом с одной стороны к другой протянулись несколько пешеходных коридоров, и по ним идут люди, глядя вверх на смутно виднеющееся за водой и стеклом небо. Снаружи стеклянные стены запотевают от низкой температуры внутри, и дети водят пальцами по осевшей на стекле влаге.
Пройдя в главный вход, Кристин с вылинявшей датой – 29 апреля 1985 года – на теле показывает человеку в будке в дальнем углу огромного вестибюля свой билет, и служащий направляет ее по стеклянному коридору в другой конец зала. Потолок возвышается на сотни метров над ее головой, многоярусные стеклянные балконы заключают медленный людской водоворот, и бесчисленные капсулы как будто плавают в небе вокруг Кристин, блестя на солнце и сияя сквозь стекло, как металлические звезды. На одном из верхних подвесных бастионов маленькая девочка, которую нетерпеливая мать тянет за руку, выпустила красный шарик, и Кристин видит, как он взмывает все выше и выше в стеклянной филиграни над головой, как капелька крови, исчезающая в воронке неба. По пути к отделу выдачи она замечает краем глаза, как несколько взволнованных охранников бегут в противоположную сторону, а вдали слышится что-то вроде сигнала тревоги, надрывное блеянье, скорее напоминающее рев пилы, чем звонок. Несколько человек оглядываются на звук. Но никто как будто особенно не обеспокоен.
В отделе выдачи Кристин обнаруживает, что ей придется выстоять довольно долгую очередь. Далекий сигнал тревоги продолжает зудеть. Через десять минут, когда Кристин подходит к окошку и протягивает свою квитанцию, по залу проносится еще одна волна людей в форме, и наконец посетители как будто тоже обращают внимание на происходящее. Через три минуты женщина за окошком вручает Кристине капсулу.
Капсула еще влажная и холодная, ее только что выудили из ледяного гроба где-то в верхних слоях стеклянных катакомб. Она круглая и вся сверкает, как отполированная, без малейшего повреждения, если не считать вытравленных циферок на краю. Номер совпадает с номером на квитанции. Кристин рассматривает капсулу, когда в зал вдруг входят несколько полицейских и начинают что-то настойчиво говорить, а громкоговоритель наверху разражается каким-то оглушительным объявлением. Кристин, конечно, даже не догадывается, о чем речь, ей очень неудобно, в то время как все вокруг, от ждущих в очереди до женщины в окошке и самих полицейских, явно впадают в панику.
Со всех углов зала по стеклянным галереям над головой начинается паническое бегство к выходу.
Вцепившись в свою капсулу, Кристин бежит вместе со всеми. В дверях давка, но люди слишком цивилизованны, чтобы откровенно спасать свою шкуру. Это дает Кристин преимущество. Пользуясь тем, что она крупнее большинства окружающих, включая мужчин, она пробивает себе дорогу. Снаружи сотни людей уже бегут от колоссального аквариума через пустую серую площадь, разлученные пары в панике ищут друг друга, женщины сгребают в охапку детей, молодые люди как можно быстрее уводят пожилых. Вдалеке на трамвайной остановке пассажиры, наконец вылезшие из сломанного трамвая и только было собравшиеся перейти площадь, застыли на месте, не понимая, что происходит. Вдали воют сирены, и на горизонте появляются полицейские машины с мигалками. Они летят над полоской земли, соединяющей город с островком, за ними катится поток визжащих пожарных машин и карет «скорой помощи», а тем временем аквариумные охранники дуют в свистки и отчаянно отгоняют всех от здания. Кристин то и дело оборачивается, ее раздражает, что она, похоже, единственная во всем этом бардаке, кто не говорит на, черт бы его побрал, японском. Но все остальные, похоже, тоже понимают не больше ее, и когда она наконец останавливается на краю серой площади и оборачивается к аквариуму, словно ожидая, что ситуация объяснится сама собой, полицейский вопит на нее, жестами веля двигаться дальше, и ситуация в самом деле объясняется.
Раздаются треск, как разряд молнии, но не молния, и взрыв в углу здания, и на Кристин стеклянным пламенем обрушивается стена воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70