– Спасение приходит через раскаяние, господин.
– Тогда, видит Господь, я заслуживаю прощения, потому что раскаяние мое до самых небес. – Он поднял голову к звездам. – Плоть, отец, – застонал он, – плоть!
Беокка пошел в мою сторону, потом остановился и развернулся. Он мог бы сейчас дотронуться до меня, но понятия не имел, что я здесь.
– Бог посылает искушения, чтобы нас испытать, – тихо проговорил он.
– Бог посылает женщин, чтобы нас испытать, – хрипло отозвался молодой человек, – а если мы не выдерживаем испытаний, шлет датчан, чтобы покарать нас за грехопадение.
– Пути Его неисповедимы, – ответил Беокка, – в том нет сомнений.
Юноша, все еще стоя на коленях, склонил голову.
– Мне не следовало жениться, святой отец. Мне нужно было посвятить себя служению церкви. Уйти в монастырь.
– Господь обрел бы в вас преданного слугу, мой господин, но он избрал для вас иную судьбу. Если ваш брат умрет...
– Упаси Господь! Какой из меня король!
– Ниспосланный Богом, мой господин.
«Так это и есть Альфред», – понял я. Тогда я впервые увидел его и услышал его голос, хотя Альфред об этом так никогда и не узнал. Я лежал в траве и слушал, как Беокка советует принцу противиться искушению. Кажется, Альфред соблазнил служанку, и сразу после этого его настигла физическая болезнь и то, что он назвал «душевной мукой».
– Вам следует, – говорил Беокка, – взять эту девушку к себе на службу.
– Нет! – запротестовал Альфред.
В палатке зазвучала арфа, и оба они смолкли, прислушиваясь к музыке, потом Беокка склонился над несчастным принцем и положил руку ему на плечо.
– Возьмите девушку к себе на службу, – повторил Беокка, – и сопротивляйтесь. Пройдите это испытание перед Господом, чтобы он увидел вашу силу, и он вознаградит вас. Благодарите Господа за ниспосланное вам искушение, восхвалите за то, что сумели искушение преодолеть.
– Господь покарает меня, – горько произнес Альфред. – Я поклялся, что больше не стану так поступать. Только не после Осферта.
Осферт? Это имя мне ничего не говорило. Только позже я узнал, что Осферт – незаконный сын Альфреда, рожденный очередной служанкой.
– Я молил спасти меня от искушения, – продолжал Альфред, – молил о том, чтобы боль пронзила меня как предупреждение и пересилила желание. Господь в своей милости послал мне боль, но я все равно жажду. Я самый презренный из грешников.
– Все мы грешники, – сказал Беокка, по-прежнему утешающе сжимая плечо Альфреда. – Все мы падшие пред лицом Господа нашего.
– Но никто не пал так низко, как я, – простонал Альфред.
– Бог видит ваше раскаяние и возвысит вас. Молите об искушении, – горячо продолжал Беокка, – молите о нем, преодолейте его и потом вознесите хвалу Господу. И Бог вас вознаградит, господин, Он вознаградит вас.
– Прогонит датчан? – горько спросил Альфред.
– Прогонит, мой господин, непременно.
– Но этого не случится, если мы будем сидеть и ждать, – вдруг заявил Альфред так жестко, что Беокка отшатнулся. Альфред встал, нависнув над священником. – Мы должны атаковать!
– Бургред знает, что делает, – успокаивающе сказал Беокка, – и ваш брат тоже. Язычники умрут с голоду, мой господин, если будет на то воля Бога.
Я получил ответ на свой вопрос: англичане не собираются нападать, а надеются взять Снотенгахам измором.
Но я не осмелился сразу отправиться с этим ответом в город, потому что Альфред и Беокка были совсем близко. Поэтому я ждал и слушал, как Беокка молится вместе с принцем. Когда же Альфред успокоился, они оба вернулись к палатке и вошли внутрь.
А я отправился обратно. На дорогу ушло много времени, но никто меня не заметил. В ту ночь я был настоящим скедугенганом, брел в темноте, как призрак, крадучись пробирался к городу, пока до него не осталась сотня шагов, а тогда пустился бегом. Я выкрикнул имя Рагнара, ворота со скрипом открылись, и я оказался в Снотенгахаме.
Когда солнце встало, Рагнар отвел меня к Уббе. К моему изумлению, там же оказался и Веланд. Веланд-змея, который хмуро поглядел на меня, хотя и не так хмуро, как угрюмый Убба.
– И что именно ты сделал? – прорычал Убба.
– Лестниц я не видел... – начал я.
– Что ты сделал? – повторил Убба – и я рассказал все по порядку: как перешел поле, как мне показалось, будто меня преследуют, как я метался, словно заяц, как пролез через завал и говорил с часовым. В этом месте Убба прервал меня и обратился к Веланду.
– Так?
Веланд кивнул.
– Я видел его за поваленными деревьями, господин, слышал, как он с кем-то говорит.
Так это Веланд меня преследовал? Я посмотрел на Рагнара, и тот пожал плечами.
– Мой господин, Убба, хотел, чтобы пошел второй человек, – пояснил он, – и предложил Веланда.
Веланд улыбнулся мне – такой улыбкой дьявол мог одарить епископа, входящего в ад.
– Я не мог проникнуть за завал, господин, – сказал он Уббе.
– Но ты видел, как мальчик туда проник?
– И слышал, как он говорил с часовым, господин, хотя не знаю о чем.
– Ты видел лестницы? – спросил Убба Веланда.
– Нет, господин, но я всего лишь обошел вокруг заграждения.
Убба уставился на Веланда, отчего тот смутился и перевел хмурый взгляд на меня, тогда смутился и я.
– Итак, ты прошел за ограждение, – продолжал Убба, – и что ты видел?
Я рассказал, как увидел большую палатку, пересказал подслушанный разговор, поведал, как рыдал Альфред, потому что согрешил, как он хотел атаковать город и как священник заявил, что Бог уморит датчан голодом, если на то будет его воля. Убба поверил мне: мальчишка, решил он, не смог бы придумать историю про девицу и принца.
К тому же мой рассказ показался ему забавным.
«Альфред, – думал я, – богомольный слабак, кающийся грешник, ничтожество».
Даже Убба улыбнулся, когда я описывал рыдающего принца и серьезного священника.
– Значит, лестниц нет? – спросил Убба.
– Я не видел ни одной, господин.
Он обратил ко мне свою страшную бородатую физиономию, затем, к моему изумлению, снял один из браслетов и кинул мне.
– Ты был прав, – сказал Убба Рагнару. – Он датчанин.
– Он хороший парень, – ответил Рагнар.
– Иногда и приблудная дворняжка приносит пользу, – проговорил Убба, затем сделал знак старику, сидящему на стуле в углу.
Старика звали Сторри; как и Равн, он был скальдом, а еще колдуном. Убба не делал ничего без его совета. И вот этот Сторри молча взял пригоршню белых палочек, каждая длиной в ладонь, вытянул руку низко над полом, пробормотал молитву Одину и разжал пальцы. Палочки с тихим стуком упали, и Сторри нагнулся, вглядываясь в получившийся узор.
То были руны. Многие датчане спрашивали совета у рун, но Сторри особенно славился уменьем их читать, а Убба был ужасно суеверен и ничего не предпринимал, не убедившись, что боги на его стороне.
– Ну что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95