В глазах у них невольное смущенье,
А на душе тревога и волненье,
Но щеки вспыхивают ярче роз
При мысли о недавнем наслажденье.
Ах, что их ждет? Как встретит их Шандос?
На счастье их, случилось, что в тумане
Дорогою ошиблись англичане,
И показалось вдруг до двадцати
Французских рыцарей на их пути,
Которым об Агнесе и Иоанне
Приказ был всюду справки навести.
Когда сойдутся носом против носа
Два петуха, любовника, барбоса,
Иль узрит янсенист издалека
Лойолы бритого ученика,
Или, ультрамонтанца вдруг завидя,
Дитя Кальвина смотрит, ненавидя,
Сейчас же начинается игра
Когтей иль копий, клюва иль пера.
Так точно даром время не теряют
Французы и отважною гурьбой,
Как соколы, на бриттов нападают,
А те, конечно, принимают бой;
Удары сыплются, мечи сверкают.
Кобыла, что красавицу везла,
Подобно всаднице, резва была;
Она в пути вертелась и лягала,
Прекрасную наездницу трясла;
И вдруг как закусила удила:
Ее ночная схватка испугала.
Агнеса хочет слабою рукой
Ее сдержать, но та галопом мчится.
Напрасный труд! С неведомой судьбой
Красавице придется помириться.
В разгаре боя не видал Монроз,
Куда Агнесу резвый конь унес.
Летит она, как ветер, в туче пыли
Без отдыха уже четыре мили.
Но утомился конь и свой полет
У монастырских задержал ворот.
Кругом монастыря был лес тенистый;
Река, блиставшая волною чистой,
То медленно, то быстро, как стрела,
Невдалеке извилисто текла.
Поодаль холм зеленый возвышался;
Он каждой осенью обогащался
Дарами сладкими, что дал нам Ной,
Когда, покинув свой сундук большой,
Предотвратил народов истребленье
И выдумал вина приготовленье,
За дни потопа утомлен водой.
Кругом Помона с Флорой молодой
Разлили всюду нежную усладу,
Блаженство обонянью, радость взгляду.
Рай прародителей едва ли цвел
Роскошнее, чем этот тихий дол;
И не было еще полей на свете
Прекрасней, чище, сладостней, чем эти.
Вдыхая сей целительный эфир,
Сердца смятенные позабывали
Свои обиды, муки и печали,
И роскошь городов, и целый мир.
Вздохнув, взглянула нежная Агнеса
На монастырь, белевший в чаще леса,
На холм зеленый, реку, неба ширь.
То был, читатель, женский монастырь.
«Ах, наконец-то, – так она сказала, –
Мне божия десница указала
Молитвы и невинности приют.
Увы! Должно быть, воля провиденья
Меня сюда послала, чтобы тут
Оплакала свои я прегрешенья:
Здесь чистые затворницы живут,
Не ведая мирского заблужденья,
А я известна до сих пор была
Лишь тем, что жизнь распутную вела».
Агнеса, громко говоря все это,
Заметила над воротами крест.
Пред символом спасенья дольних мест
Она склонилась, верою согрета,
И, чувствуя раскаянье в крови,
Покаяться в грехах решила честно;
Прийти нетрудно к вере от любви:
То и другое – сладость, как известно.
Игуменья отправилась в Блуа
Два дня назад (возможность представлялась
Поправить монастырские дела),
А здесь ее наместницей осталась
Сестра Безонь. Ей все повиновалось.
Она, Агнесу увидав, велит
Открыть ворота, ласково встречает
Несчастную. «Войдите, – говорит, –
Какой благой святитель посылает
Нам эту гостью? Дивной красотой
Блистаете вы, взоры удивляя.
Скажите, вы не ангел, не святая,
Которую господь нам шлет из рая,
К обители смиренной и простой
Особенную милость проявляя?»
Агнеса скромно отвечает: «Нет,
Я та, которыми наполнен свет,
Опутана греховной паутиной,
И если в рай мне суждено попасть,
То там мне место рядом с Магдалиной.
Судьбы капризной роковая власть,
Господь, а главное – мой конь примчали
Меня сюда в тревоге и печали.
Грешней, чем я, отыщется едва ли;
Но сердцем я не огрубела, нет;
Ища добро, я потеряла след,
Теперь нашла. Благодаренье богу,
Который к вам мне указал дорогу».
Ободрила почтенная сестра
Агнесу, каявшуюся так мило,
И, воспевая прелести добра,
Пред нею двери кельи растворила.
Там было чисто и освещено,
Красиво убрано, цветов полно,
Постель мягка и широка. Казалось,
Что для любви она предназначалась.
Агнеса радовалась от души,
Узнав, как сладко каяться в тиши.
Поужинав (об этом я ни разу
Не умолчу, чтоб не вредить рассказу),
Безонь сказала: «Милая сестра,
Уже довольно поздно, спать пора.
Вы знаете – лукавый, без сомненья,
Захочет вас ввести во искушенье;
Но против этого есть верный меч:
Нам надо на одной кровати лечь;
Тогда нечистый вас не испугает.
Увидите, как это помогает».
Агнеса добрый приняла совет:
Они легли в постель и гасят свет.
Агнеса, рано радоваться чуду:
Судьба тебя преследует повсюду.
Читатель! Я не в силах говорить.
Сестра Безонь… Но пред таким моментом
Нельзя молчать! Я должен все открыть!
Сестра Безонь – она была студентом,
В наружности которого слились
И Геркулес, и нежный Адонис.
Лет двадцать он имел, никак не боле,
Был свеж, румян, силен и белокур.
Игуменью – увы! – в земной юдоли,
Как видите, преследовал Амур.
Сестра-студент в покое и богатстве
Довольно весело жила в аббатстве.
Так некогда у Ликомеда жил
Переодетый девушкой Ахилл
И с Деидамией блаженство пил.
Едва в постель успела лечь Агнеса
С монашенкой, как тотчас же нашла,
Что перемена к лучшему (повеса
Взялся за дело) в той произошла.
Кричать, сопротивляться – мало толку,
Когда овца попала в зубы к волку.
Страдать безмолвно, не борясь со злом,
Исходом лучшим было, без сомненья,
Что размышлять! Да в случае таком
И времени-то нет для размышленья.
Когда студент (ведь люди устают)
Прервал на время свой усердный труд,
Прекрасная Агнеса в сокрушенье
Так думала об этом приключенье:
«Увы! не слышит бог мою мольбу,
Как я желала бы остаться честной;
Но трудно спорить с истиной известной,
Что смертному не победить судьбу».

Конец песни десятой

ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ

СОДЕРЖАНИЕ
Англичане оскверняют монастырь. Сражение святого Георгия, патрона Англии, со святым Денисом, патроном Франции

Я расскажу вам без затей напрасных,
Что утром два затворника прекрасных,
Запретной негою утомлены,
Лежали рядом, тесно сплетены,
И видели счастливейшие сны.
Ужасный шум заставил их проснуться.
Кругом сверкают факелы войны,
Смерть торжествует, стоны раздаются,
Повсюду кровь и павшие видны.
То конница британцев оголтелых
Осилила отряд французов смелых.
Французы, оттесненные назад,
С мечами наголо летят по лесу;
Британцы, их преследуя, кричат:
«Умрите иль отдайте нам Агнесу».
Но где она? Кто знает, наконец?
Старик Колен, пастух, седой мудрец,
Сказал им: «Господа, пася овец,
Я видел, как вошла в ворота эти
Красавица, милее всех на свете».
«Агнеса!» – бритты радостно кричат:
«Она в монастыре, сомненья нету,
Идем, друзья!» Безбожным нет запрету;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45