Прежде всего (на тот случай, если бы мне вдруг помешали) следовало уничтожить улики, хранившиеся в сейфе, а потом немедленно бежать. На то, чтобы сжечь документы, много времени не потребовалось. Ими была завалена целая полка; все в конвертах с различными адресами. Кажется, шестнадцать или семнадцать конвертов. Я сжег их в камине, не вскрывая, и просмотрел содержимое других полок, чтобы убедиться, не упустил ли я что-нибудь.
До этого мне и в голову не приходило, что случившееся можно принять за что-либо иное, кроме убийства. Я решил, если след приведет ко мне, сказать, что застрелил его в порядке самозащиты после того, как он первый в меня выстрелил. Я бы сам сразу обратился в полицию и все рассказал, но в таком случае открывался факт шантажа, который как раз и следовало скрыть. Тут я взглянул в сторону кресла, где лежал Стэнуорт, и меня вдруг поразило то, насколько было похоже, будто он сам застрелился. Тогда я подумал, нельзя ли сделать так, чтобы все действительно выглядело как самоубийство.
– Я знал, что ты не такой законченный дурак, каким прикидывался последние сорок восемь часов! – вставил Роджер.
– Я не все сообразил сразу, – продолжал Алек, – но начал с того, что запер сейф и положил ключи в карман жилета Стэнуорта. (Не в тот карман, как выяснилось позже!) Потом я собрал осколки вазы, сунул их себе в карман и проверил револьвер в руке Стэнуорта. К моей радости, я обнаружил, что могу попасть в барабан револьвера и вынуть первую гильзу, не нарушив положение его руки. Ты был прав, мне действительно хорошо известны особенности решетчатых окон. Я с детства знал этот трюк и похвалил сам себя, когда сообразил, что смогу выйти из библиотеки, оставив за собой все двери запертыми. Господи! Я никогда не думал, что кто-нибудь догадается!
– Ты не учел, мой мальчик, что по следу пойду я! – со скромной гордостью заявил Роджер.
– Да, ты уж точно напугал меня, когда обнаружил мой трюк! Что я сделал потом? О да, письма… Я понимал, что все эти люди могут перепугаться до смерти при мысли о том, что Стэнуорт покончил с собой, а сейф заперт. Даже имея ключи, они не смогли бы его открыть, так как не знали комбинации. Я подумал, что миссис Плант или кто-нибудь другой из дома в смятении могут выдать что-либо важное. Поэтому я сел и простучал на пишущей машинке письма к ним троим (по конвертам я узнал, что и Джефферсон и леди Стэнуорт тоже подвергались шантажу). Содержание этих писем тебе уже, разумеется, известно.
Ну вот. Потом я окончательно огляделся вокруг и решил на всякий случай заглянуть в корзинку для ненужных бумаг. И сразу же наткнулся на слегка измятый лист бумаги, на котором стояла подпись Стэнуорта. Мне тут же пришла в голову мысль придумать предсмертную записку Стэнуорта, которая бы окончательно укрепила мысль о самоубийстве. Я напечатал текст над подписью на свободном месте листа.
Конечно все это заняло чертовски много времени. Было уже около четырех часов утра. Эти два часа я был абсолютно хладнокровен, но так устал, что в конце концов сделал несколько ошибок. Например, не осмотрел оставшиеся в корзинке бумаги и таким образом проглядел другой лист с подписью, который ты потом нашел, и забыл разровнять за собой следы на грядке. Я проклинал себя за это, когда ты обнаружил все мои промахи. Ну и, конечно, не стоило выбрасывать осколки вазы в заросли кустов между библиотекой и столовой.
– А как ты попал обратно в дом? – спросил Роджер.
– О! Прежде чем запереть библиотеку, я прошел в столовую и открыл там окно. Потом, вернувшись в библиотеку, запер дверь, вышел в окно, закрыл его и опять вошел внутрь через окно в столовой, закрыл и его и отправился наконец в постель. Вот и все.
– Ну что ж, ты все успел рассказать и уложился вовремя, – заметил Роджер, взглянув в окно. – Через пять минут мы подъедем к Виктории. Большое спасибо, Алек, за откровенность. А теперь давай постараемся все забыть. Ладно?
– Меня все-таки беспокоит… – медленно проговорил Алек. – Как ты думаешь, должен ли я рассказать об этом Барбаре?
– Ради всего святого! Конечно нет! – закричал Роджер, с испугом глядя на своего спутника. – Зачем, скажи на милость, ты хочешь ей рассказать?! Она только расстроится, ее охватит стыд, что ты все знаешь о проступке миссис Шэннон и что ты, в большей или меньшей степени, из-за нее убил человека. Это сделает ее ужасно несчастной. Ты просто самодовольный дурак! Об этом и думать не смей!
– Наверное, ты прав, – задумчиво сказал Алек, глядя в окно.
Поезд начал сбавлять скорость, и перед глазами появилась длинная змееобразная платформа Виктории. Роджер встал и потянулся к полке за чемоданом.
– По-моему, нам следовало бы провести этот вечер в городе. Пообедать в ресторане, посмотреть шоу… Как думаешь? – оживленно спросил он. – Я чувствую, что должен немного отдохнуть после своих напряженных усилий в течение последних двух дней.
Алека, казалось, что-то продолжало тревожить.
– Знаешь, – смущенно начал он, – я как-то не могу не думать. Роджер, ты в самом деле уверен, что я действую правильно? Может, для меня будет лучше, если я пойду в полицию и все расскажу? Они могли бы признать, что это было непреднамеренное убийство, и, сославшись в свое оправдание на вынужденную самооборону, я бы отделался благополучно.
Роджер с неодобрением смотрел на него.
– Ради бога, Алек, постарайся хоть иногда не быть таким безнадежно правильным!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60