Однако вышло так, что куда более популярным способом использования его изобретения стали разговоры людей друг с другом.
Первые компьютеры разрабатывались для управления артиллерийским огнем на море и для расшифровки кодов. Интернет же создавали для управления странами после ядерной войны. Ну и что с того? Большинство пользуется им, чтобы пересылать «мыло» и лазить по чатам. Одна личность контачит с другой.
Сечешь, на что я намекаю?
— Меня Хантером звать, — сказал я, улыбнувшись ей в ответ.
— Джен.
Я кивнул и выдал:
— Дженнифер было самым популярным именем для девочек в тысяча девятьсот семидесятых годах и вторым по популярности в тысяча девятьсот восьмидесятых.
— Правда?
— О, прости.
Порой факты, скопившиеся в моей башке, ошалев от тесноты, ищут выход наружу и находят — главным образом через рот. Зачастую это не есть хорошо.
Она покачала головой.
— Ничего. Я понимаю, что ты имел в виду. Кругом одни Джен. Я даже подумывала сменить имя.
— К девяностым это имя скатилось на четырнадцатое место, возможно, как раз из-за того, что набило оскомину, — подумал я и заморгал, вдруг осознав, что сказал это вслух. — Но имя красивое, мне нравится.
Классно выкрутился, да?
— Мне тоже, но, знаешь, малость поднадоело. Все время одно и то же.
— Ребрендинг, — отозвался я, понимающе кивая. — Все так сейчас делают.
Она рассмеялась, и я обнаружил, что мы уже не стоим, а идем вместе. В рабочий день, четверг, парк был почти пустым — несколько любителей бега трусцой, собачники, выгуливающие своих любимцев, да пара пенсионеров с удочками, пытающихся что-то выловить из реки. Мы поднырнули под их лесками, которые в лучах летнего солнца превратились в сверкающие нити. За металлическим ограждением о бетонные берега сердито плескалась растревоженная маленькой моторной лодкой река.
— А как обстоят дела с Хантером? — спросила она. — Я имею в виду имя?
Я проверил ее улыбку на тему прикола — далеко не каждый проявляет интерес к содержимому именной базы данных системы социального обеспечения.
— Тебе правда интересно?
— А то!
— Ну, это, конечно, не Дженнифер, куда там, но налицо существенный прогресс. Когда я родился, это имечко вообще находилось в четвертой сотне, а сейчас стоит на вполне приличном тридцать втором месте.
— Лихо! Стало быть, ты идешь впереди толпы.
— Похоже на то.
Я покосился на нее, пытаясь сообразить, раскусила она меня или еще нет.
Джен подбросила мяч и со звонким хлопком, будто в колокол ударила, поймала его длинными пальцами и повертела перед собой, как глобус, всматриваясь большими зелеными глазами в линии меридианов.
— Но ты, конечно, не хочешь, чтобы оно вышло на первое место, так ведь?
— Да, это было бы не в кайф, — согласился я. — Как эпидемия с именем Бритни в середине девяностых.
Она пожала плечами, и тут мой телефон сыграл мелодию из «Зоны сумерек», ну прямо в тему.
— Видишь? — Я показал трубу Джен. — В натуре, работает как телефон.
— Впечатляет.
На дисплее высветилось «обув-ка», что значило — работа.
— Хай, Мэнди?
— Хантер? Что делаешь?
— Да, в принципе, ничего.
— Можешь провести тестирование? Нужно срочно.
— Что, прямо сейчас?
— Да. Клиент хочет выдать рекламу в эфир уже к выходным, но не уверен, все ли там как надо.
Мэнди Уилкинс всегда называла своих нанимателей «клиентами», даже тех, на кого работала пару лет подряд. В данном случае это была компания по производству спортивной обуви, носившая имя одного греческого бога. Которое она предпочитала не использовать, возможно, потому, что не любила слова из четырех букв.
— Сколько платят?
— Я стараюсь собрать вместе всех, кого могу, — продолжила Мэнди. — Клиент примет решение в течение двух часов.
— А сколько платят?
— Как обычно — пару.
— У меня этих пар уже больше чем завались. Полный сундук обуви, не считая того, что я выбросил.
— Ладно, как насчет полусотни баксов? Плачу из своего кармана. Ты мне нужен, Хантер.
— Ладно, Мэнди, чего уж там.
Я взглянул на Джен, которая с отсутствующим видом нажимала кнопки собственной трубки, вежливо показывая, что не прислушивается к моему разговору и, может быть, чуточку переживая по поводу того, какой старый (месяцев шесть, не меньше) телефон у нее самой. Я принял решение.
— Можно мне привести с собой кое-кого?
— Само собой. Нам нужны тела. Но они это… ты понимаешь?
Джен воззрилась на меня, ее глаза сузились: похоже она сообразила, что разговор ведется о ней. Прямые солнечные лучи добавили синевы в ее волосы, и я приметил, что некоторые их тонкие пряди окрашены в яркий пурпурный цвет. Скрытые под основной иссиня-черной массой, они вспыхивали то здесь, то там, когда прическу взъерошивал ветерок.
— Да. Разумеется.
— Что за тестирование?
— Да нормальное тестирование, — ответил я. — Просто мы с Мэнди так говорим. Официально это «фокусированная группа».
— На чем «фокусированная»?
Я сообщил ей название фирмы-клиента, кивка оно не удостоилось.
— Понимаю, — сказал я. — Но ты получишь новую пару и полста баксов.
Эти слова сорвались у меня с языка прежде, чем мне пришло в голову, что Мэнди может и не дать зелени для Джен. Впрочем, если не даст, она может рассчитывать на мои полсотни. Бабки-то, один черт, шальные.
Правда, я сам удивился тому, с чего это ее пригласил, ведь люди моей профессии не очень-то жалуют соперничество. В ней, как и в политике, слишком много народу, причем каждый считает себя спецом и, даже не попробовав, уверен, что справится с этим делом лучше любого профессионала.
— Звучит типа круто, — заметила Джен.
Я пожал плечами.
— Это просто работа. Тебе платят за твое мнение.
— Мы что, будем смотреть на обувь?
— Мы смотрим рекламу. Ролик на ТВ. Тридцать секунд — пятьдесят баксов.
Она отвела глаза и бросила взгляд на текущую воду: пару секунд в ее голове велся мысленный спор. Я знал, о чем она думает.
«Не позволяю ли я себя использовать? Не продаюсь ли я? Не ввязываюсь ли в аферу? Кого он думает одурачить? А с другой стороны, кому какое дело, что я думаю?»
Она пожала плечами.
— Ладно, полсотни баксов.
Я выпустил воздух и только тут сообразил, что ждал ответа, затаив дыхание.
— Соображаешь, прям как я.
Глава вторая
Половину рож из группы тестирования я знал. Энтони и Трез, которые работали на доктора Джей из Бронкса. Хайро Ваката — доска под мышкой и наушники с яркими оранжевыми вспышками на шее, такие здоровенные, что в них и посадки самолета не услышишь. Команда из «Силиконовой аллеи» (не путать с Силиконовой долиной) во главе с Лексой Леголт, спрятанной за черными очками в толстой оправе, и с МР3-плеером (производства компьютерной компании, носящей название фрукта, частенько употребляемого в начинку для пирогов). Хиллари Уинстон-Смит (Дефис), притащившаяся аж с Пятой авеню, и Тина Каталина, на ее розовой футболке красуется слоган, написанный вроде бы по-английски, но с японским уклоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Первые компьютеры разрабатывались для управления артиллерийским огнем на море и для расшифровки кодов. Интернет же создавали для управления странами после ядерной войны. Ну и что с того? Большинство пользуется им, чтобы пересылать «мыло» и лазить по чатам. Одна личность контачит с другой.
Сечешь, на что я намекаю?
— Меня Хантером звать, — сказал я, улыбнувшись ей в ответ.
— Джен.
Я кивнул и выдал:
— Дженнифер было самым популярным именем для девочек в тысяча девятьсот семидесятых годах и вторым по популярности в тысяча девятьсот восьмидесятых.
— Правда?
— О, прости.
Порой факты, скопившиеся в моей башке, ошалев от тесноты, ищут выход наружу и находят — главным образом через рот. Зачастую это не есть хорошо.
Она покачала головой.
— Ничего. Я понимаю, что ты имел в виду. Кругом одни Джен. Я даже подумывала сменить имя.
— К девяностым это имя скатилось на четырнадцатое место, возможно, как раз из-за того, что набило оскомину, — подумал я и заморгал, вдруг осознав, что сказал это вслух. — Но имя красивое, мне нравится.
Классно выкрутился, да?
— Мне тоже, но, знаешь, малость поднадоело. Все время одно и то же.
— Ребрендинг, — отозвался я, понимающе кивая. — Все так сейчас делают.
Она рассмеялась, и я обнаружил, что мы уже не стоим, а идем вместе. В рабочий день, четверг, парк был почти пустым — несколько любителей бега трусцой, собачники, выгуливающие своих любимцев, да пара пенсионеров с удочками, пытающихся что-то выловить из реки. Мы поднырнули под их лесками, которые в лучах летнего солнца превратились в сверкающие нити. За металлическим ограждением о бетонные берега сердито плескалась растревоженная маленькой моторной лодкой река.
— А как обстоят дела с Хантером? — спросила она. — Я имею в виду имя?
Я проверил ее улыбку на тему прикола — далеко не каждый проявляет интерес к содержимому именной базы данных системы социального обеспечения.
— Тебе правда интересно?
— А то!
— Ну, это, конечно, не Дженнифер, куда там, но налицо существенный прогресс. Когда я родился, это имечко вообще находилось в четвертой сотне, а сейчас стоит на вполне приличном тридцать втором месте.
— Лихо! Стало быть, ты идешь впереди толпы.
— Похоже на то.
Я покосился на нее, пытаясь сообразить, раскусила она меня или еще нет.
Джен подбросила мяч и со звонким хлопком, будто в колокол ударила, поймала его длинными пальцами и повертела перед собой, как глобус, всматриваясь большими зелеными глазами в линии меридианов.
— Но ты, конечно, не хочешь, чтобы оно вышло на первое место, так ведь?
— Да, это было бы не в кайф, — согласился я. — Как эпидемия с именем Бритни в середине девяностых.
Она пожала плечами, и тут мой телефон сыграл мелодию из «Зоны сумерек», ну прямо в тему.
— Видишь? — Я показал трубу Джен. — В натуре, работает как телефон.
— Впечатляет.
На дисплее высветилось «обув-ка», что значило — работа.
— Хай, Мэнди?
— Хантер? Что делаешь?
— Да, в принципе, ничего.
— Можешь провести тестирование? Нужно срочно.
— Что, прямо сейчас?
— Да. Клиент хочет выдать рекламу в эфир уже к выходным, но не уверен, все ли там как надо.
Мэнди Уилкинс всегда называла своих нанимателей «клиентами», даже тех, на кого работала пару лет подряд. В данном случае это была компания по производству спортивной обуви, носившая имя одного греческого бога. Которое она предпочитала не использовать, возможно, потому, что не любила слова из четырех букв.
— Сколько платят?
— Я стараюсь собрать вместе всех, кого могу, — продолжила Мэнди. — Клиент примет решение в течение двух часов.
— А сколько платят?
— Как обычно — пару.
— У меня этих пар уже больше чем завались. Полный сундук обуви, не считая того, что я выбросил.
— Ладно, как насчет полусотни баксов? Плачу из своего кармана. Ты мне нужен, Хантер.
— Ладно, Мэнди, чего уж там.
Я взглянул на Джен, которая с отсутствующим видом нажимала кнопки собственной трубки, вежливо показывая, что не прислушивается к моему разговору и, может быть, чуточку переживая по поводу того, какой старый (месяцев шесть, не меньше) телефон у нее самой. Я принял решение.
— Можно мне привести с собой кое-кого?
— Само собой. Нам нужны тела. Но они это… ты понимаешь?
Джен воззрилась на меня, ее глаза сузились: похоже она сообразила, что разговор ведется о ней. Прямые солнечные лучи добавили синевы в ее волосы, и я приметил, что некоторые их тонкие пряди окрашены в яркий пурпурный цвет. Скрытые под основной иссиня-черной массой, они вспыхивали то здесь, то там, когда прическу взъерошивал ветерок.
— Да. Разумеется.
— Что за тестирование?
— Да нормальное тестирование, — ответил я. — Просто мы с Мэнди так говорим. Официально это «фокусированная группа».
— На чем «фокусированная»?
Я сообщил ей название фирмы-клиента, кивка оно не удостоилось.
— Понимаю, — сказал я. — Но ты получишь новую пару и полста баксов.
Эти слова сорвались у меня с языка прежде, чем мне пришло в голову, что Мэнди может и не дать зелени для Джен. Впрочем, если не даст, она может рассчитывать на мои полсотни. Бабки-то, один черт, шальные.
Правда, я сам удивился тому, с чего это ее пригласил, ведь люди моей профессии не очень-то жалуют соперничество. В ней, как и в политике, слишком много народу, причем каждый считает себя спецом и, даже не попробовав, уверен, что справится с этим делом лучше любого профессионала.
— Звучит типа круто, — заметила Джен.
Я пожал плечами.
— Это просто работа. Тебе платят за твое мнение.
— Мы что, будем смотреть на обувь?
— Мы смотрим рекламу. Ролик на ТВ. Тридцать секунд — пятьдесят баксов.
Она отвела глаза и бросила взгляд на текущую воду: пару секунд в ее голове велся мысленный спор. Я знал, о чем она думает.
«Не позволяю ли я себя использовать? Не продаюсь ли я? Не ввязываюсь ли в аферу? Кого он думает одурачить? А с другой стороны, кому какое дело, что я думаю?»
Она пожала плечами.
— Ладно, полсотни баксов.
Я выпустил воздух и только тут сообразил, что ждал ответа, затаив дыхание.
— Соображаешь, прям как я.
Глава вторая
Половину рож из группы тестирования я знал. Энтони и Трез, которые работали на доктора Джей из Бронкса. Хайро Ваката — доска под мышкой и наушники с яркими оранжевыми вспышками на шее, такие здоровенные, что в них и посадки самолета не услышишь. Команда из «Силиконовой аллеи» (не путать с Силиконовой долиной) во главе с Лексой Леголт, спрятанной за черными очками в толстой оправе, и с МР3-плеером (производства компьютерной компании, носящей название фрукта, частенько употребляемого в начинку для пирогов). Хиллари Уинстон-Смит (Дефис), притащившаяся аж с Пятой авеню, и Тина Каталина, на ее розовой футболке красуется слоган, написанный вроде бы по-английски, но с японским уклоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54