Подгонять василиска было занятием бесполезным: он всегда летает на максимальной скорости, по-другому просто не умеет. Тем временем всадник Королевы поднял свое громадное белое насекомое в восходящую кривую, которая должна была вскоре пересечься с нашим курсом, ибо василиск закончил подъем и теперь летел по прямой. Я содрогнулся, вспомнив, с какой молниеносной быстротой крошечные родственники белоснежного существа выхватывают паука из самого центра его паутины, да так ловко, что ни одна шелковистая ниточка не дрогнет. Этот гигант наверняка может схватить добычу с расстояния в пятнадцать футов; но, что хуже всего, я мог прикрывать наш тыл только одной рукой, другую нельзя было отрывать от чешуи гигантской ящерицы, а не то меня как пить дать сдуло бы ветром.
Мы уже летели над степью. Не надеясь на успех, я схватил копье и приготовился метнуть его в адского жука, который, нагоняя нас, продолжал выглядеть воплощением хрупкости и грации. Две пары задних ног, описывая в воздухе изящные кривые, свободно свисали под удлиненным животом, гладким и превосходно сбалансированным, точно боевые пироги дикарей с юго-восточных островов. Он был уже так близко, что мы могли разглядеть переливающиеся на солнце фасетки его глаз, мучительное напоминание о граненых жемчужинах, которые покоились в двух кожаных мешочках у меня на груди. Еще мгновение, и я уже различал черты лица всадника.
Нет ничего более странного, чем вглядываться в лицо человека, когда вокруг свищут ветра поднебесья, и наверху нет ничего, кроме солнца, а внизу, точно гладкий голый пол, расстилается вся земля, пытаясь прочесть по нему характер и сформировавший его жизненный опыт, точно между вами не ярды заполненной скоростью пустоты, а стол и пара кружек пива в уютной таверне. И все же у меня возникла необоримая уверенность в том, что я правильно разгадал суть его натуры: здравый смысл подсказывал мне, что это наверняка опытный, надежный солдат, не однократно выполнявший сложные поручения наподобие нынешнего. Об этом и о многом другом могло рассказать внимательному наблюдателю и его лицо: шрамы на лбу и на щеках, твердый взгляд ясных глаз, прищуренных против ветра, плотно сжатый рот человека, привыкшего больше думать, чем говорить. Все это вполне укладывалось в образ крепкого, хладнокровного профессионала, который, дождавшись удобного случая, убивает без промахов и без осечек.
Отсутствие сентиментальности и быстрота реакции – вот что помогает хорошим солдатам оставаться в живых. Времени на размышления не было. Моя оценка характера нашего преследователя подсказала следующий шаг, и я, ни минуты не колеблясь, сделал самое трудное, что мне когда-либо выпадало на долю. Схватив мешочек с жемчужинами одной рукой за донышко, другой я рванул его завязки, и, обернувшись, высыпал все содержимое мешка в воздух позади нас. Из груди моей вырвался стон. Жемчужины черным влажно блестящим сгустком устремились к земле, потом, точно пчелы, начали медленно рассыпаться на отдельные рои. Из-за скорости, с которой мы неслись вперед, драгоценности исчезли из виду гораздо быстрее, чем можно было ожидать, но, стоит мне только зажмуриться, и эта картина так и встает у меня перед глазами: тысяча черных звезд срывается в залитую солнечным светом бездну.
Думал ли солдат о том, чтобы предать свою Королеву и раньше, я не знаю. Возможно, догони он нас и заполучи весь жемчуг целиком, его привычка к верности все равно осталась бы непоколебленной, и он с честью завершил бы возложенную на него миссию. Однако вид этих жемчужин, ослепительно сияющих в ясном небе, и четкое осознание того, что они достанутся либо ему, либо неизвестно кому, – все это внезапно заставило его понять, какое богатство он преследует. Если он не последует за ними немедленно, а продолжит погоню, то жемчуг останется в десятках лиг позади, и неизвестно, сможет ли он найти его потом. Почти не раздумывая, он направил своего скакуна вниз.
Я не мог предложить ему меньше, чем всю тысячу: значительная часть потеряется при падении, но оставшегося должно хватить на поспешное бегство и начало новой жизни где-нибудь в других местах. Рано или поздно Королева призовет своего крылатого скакуна назад, а до тех пор солдат должен успеть воспользоваться им в собственных интересах. Да сопутствует ему удача, я не держу на него зла! И все же, как я уже говорил, иногда я закрываю глаза и вижу тысячу ослепительно сверкающих, черных, как смоль, жемчужин, падающих, падающих с небес на землю.
Ну да ладно! Лишняя тысяча жемчужин на двоих означала бы для нас с Барнаром необходимость еще усерднее проматывать деньги. Тогда как солдат наверняка предусмотрительно пустил свои сокровища в оборот, и трясется сейчас, небось, над своими сундуками да боится воров. А мне и так пришлось изрядно постараться, чтобы избавиться от своей доли в пятьсот жемчужин. Только подумай – всего два года потребовалось мне на это! Уж конечно, это – подвиг, стоящий любого из тех, что нам пришлось совершить для завоевания этих черных красоток!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16