Никогда не заблуждаясь на свой счет, она прилагала максимум усилий, чтобы скрыть свою слабость от других, и многие из близко знавших ее людей не подозревали о ее слабости в течение долгих лет. Однако самые проницательные из знакомых прекрасно понимали, что Изабелла – игрушечная львица. Ее рычание их забавляло, ведь они знали, что рык этот – бутафорский, а хищник не настоящий – бумажный.
Для тех, кто имел несчастье родиться в состоятельных семьях, деньги оказываются столь же доступны, как сигареты. Беда в том, что они всегда в твоем распоряжении и при желании стоит только руку протянуть, чтобы, пусть совсем ненадолго, сделать жизнь более приятной. Изабелла часто испытывала финансовые затруднения и в подобных случаях всегда без колебаний обращалась в банк. К своим тридцати годам она успела спастись бегством от многих неприятностей. Ею часто овладевала паника, и, чтобы успокоить нервы, она принимала транквилизаторы. Однажды Этрих сильно из-за чего-то переволновался и проглотил ее лекарство. Средство оказало на него мощное воздействие, он чуть сознание не потерял и ужаснулся при мысли, что Изабелла практически не расстается со своими таблетками.
Впрочем, это никак не повлияло на его отношение к ней. Он любил ее безоглядно. В колледже у него была подружка-итальянка, которая то и дело повторяла: «Я люблю тебя до умопомрачения!» Слышать это было приятно, хотя он ей не верил до тех пор, пока не встретил Изабеллу Нойкор и не влюбился в нее. Вот когда он понял, что значит «любить до умопомрачения».
В первые же дни после знакомства Изабелла доверила ему почти все свои тайны. Такая откровенность оказалась неожиданной для нее самой. Она рассказала о своих страхах и надеждах на будущее. Ей очень хотелось когда-нибудь завести ребенка. Прежде она не высказывала подобных желаний, что глубоко огорчало ее мать. Переменив немало любовников, Изабелла ни разу не встретила мужчину, от которого пожелала бы забеременеть. А после она поведала ему о двойственных чувствах по отношению к своей загадочной и непростой семье. И продолжала делиться с этим едва знакомым человеком самыми сокровенными переживаниями, о которых не говорила ни с кем и никогда. Даже с тем парнем, который в течение долгих трех лет, пока она жила в Нью-Йорке, был ее постоянным любовником. Этрих выслушивал ее удивительно терпеливо, внимательно и с таким глубоким сочувствием, что еще немного погодя она раскрыла ему и другие свои секреты.
В первые минуты их свидания ей безумно захотелось дотронуться до его руки, чтобы узнать, холодная она или горячая. Но вместо этого она спросила, что, по его мнению, важней всего в жизни, втайне надеясь, что ответ его окажется достаточно оригинальным. Во всяком случае, она была почти уверена, что он не прибегнет к избитым клише типа: «любовь», «свобода», «независимость». О, только не это! Ей хотелось, чтобы Винсент Этрих оказался человеком с развитым воображением. Этрих был потрясен неожиданно свалившейся на него любовью, а Изабелла впервые в жизни испытала острое желание восхищаться мужчиной до самозабвения, до преклонения. Он почувствовал, сколь многое зависит от ответа на ее вопрос, и после недолгого молчания, глядя на свои руки, произнес:
– Понимание.
Но как же мог человек, сказавший такое, не угадать, что именно она ожидала и надеялась услышать от него прошлым вечером, в столь важный миг? Разве трудно ему было произнести: «Я все оставил позади, потому что отныне моя жизнь – это ты»? Или: «Мне никто, кроме тебя, не нужен, Физ». Или что-либо подобное. И пусть бы это звучало несколько напыщенно, главное, она с упоением могла бы повторять про себя его слова. Но сказать: «Я это сделал ради тебя»?! Не успел стихнуть звук его голоса, как она содрогнулась – ей померещилось, что нож гильотины скользнул вниз и отсек их, прежде бывших единым целым, друг от друга. Слова Этриха стали приговором их любви.
Она бросила взгляд сквозь окошко такси на суетливый утренний Лондон, на Хаммерсмит, как всегда заполоненный машинами. Что же ей теперь делать с собственной жизнью?
Услыхав трель мобильника, она сжала ладонями сумочку, чтобы приглушить звук. Это наверняка звонил Винсент, и она решила не отвечать ему. Что он мог ей сказать: возвращайся, чтобы спокойно все обсудить? Не глупи, неужели ты готова все разрушить из-за одной фразы? Ты ведешь себя по-детски, Изабелла. Ты струсила. Останься и хоть раз в жизни поборись за то, чем дорожишь. Телефон все звонил и звонил. Казалось, звук нарастал с каждой секундой. Она еще крепче стиснула сумочку руками, как будто это могло помочь. Но как иначе заставить его уйти из ее жизни? Заткнись. Заткнись. Убирайся. Оставь меня в покое. Я не вернусь, слышишь, Винсент? Мельком взглянув в зеркальце над ветровым стеклом, она заметила, что водитель такси смотрит на нее с недоумением, удивляясь, что она не отвечает на звонок. Проклятье!
Нехотя она открыла сумочку и стала шарить внутри в поисках телефона, чтобы отключить его. Вот он, на самом дне сумки. Нажав кнопку, она облегченно вздохнула.
Зеленый экран погас, но звонки продолжались. Изабелла нахмурилась. Это невозможно. Отключенный телефон не может издавать сигналы. Но он все звонил. Она вытащила аккумулятор и крепко сжала его в кулаке. Телефон трезвонил не умолкая.
У шофера лопнуло терпение, и он громко произнес:
– Простите, мадам, но не могли бы вы ответить на звонок? А то у меня от этого звука прямо крыша едет.
Изабелла нажала на кнопку «выкл.». Никакого результата. Она не меньше пяти раз повторила это движение, и действия ее возымели эффект, но совсем не тот, какого она ожидала: вместо однообразной трели телефон вдруг начал воспроизводить мелодию – первые такты вальса Штрауса «На прекрасном голубом Дунае». Экран вдруг снова загорелся, но не зеленым, как прежде, а оранжевым светом, и через секунду на нем появилось изображение – танцующая в такт музыке пара. Потом изображение исчезло, смолк и звук. На экране возникла надпись: «Позвони Энжи».
Изабелла медленно помотала головой, не веря собственным глазам, и пробормотала:
– Кто такой Энжи?
– Благодарю.
Переведя растерянный взгляд на зеркальце заднего вида, она оторопело спросила:
– Что?
Шофер провел ладонью по подбородку.
– Спасибо, что ответили на звонок.
Но Изабелла даже не попыталась вникнуть в смысл его слов, ей сейчас это было не под силу. Она держала телефон, в который вселилась какая-то потусторонняя сила, в одной руке, аккумуляторную батарейку – в другой и повторяла про себя, что должна позвонить Энжи, кем бы он ни был.
У Изабеллы пересохло в горле, и она прервала свой рассказ, чтобы попить воды. Глаза ее казались огромными. Они сияли от счастья. Она все говорила и говорила, и Этрих слушал ее не перебивая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Для тех, кто имел несчастье родиться в состоятельных семьях, деньги оказываются столь же доступны, как сигареты. Беда в том, что они всегда в твоем распоряжении и при желании стоит только руку протянуть, чтобы, пусть совсем ненадолго, сделать жизнь более приятной. Изабелла часто испытывала финансовые затруднения и в подобных случаях всегда без колебаний обращалась в банк. К своим тридцати годам она успела спастись бегством от многих неприятностей. Ею часто овладевала паника, и, чтобы успокоить нервы, она принимала транквилизаторы. Однажды Этрих сильно из-за чего-то переволновался и проглотил ее лекарство. Средство оказало на него мощное воздействие, он чуть сознание не потерял и ужаснулся при мысли, что Изабелла практически не расстается со своими таблетками.
Впрочем, это никак не повлияло на его отношение к ней. Он любил ее безоглядно. В колледже у него была подружка-итальянка, которая то и дело повторяла: «Я люблю тебя до умопомрачения!» Слышать это было приятно, хотя он ей не верил до тех пор, пока не встретил Изабеллу Нойкор и не влюбился в нее. Вот когда он понял, что значит «любить до умопомрачения».
В первые же дни после знакомства Изабелла доверила ему почти все свои тайны. Такая откровенность оказалась неожиданной для нее самой. Она рассказала о своих страхах и надеждах на будущее. Ей очень хотелось когда-нибудь завести ребенка. Прежде она не высказывала подобных желаний, что глубоко огорчало ее мать. Переменив немало любовников, Изабелла ни разу не встретила мужчину, от которого пожелала бы забеременеть. А после она поведала ему о двойственных чувствах по отношению к своей загадочной и непростой семье. И продолжала делиться с этим едва знакомым человеком самыми сокровенными переживаниями, о которых не говорила ни с кем и никогда. Даже с тем парнем, который в течение долгих трех лет, пока она жила в Нью-Йорке, был ее постоянным любовником. Этрих выслушивал ее удивительно терпеливо, внимательно и с таким глубоким сочувствием, что еще немного погодя она раскрыла ему и другие свои секреты.
В первые минуты их свидания ей безумно захотелось дотронуться до его руки, чтобы узнать, холодная она или горячая. Но вместо этого она спросила, что, по его мнению, важней всего в жизни, втайне надеясь, что ответ его окажется достаточно оригинальным. Во всяком случае, она была почти уверена, что он не прибегнет к избитым клише типа: «любовь», «свобода», «независимость». О, только не это! Ей хотелось, чтобы Винсент Этрих оказался человеком с развитым воображением. Этрих был потрясен неожиданно свалившейся на него любовью, а Изабелла впервые в жизни испытала острое желание восхищаться мужчиной до самозабвения, до преклонения. Он почувствовал, сколь многое зависит от ответа на ее вопрос, и после недолгого молчания, глядя на свои руки, произнес:
– Понимание.
Но как же мог человек, сказавший такое, не угадать, что именно она ожидала и надеялась услышать от него прошлым вечером, в столь важный миг? Разве трудно ему было произнести: «Я все оставил позади, потому что отныне моя жизнь – это ты»? Или: «Мне никто, кроме тебя, не нужен, Физ». Или что-либо подобное. И пусть бы это звучало несколько напыщенно, главное, она с упоением могла бы повторять про себя его слова. Но сказать: «Я это сделал ради тебя»?! Не успел стихнуть звук его голоса, как она содрогнулась – ей померещилось, что нож гильотины скользнул вниз и отсек их, прежде бывших единым целым, друг от друга. Слова Этриха стали приговором их любви.
Она бросила взгляд сквозь окошко такси на суетливый утренний Лондон, на Хаммерсмит, как всегда заполоненный машинами. Что же ей теперь делать с собственной жизнью?
Услыхав трель мобильника, она сжала ладонями сумочку, чтобы приглушить звук. Это наверняка звонил Винсент, и она решила не отвечать ему. Что он мог ей сказать: возвращайся, чтобы спокойно все обсудить? Не глупи, неужели ты готова все разрушить из-за одной фразы? Ты ведешь себя по-детски, Изабелла. Ты струсила. Останься и хоть раз в жизни поборись за то, чем дорожишь. Телефон все звонил и звонил. Казалось, звук нарастал с каждой секундой. Она еще крепче стиснула сумочку руками, как будто это могло помочь. Но как иначе заставить его уйти из ее жизни? Заткнись. Заткнись. Убирайся. Оставь меня в покое. Я не вернусь, слышишь, Винсент? Мельком взглянув в зеркальце над ветровым стеклом, она заметила, что водитель такси смотрит на нее с недоумением, удивляясь, что она не отвечает на звонок. Проклятье!
Нехотя она открыла сумочку и стала шарить внутри в поисках телефона, чтобы отключить его. Вот он, на самом дне сумки. Нажав кнопку, она облегченно вздохнула.
Зеленый экран погас, но звонки продолжались. Изабелла нахмурилась. Это невозможно. Отключенный телефон не может издавать сигналы. Но он все звонил. Она вытащила аккумулятор и крепко сжала его в кулаке. Телефон трезвонил не умолкая.
У шофера лопнуло терпение, и он громко произнес:
– Простите, мадам, но не могли бы вы ответить на звонок? А то у меня от этого звука прямо крыша едет.
Изабелла нажала на кнопку «выкл.». Никакого результата. Она не меньше пяти раз повторила это движение, и действия ее возымели эффект, но совсем не тот, какого она ожидала: вместо однообразной трели телефон вдруг начал воспроизводить мелодию – первые такты вальса Штрауса «На прекрасном голубом Дунае». Экран вдруг снова загорелся, но не зеленым, как прежде, а оранжевым светом, и через секунду на нем появилось изображение – танцующая в такт музыке пара. Потом изображение исчезло, смолк и звук. На экране возникла надпись: «Позвони Энжи».
Изабелла медленно помотала головой, не веря собственным глазам, и пробормотала:
– Кто такой Энжи?
– Благодарю.
Переведя растерянный взгляд на зеркальце заднего вида, она оторопело спросила:
– Что?
Шофер провел ладонью по подбородку.
– Спасибо, что ответили на звонок.
Но Изабелла даже не попыталась вникнуть в смысл его слов, ей сейчас это было не под силу. Она держала телефон, в который вселилась какая-то потусторонняя сила, в одной руке, аккумуляторную батарейку – в другой и повторяла про себя, что должна позвонить Энжи, кем бы он ни был.
У Изабеллы пересохло в горле, и она прервала свой рассказ, чтобы попить воды. Глаза ее казались огромными. Они сияли от счастья. Она все говорила и говорила, и Этрих слушал ее не перебивая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86