– Надеюсь. Но на всякий случай помни: если для меня все обернется скверно, ты останешься здесь, в Вене, в прошлом, которое отстоит от нас всего на пять с половиной лет. Единственное, что тебе надо будет сделать, – это сказать своей бабушке, что ты беременна. Забыл, как это будет по-немецки.
– Я объясню ей, что это дитя любви. Ей это придется по душе. Она всегда посмеивалась над консервативными взглядами мамы.
– Рад это слышать. Значит, ты меня позовешь, когда решишь вернуться. Знай одно: здесь ты в полной безопасности. На этом месте, в этом времени вы с Энжи для них недоступны.
– Вот уж за нас с ним я нисколько не беспокоюсь. Энжи, если что, сумеет защитить себя и меня.
– И все же я рад, что сейчас вы здесь, а не в нашем времени. Я вернусь за вами, как только смогу. – Прежде чем уйти, он взял ее руку, повернул ладонью вверх и нежно поцеловал.
Бабушка отвела глаза от экрана, повернулась и сказала:
– Ну, деточка, сокровище мое, расскажи мне о нем все!
Изабелла легла на кровать рядом со старой женщиной, которую она любила больше всех на свете. Бросив взгляд в сторону двери, она вздохнула, повернулась лицом к бабушке и заговорила. Старушка по своему обыкновению сосредоточенно смотрела на экран, но ее внучка знала, что она ловит каждое ее слово.
Этрих пробыл в своей квартире всего лишь несколько минут – ровно столько понадобилось ему, чтобы отыскать кое-какие нужные вещи. Найдя их, он тотчас же направился в свое прошлое.
Спустя полчаса в дверь его квартиры постучали. Незваный гость, а это был не кто иной, как Бруно Манн в своем новом обличье, разумеется, не дождался ответа. Тогда он открыл дверь и вошел в жилище Этриха. На сей раз при нем был дешевый портфель из искусственной кожи. Выглядел он как коммивояжер, который только и делает, что навязывает всем и каждому какие-то товары. Коснись дело кого-то другого, Бруно вломился бы в его жилище без всяких церемоний, но Этрих, к величайшему изумлению самого Бруно и всех его коллег, выказал себя существом куда более опасным и ловким, чем это представлялось им прежде. С ним надо было держаться настороже.
– Эй, есть тут кто-нибудь? – крикнул он, зная, что, если Винсент или его подружка окажутся дома, его бесцеремонное вторжение их здорово разозлит. Впрочем, он сумел бы должным образом объяснить свой поступок и извиниться за него. У этого толстого коротышки язык был подвешен что надо. К немалому его удивлению, в квартире никого не оказалось. Это можно было счесть удачей, потому что Бруно мог беспрепятственно ее обыскать.
Он никогда еще не бывал в холостяцком жилище Этриха и стал с любопытством оглядываться по сторонам. Ему всегда было интересно, как живет этот тип. Он никак не ожидал, что комнаты окажутся почти пусты. Квартира Этриха всегда представлялась ему загроможденной мебелью в той же степени, в какой его жизнь была загромождена бесчисленными интрижками, но, как выяснилось, насчет обстановки он глубоко заблуждался.
Окончательно удостоверившись, что в квартире никого нет, Бруно прошелся по всем комнатам, выдвигая наугад ящик за ящиком, рассматривая фотографии и пытаясь представить себе обстоятельства, при которых они были сделаны. Заглянул он также и в спальню – пошарил под кроватью и сунул нос в стенной шкаф.
На кухонном столе в вазе для фруктов лежало яблоко. Чрезвычайно довольный тем, что оно последнее и он его забирает, Бруно схватил яблоко и вонзил в него зубы. Прошелся по кухне, выдвинул верхний ящик шкафа. Тот оказался чуть ли не доверху забит деревянными палочками и белыми пластиковыми пакетиками с соевым соусом. А на полке возле раковины стояли две баночки английских специй. Бруно ездил в Лондон вместе с Этрихом. Как-то раз они ужинали в одном ресторанчике, и все было замечательно до того момента, пока Этрих не положил глаз на красотку, которая сидела в другом конце зала. Он тотчас же утратил интерес к своему коллеге. Самолюбие Бруно было уязвлено, но он взял реванш позже. Когда Этрих умирал, он постарался сделать так, чтобы его последние часы были отравлены тоской и отчаянием.
В этом был весь Бруно: избегая наносить противнику открытый удар, он действовал как садист, отрезающий от жертвы по кусочку, пока от нее ничего не останется. Когда Винсент Этрих умирал от рака, Бруно без большого труда заставил его горько сокрушаться мыслью о том, как много он в скором времени потеряет и как мало потеряют те, кого он покинет. Главными составляющими его стойкой ненависти к Этриху были зависть, досада, презрение к человеческому роду и тот факт, что сам Бруно Манн был отвратительным существом. Он не сомневался, что именно по этой причине его избрали новым Королем Парка.
Он просмотрел книги Этриха и его диски. Призадумался, зачем бы этому ловеласу держать дома четыре издания «Пармской обители» Стендаля, и не поленился пролистать каждый из пухлых томов. Он искал любовные записки, неоплаченные счета – словом, какие-нибудь компрометирующие мелочи, которые потом могли очень ему пригодиться в войне против Этриха.
Пока он был занят поисками, он насвистывал песенки Барри Мэнилоу, все время возвращаясь к «Мэнди».
Не обошел он своим вниманием и фотографии детей Винсента, Изабеллы в белом белье с парой ковбойских сапог в вытянутых руках и бывшей жены Этриха, которая была запечатлена в зеленом шелковом халате. Держа перед собой фото обеих женщин, он стал прикидывать, на которой из них остановил бы свой выбор, если бы ему представилась такая возможность. С Китти он однажды встречался, и та держалась с ним любезно, хотя и несколько отчужденно.
Тут послышалась трель телефона. Бруно подошел к аппарату и положил ладонь на трубку. Он никак не мог решить, стоило ли ему ответить на звонок. С одной стороны, неплохо было бы позабавиться, ведь он мастерски умел подражать любому голосу и ему не составило бы труда выдать себя за Этриха.
Бруно так и не успел решиться, как включился автоответчик.
– Эй, пап, это Джек!
Бруно несколько секунд внимательно вслушивался в болтовню ребенка. А после стал повторять каждое слово Джека, копируя его голос. Стороннему наблюдателю эта картина показалась бы дикой – мужчина средних лет весело щебечет о своей любви к отцу тонким мальчишеским голоском. Вскоре, однако, это занятие надоело Бруно, и он стал прикидывать, как можно будет использовать Джека, его сестру или мать, чтобы побольнее уязвить Этриха. Он нащупал в кармане леденец и сунул его в рот прямо в бумажке.
– Ну вот пока и все, пап. Позвоню попозже. – Джек повесил трубку, автоответчик пискнул, щелкнул и отключился.
Бруно воспроизвел и эти звуки. В этой квартире непременно должно быть то, ради чего он сюда явился. Не зря же он потратил столько времени на обыск!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86