Хэнку пришлось прохромать несколько миль, таща на себе седло, прежде чем он достиг дороги. Еще десять минут, и он пропустил бы дилижанс. Сев в него, он стал размышлять, следует ли ему ехать до Элизабеттауна, дав покой травмированной ноге, или попробовать купить лошадь в ближайшем городе. Но стоило ему посмотреть на сидевшую напротив девушку, как решение было принято — ехать до Элизабеттауна. Что за восхитительная девушка! Блондинка тоже очень красива, но ей далеко до темноволосой, только кажущейся безучастной. Она очень похожа на девушку с револьвером в Денвере. Волосы темно-рыжего цвета, стройная фигура, дерзкий нос — все казалось знакомым. Ту девушку он видел только сбоку и на расстоянии.
Его попутчица выглядела более зрелой, волосы тщательно причесаны. Должно быть, ей около двадцати лет — в самом расцвете!
Светлая кожа навела его на мысль, что, видимо, она с Востока. Или избегает солнца. И знает кое-что о Мексике, если догадалась о его происхождении. Мать Хэнка, американка, была родом из Англии. Она назвала его Хэнком, позже отец изменял его имя на Энрико. Отец был мексиканским испанцем, хотя мексиканской крови в его жилах было немного. Бабушка Хэнка, наполовину индианка, вышла замуж за испанского dona, а их сын Викториано женился на девушке из рода Вега, незадолго до этого приехавшей из Испании.
Хэнку не очень хотелось останавливаться на своих родственниках, потому что, кроме старшей, сестры, все они были мертвы. Но Саманта Блэкстоун своими расспросами разбередила старые раны. До чего она любопытна! А этот болтун Эдриен определенно был шокирован. Хэнку, однако, не претила ее любознательность. Ему нравились женщины, которые без жеманства говорили о своих желаниях или проявляли любопытство.
Хэнк не мог отвести глаз от нее. Длинные темные ресницы прикрывали глаза, и во сне завиток волос, кажущийся при свете лампы ярко-рыжим, упал на висок. Он с удовольствием вспомнил ее смущение, когда она заметила, что он с восхищением рассматривает ее полные груди. Он ей был явно не безразличен, если вызвал такую краску смущения.
Определенно, он ей понравился. Саманта напоминала ему Анджелу, хотя кроме цвета волос физического сходства между ними не было. Заставить покраснеть Анджелу было тоже очень легко. Он припомнил цвет ее лица, когда, остановив дилижанс, стал обыскивать ее, чтобы найти деньги. Она дала ему звонкую пощечину, и пришлось ответить поцелуем, который ему очень не хотелось прерывать.
Впервые в жизни Хэнку захотелось ограбить дилижанс — именно этот. Тогда бы он мог обыскать рыжеволосую красавицу, сидевшую напротив. Один только вид ее вызывал сильное желание, и ему пришлось положить шляпу на колени, чтобы скрыть возбуждение.
Что с ним случилось? Никогда прежде он так сильно, так плотски не реагировал на женщину, еще не коснувшись ее. Даже Анджела не возбуждала его так быстро. А ведь она только спит и не смотрит на него. Хэнк прикрыл глаза, надеясь, что это охладит его. Не получалось, он продолжал мечтать о ней.
Долгий путь в Элизабеттаун продолжался…
Саманта вышла из дилижанса последней. Джанет пришлось разбудить ее с упреком, что она вообще не уснет ночью. Саманту это не волновало. Путешествие было таким утомительным, что кроме сна не было других занятий. Затем она вспомнила сеньора Чавеса и мгновенно проснулась.
Он уже ушел вместе с другими. Их дилижанс остановился у унылого строения, единственного на много миль вокруг. Оно состояло из конюшни, где стояли лошади на подмену и собственно дома, представляющего собой одну большую комнату. В ней пассажиры могли получить горячую пищу и несколько часов поспать на скамьях.
Саманта вошла в дом сразу же за Джанет. Садиться она не стала. Спина и ноги у нее онемели. Еда еще не была приготовлена. Был поздний вечер, а старик-смотритель только что проснулся и начал ее готовить.
В доме находились только Джанет, мистер Пэтч и смотритель. Остальные отправились умываться. Саманта потянулась в той мере, какая была позволительна для леди. Джанет сидела у камина в единственном кресле с высокой спинкой. Она смотрела на огонь и выглядела очень усталой.
Через боковую дверь вошли кучер и Эдриен, но Хэнка Чавеса с ними не было. Саманта надеялась, что он поторопится, поскольку ей тоже хотелось умыться. Она считала неприличным выходить на улицу, пока он оставался там.
Эдриен оценил удобство, с которым расположилась Джанет, и, когда еда была приготовлена, принес ей тарелку. Саманта вся ощетинилась — Эдриен по-прежнему игнорировал ее. Смотритель предложил ей тарелку, но она отказалась, решив вначале умыться. После дилижанса она была вся в пыли. Следовало бы переодеться, но багаж на этой кратковременной стоянке не разгружали, и она не знала, кого попросить помочь ей вытащить один из чемоданов.
Саманта буквально уставилась на Хэнка Чавеса, когда он вошел в дом. Он побрился и оказался куда более привлекательным без бороды. Хэнк переоделся в темно-серую рубашку с перламутровыми пуговицами, которая очень подходила к цвету его глаз.
Саманта отвернулась, как только его серые глаза остановились на ней. Она прошла мимо, взяла фонарь и вышла во двор. У колодца был каменный выступ, на котором стояло ведро и большая оловянная кружка с использованной водой. Саманта поставила фонарь, вылила грязную воду и налила в кружку свежей воды. Она наклонилась и, вытащив из сумочки носовой платок, вымыла руки, лицо, шею и прополоскала горло.
Чтобы платок высох, она разложила его на краю колодца и застегнула блузку. Больше она не повторит ошибки и не оставит ее расстегнутой. Ей стало стыдно, когда она вспомнила горящий взгляд в дилижансе.
Шаги за спиной заставили Саманту обернуться, и у нее перехватило дыхание. В футе от нее стоял Хэнк Чавес. Боковая дверь была закрыта, она заметила это, значит, во дворе они были одни. Сердце у нее застучало, она отодвинулась на шаг и наклонила голову, пытаясь успокоиться и оценить положение. Глаза Хэнка не смеялись. Морщинки в уголках глаз разгладились, и это пугало еще больше. Наконец он сказал:
— Я забыл шляпу.
— Ох, — вздохнула она, — ну и напугали вы меня, когда подошли так внезапно.
Некоторое время они простояли, не говоря ни слова.
— Я не хотел напугать вас, сеньорита Блэкстоун, вам не следовало выходить одной.
— Чепуха. — Она рассмеялась, страх прошел. — Я же рядом с домом. Тут никого, кроме пассажиров, нет, а я доверяю им всем.
— Вам не следует этого делать, senorita. Меня вы совсем не знаете.
Он произнес это с такой серьезностью, что она отступила назад и взяла в руки сумочку. Теперь она легко сможет вытащить из нее двухствольный дерринджер. Она купила эту модель Ремингтона сразу же после случая с Томом Писли. Этот пистолет лучше ее старого однозарядного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71