— Бог мой, сколько у нас сегодня вопросов! — Он улыбнулся.
— А ты против?
— Нет! Конечно, нет. Я работал в игорном доме. Там же впервые почувствовал вкус к азартным играм.
— Ты любишь азартные игры?
— Можно сказать, что да.
— Но Сан-Франциско далеко от Чикаго. А ты долго там жил до Сан-Франциско?
— Я родился в Нью-Йорке. Но, когда я был маленьким, мать привезла меня в Чикаго. Она скрывалась. Ее звали Мэри. А фамилию она сменила на Саммерз. Я не знаю, какая у нее была настоящая. — В голосе Чейза прозвучала привычная горечь, когда он говорил о матери.
— Скрывалась от кого? — нерешительно спросила Джесси.
— Дело в том, что я — внебрачный ребенок, — сообщил он спокойно. — А она не могла вынести такого позора. И мне никогда не давала об этом забыть. По ее словам, отец не хотел знать ни ее, ни меня. Иногда я терялся в догадках: когда она напивалась, она что-то болтала. А потом, на трезвую голову, отказывалась от всего. Она как-то призналась, что не видела моего отца после того, как узнала, что беременна.
— И ты думаешь, твой отец о тебе понятия не имеет?
— Вполне возможно, — ответил Чейз. — Вот это я и хочу когда-нибудь узнать. Ну так вот, она приехала в Чикаго со мной, открыла швейную мастерскую. Дела пошли неплохо. Там-то она и встретила Юинга. Мне было десять лет, когда он начал водить своих любовниц наряжаться к матери. Вообще-то он искал приличную женщину с ребенком. И вдова Саммерз идеально подходила для этого. Мать Юинга не любила. И нам не нужны были его деньги. Мы и так жили довольно сносно. Но мать притворялась, что любит. В общем-то ее можно было понять: ей очень хотелось роскоши, а он мог ее дать.
— А что в этом плохого? Ей же нелегко было растить тебя одной? Может быть, твоя обида и горечь от того, что ты слишком привык, что она занята одним тобой…
— Мной? Да я едва ее видел. Она все время где-то кутила, куда-то уходила, а потом полностью бросила меня на Юинга.
— И ты не можешь ей именно этого простить?
— Еще бы. Со мной Юинг обращался так, как будто меня родили специально для него. А у него была железная рука. Он бил меня из-за малейшей провинности, из-за малейшего проявления собственной воли.
— Извини.
— Не извиняйся. В его власти я находился шесть лет. Джесси понимала, что он пытается отыскать что-то светлое среди ужасных воспоминаний. Он нахмурился, и она оставила его в покое. Но ненадолго.
— Значит, ты ушел из дома в шестнадцать лет? — снова спросила она. — И тебе не было страшно? Ты же был так юн.
— Можно сказать, я попал в другую семью. В армию — И тебя взяли в таком возрасте? Чейз ухмыльнулся.
— Это, Джесси, было в шестьдесят четвертом. Тогда брали всех.
— Ах да, конечно. Гражданская война. Ты был за Север?
Он кивнул.
— Я завербовался на большой срок, чтобы из желторотого птенца стать мужчиной. А после армии я поехал в Калифорнию.
— Почему?
— Там моя мать встретилась с отцом.
— Ты поехал его искать? Он кивнул.
— Но не нашел. Ранчо Сильвелы продали, когда началась золотая лихорадка. Прошло столько лет и никто не знал, куда они уехали. Но я думаю, они вернулись в Испанию.
— Так твой отец был фермером?
— Не совсем. У его дяди было ранчо По крайней мере так говорила мать — Испанец, — задумчиво протянула она. — Ты, должно быть, в отца?..
— Думаю, да, — улыбнулся Чейз. — Мать была рыжая, с ярко-зелеными глазами.
— Как я поняла, она из Нью-Йорка? А что же она делала в Калифорнии?
— Она рассказывала, что ее мать умерла и они остались вдвоем с отцом. А он больше времени проводил в море, чем дома. Он был капитаном судна, возил жир с Калифорнийского побережья на восток. Однажды он отправился в море и взял с собой дочь. А Сильвелы были одной из фермерских семей, с которыми ее отец имел дело. Очевидно, Карлос Сильвела, молодой и красивый, и соблазнил ее. Жениться не обещал. Она поняла, что беременна, перед отплытием в обратный путь. Она все рассказала отцу. Он настаивал на женитьбе, а про то, что было потом, я слышал несколько версий. По одной из них — мать умоляла Карлоса жениться. Но он отказался. По другой — что дядя, глава клана, не дал согласия на брак, оскорбив мою мать словами, что американка — недостаточно хорошая партия для его племянника. И была еще третья, когда она спьяну клялась, что Карлос любил ее и женился бы, если бы узнал, что она беременна.
— Так ты не знаешь, какой из них верить?
— Нет, но когда-нибудь узнаю. Обязательно — Значит, тебе надо поехать в Испанию. Почему ты до сих пор не собрался? Чейз пожал плечами:
— Казалось, что это безнадежное дело. Я не знал, откуда начать — Испания велика. А потом — я же не говорю по-испански.
— Но это не такой уж трудный язык.
— Так ты что, знаешь испанский?
— Ну да. Вроде бы немного знаю.
Джон Андерсон, кроме английского языка, знал еще И испанский. А Джесси старалась научиться у него всему, чему могла. Но она не собиралась объяснять это Чейзу.
— Так почему ты его не выучил, если тебе он помог бы найти отца? — не отставала она.
— Я был слишком зол, что не нашел их там, где предполагал найти. Я потратил дьявольски много времени, чтобы добраться до Калифорнии. И все без толку!
— Так ты что, эту затею бросил?
— Джесси, мне было двадцать лет. И у меня не было денег на дорогу в Испанию.
— И тогда ты стал играть в карты в Сан-Франциско, — заключила она.
— После этого я двинул снова на восток. Думал, что увижу страну, — объяснил он. — Я попробовал жить на Миссисипи. Потом большая игра задержала меня в Техасе, а после я рванул в Канзас. В этих коровьих городках было много развлекательных салунов. И там шла такая игра после перегона скота, люди были при деньгах…
— Так ты игрок, — окончательно поняла Джесси. — Бог ты мой, из всех бесполезных занятий это самое пустое!
Чейз усмехнулся в ответ на ее презрительный выпад.
— Это жизнь. Я должен принимать ее такой, какая она есть, или уйти из нее. На какие шиши, интересно, я путешествовал? В картах мне везет, так почему бы не воспользоваться?
Она немного успокоилась.
— Ты действительно можешь жить на деньги от игры?
— Да, вполне, и даже в хороших отелях! С комфортом!
— Ну и что это за жизнь?! Это задело Чейза.
— Жизнь не на привязи. А не думаешь ли ты, что пришла моя очередь задавать тебе вопросы?
Джесси пожала плечами и потянулась к последнему бисквиту.
— И что ты хочешь знать?
— Ты сказала, что можешь быть счастлива только со своими индейскими друзьями. Почему?
— Там я становлюсь сама собой.
— Я видел, и это ты называешь быть самой собой?
— Я выглядела, как девушка, так ведь?
— Ты была похожа на индианку.
— Но на девушку, — настаивала она.
— Да, конечно. Но что…
— Это единственное место, где я могу чувствовать себя девушкой, то есть той, кто я есть. Понимаешь, отец никогда не разрешал мне этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55