Опять вспыльчивость взяла верх! А ведь сейчас самое время попытаться накинуть на нее узду.
Она ответила сухой улыбкой. Интересно, как ей это удалось, ведь взглядом она готова была его убить!
– Да неужели? – В ее голосе звучал сарказм. – И что мы там обсуждали? Ах да, мою несчастную привычку портить людям жизнь. Вернемся к этому.
Вскочив с дивана, она принялась расхаживать по комнате, что полностью отвлекло его от разговора. Слишком жадно он впился взглядом в ее покачивающиеся бедра, в развевающиеся юбки…
– Кто это? – спросила она, останавливаясь перед портретом над каминной полкой.
Он с трудом оторвал глаза от соблазнительной попки.
– Моя бабушка Агата.
Офелия оглянулась, вскинула брови и язвительно спросила:
– Та самая женщина, от которой ваш дед скрывался в этом доме?
– Нет, та самая, к которой он неизменно спешил. Собственно говоря, по мере того, как росли их дети, он все чаще привозил ее сюда, чтобы побыть с ней наедине.
– Простите, – вдруг сказала она, к его неподдельному изумлению. – Я просто хотела вас подразнить. Но, полагаю, сегодня мне не до этого.
Вид у нее действительно был покаянный, поэтому он решил успокоить ее.
– Видите ли, с этой картиной связана занимательная история. Как-то, проезжая мимо, я увидел в реке художника. Бедняга пытался утопиться.
– Хотите сказать, он купался?
– В то время я тоже так подумал, поскольку день был теплым. Но нет, он действительно пытался утопиться, только у него ничего не получалось. Он продолжал то и дело выныривать на поверхность. Но не увидел, как по течению плывет вырванное с корнем дерево. Я закричал, пытаясь предупредить его. Но он не услышал, и дерево утянуло его на дно.
– Но ведь вы спасли его?
– К его полному бешенству, – усмехнулся Рейфел – Извергнув всю воду, которой наглотался, он даже попробовал поколотить меня. А потом разрыдался и стал объяснять, какую медвежью услугу я оказал ему. Оказалось, что он был так предан искусству, что отказывался заняться другой работой и голодал, поскольку никто не покупал его картины. Глупец жил в крошечной деревеньке, где никто не мог позволить себе такую роскошь, как портрет или пейзаж, а он даже не подумал перебраться в другое место.
– Поэтому вы заказали ему портрет бабушки, чтобы помочь с деньгами?
– Нет. Он нашел миниатюру, принадлежавшую моему деду, и нарисовал мне портрет в подарок. Я всего лишь перетащил бедолагу с его талантом в ближайший город, где он пользуется таким успехом, что вынужден отвергать часть предложений. Но он действительно талантлив, как видите. – Рейфел показал на портрет. – Я понял это, как только взглянул на его творение. Миниатюра не отдавала должное Агате, но художник сумел передать ее истинную сущность. Если верить моему отцу, именно такой она была в молодости. Я бы повесил портрет в Норфорд-Холле, но бабушка всегда расстраивается, когда его видит.
– Но почему, если сходство так велико?
Рейфел пожал плечами:
– Навеки утерянная юность и тому подобная чепуха. С годами она ощущает это все острее.
Офелия немного успокоилась, снова села рядом с ним. Откашлявшись, чтобы показать, что он возвращается к предыдущей теме, Рейфел осведомился:
– Значит, вы хотите сказать, что не разрушили ничьих жизней?
– Напротив. Я действительно испортила жизнь Мейвис. Следовало бы позволить ей выйти за того негодяя, в которого она влюбилась. Наверное, она была бы вполне счастлива с неверным мужем. Гораздо счастливее, чем сейчас.
– Насколько я понимаю, вы украли его у Мейвис?
– Господь с вами, конечно, нет! Мне еще шестнадцати не было, когда он попросил меня стать его женой. Задолго до того, как они познакомились. Он вечно надоедал мне, то и дело пытался украсть поцелуй. Наконец я попросила матушку больше не включать его в список гостей, что она и сделала. Тогда он стал ухаживать за моей лучшей подругой. Его стали приглашать во все дома, которые посещали мы. И он признался, что делает это только для того, чтобы быть ближе ко мне.
– Вы не сказали ей?
– Конечно, говорила, и не один раз. Но она только смеялась. Не верила ни единому моему слову. Уж очень сильно она увлеклась. Наконец я позволила ему поцеловать себя, зная, что сейчас должна войти Мейвис. Я пыталась дать ей все необходимые доказательства.
– По-моему, это только оборвало все отношения между вами.
– Так и было. Но ненадолго. Она плакала. Наговорила мне гадостей. Во всем обвинила меня. Но потом вернулась, сказала, что все понимает и прощает.
– Очевидно, это не так.
– Очевидно, – тихо согласилась Офелия. – После этого между нами уже не было прежней дружбы.
В ее глазах светилось такое сожаление, что Рейфел почувствовал себя подлецом. Он хотел, чтобы она призналась в своих проступках, но в этом она не была виновата. Просто пыталась помочь подруге и в результате эту подругу потеряла.
В этот момент он предпочел бы видеть ее разгневанной, поэтому прибег к самому быстрому способу:
– Вот видите, совсем не трудно сдержать свою вспыльчивость.
Офелия снова встала.
– Каким образом? Воскресить тяжкие воспоминания? Если требуется именно это, благодарю вас, я обойдусь, – процедила она и вышла из комнаты.
Он не пытался ее остановить. Она дала ему слишком много пищи для размышлений, особенно потому, что находила вполне достойное оправдание каждому якобы дурному поступку. Конечно, худшее еще впереди. Нужно выяснить, почему она так дурно обошлась с самой милой, самой доброй на свете женщиной Сабриной Ламберт.
Глава 15
Офелия добралась до верхней ступеньки и уселась. Не хотелось видеть Сэди, которая, должно быть, ждет в ее комнате. Она, конечно, захочет узнать, почему хозяйка выглядит такой несчастной.
Она не хотела говорить ни с кем, кроме Рейфела, ожидая, что тот последует за ней и извинится.
И Офелия дала ему этот шанс, оставшись здесь. Какая дура! Он, конечно, и не подумал пойти за ней.
– Пенни за ваши мысли, девочка.
Она слышала шаги в коридоре, но не оборачивалась, в надежде, что это кто-то из слуг. Не повезло!
Офелия поднялась и улыбнулась тетке Рейфела.
– Вряд ли вам интересно это знать.
– Значит, мне придется выложить целый фунт?
Офелия коротко усмехнулась:
– С вашим племянником невозможно разговаривать. Самоуверенный, спесивый, омерзительно упрямый человек. Не желает прислушаться к доводам разума.
– А мне казалось, что к этому времени он уже успел вас очаровать.
– Возможно, в другой жизни так и будет, – усмехнулась Офелия. – Я нахожу его столь же очаровательным как дикого кабана.
Эсмеральда хихикнула, но Офелия не нашла во всем этом ничего забавного. Она ничуть не преувеличила.
– Позвольте мне кое-что спросить, леди Эсме. Я собиралась сделать это вчера, но Рейф убедил меня, что мои усилия будут совершенно бесполезны, потому что вы всегда останетесь на его стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72