Он как раз подъехал в своем вездеходе и успел снять атаку.
Из палок, которые аборигены наставляли на робота, били голубые молнии. «Да нет, — подумал Драммонд, — ни черта они не сделают, наши автоматы выдерживают любые температуры». Но вдруг робот дернулся и застыл безжизненно. Драммонд погнал вездеход к месту «побоища», там шестерка плутонян устремилась ко второму автомату. «Ну нет, — подумал Драммонд, дав полную скорость и выезжая им наперерез, — не позволю вам, твари мохнатые…» Он развернул вездеход, и шестерка остановилась, щуря узкие глаза от света прожекторов. Так они стояли с полминуты, потом враз повернулись и умчались прочь.
Странно было смотреть на эту сцену, когда по возвращении на корабль Грегори прокрутил пленку. Почему они набросились на робота? Одно только ясно: аборигены вооружены не палками, а мощнейшими разрядниками, и один из тычков разрядника угодил в датчик напряжения. Лишившись энергозаряда, робот остановился, и пришлось затаскивать его в вездеход, а потом, уже на корабле, выяснилось, что он нуждается не только в зарядке: были повреждены, замкнуты накоротко несколько каналов. С помощью бортинженера Заостровцева Драммонд заменил испорченные блоки запасными, привел робота «в чувство».
Прошла долгая Плутонова ночь, над плато поднялась крупная звезда, именуемая Солнцем. Ее слабый свет заиграл на металлических сочленениях девяти роботов. Десятый, пострадавший, остался на корабле заряжаться. Второй день десанта благополучно подходил к концу. В рубке корабля, на командном пункте экспедиции Морозов, дав десантникам сигнал возвращаться, уже готовился закрывать вахту, а Чейс, хлебнув из неизменной фляги ямайского рому, позвал Заостровцева играть в шахматы. И тут-то Драммонд доложил: опять нападение! Еще один робот выведен из строя…
Теперь Заостровцев стоял рядом с геологом, выслушивал его сдержанно-раздраженную речь и думал о том, что дело плохо. Разрядить блок загрузки памяти — это значило превратить автомат в бесполезную груду металла. В корабельных условиях не удастся восстановить его программу. И если каждый день плутоняне будут выводить из строя автоматы, то геологическую разведку придется свернуть. Все, кажется, предусмотрели на Земле при подготовке экспедиции, а вот это не предвидели, не могли предвидеть — разрядники огромной мощности в руках аборигенов.
— Надо что-то с ними делать, — сказал Драммонд. — Эти ахондропласты перебьют всех роботов. Обуздать их надо.
— Обуздать, обуздать, — сказал третий пилот Олег Черных, заглянув в отсек. — Братьям, во мрак погруженным, откажем ли в светоче жизни?
— Ты о чем, Олег? — спросил Грегори.
— Я о том, что начальник экспедиции просит всех пройти в рубку.
В дневные часы, когда экспедиционная группа работала на Плутоне, Морозов почти не покидал рубки, — только при заходе корабля в радиотень позволял себе вылезти из кресла, поесть, размяться на снарядах. Более всего заботила его группа Баркли — Короткова, работавшая близ тау-станции, в главном районе скопления плутонян. Но там, на удивление, все было спокойно. Баркли изучал процесс строительства Дерева. Коротков занимался биологическими исследованиями, крутил фильмы. Зрителей, впрочем, не было, а если и останавливался перед экраном, хоть на миг, кто-нибудь из прохожих аборигенов, его тотчас отгонял прочь «жезлоносец». Так они называли плутонян, вооруженных разрядниками, — «жезлоносцы».
Видимой враждебности аборигены не выказывали. Тем удивительнее было то, что они нападали на роботов в пустынной местности, где работала геологическая разведка.
Не прекратить ли ее? — думал Морозов, сидя в своем кресле. В рубке было полутемно, только ярко светились глазастые приборы да горели в иллюминаторах фонарики звезд. Ведь они разумные, продолжал он размышлять, и не могут не понимать, что мы, хоть и незваные, но пришли с добрыми намерениями. Впрочем, нельзя судить по земным критериям: наши действия и намерения могут быть так же непонятны им, как недоступен нашему пониманию чужой разум… Но почему недоступен? Разве не универсально, не всеобщно свойство разума — именно стремление к пониманию ?..
В рубку входили один за другим участники экспедиции. Драммонд вплыл ногами вперед, Морозов поймал его за башмак и подтянул книзу.
— Почему вы не включаете искусственную тяжесть? — сдержанно спросил геолог.
— Приходится экономить энергию. — Морозов жестом пригласил садиться. — Ну, так что у вас стряслось?
— Я уже доложил вам, сэр. Они опять напали на автоматы и один вывели из строя. Сегодня этих мохнатых было около дюжины. К сожалению, я не успел подъехать, чтобы воспрепятствовать им. Должен добавить, что Станко был поблизости, но не принял никаких мер.
Драммонд поджал губы, давая понять, что высказался до конца.
— Какие меры я должен был, по-вашему, принять? — Грегори Станко повернул круглое лицо к геологу.
— Вы должны были загородить им дорогу.
— Это смешно, Драммонд. Они бы обтекли мою машину и все равно прорвались бы к автоматам.
— И все-таки вам следовало попытаться, Станко. Но вы же будто приклеены к своим кинокамерам.
— Я делаю то, что обязан делать. У вас автоматы, у меня кинокамеры.
— Прошу прекратить бессмысленные препирательства, — сказал Морозов. — Обстановка усложнилась. Нападения плутонян на автоматы требуют ответственного решения. Что будем делать, коллеги? Ставлю на обсуждение вопрос о прекращении геологической разведки.
— Да как же это, Морозов? — вскинулся Драммонд. На его сухое длинное лицо пал зеленоватый свет навигационных приборов. — Тут под ногами сплошь редкие металлы. Вот! — Он быстро развернул походный планшет. — Сегодня пошла полоса колумбитов с богатейшим содержанием ниобия. Видите? Дальше, вот здесь, кажется, начинаются германиты, завтра я намерен это уточнить. Ни в коем случае нельзя прекращать разведку!
— То есть продолжать, пока аборигены не перебьют всех роботов, не так ли?
— Нет, сэр, я этого не сказал. Роботы нуждаются в защите — вот в чем проблема. Осмелюсь предложить: все вездеходы направить к месту разведки, окружить автоматы таким, знаете, подвижным кольцом. Тогда эти мохнатые не осмелятся нападать.
— Лучше называть их просто аборигенами, Драммонд. Итак, вы предлагаете прекратить все работы, кроме геологической разведки, и сосредоточиться на охране автоматов.
— Ну уж нет, — раздался басовитый голос Баркли из темного угла рубки. — Я свои исследования не брошу ради того, чтобы крутиться вокруг роботов.
— Так же и я, — сказал Коротков. — Пока позволяет время, надо добиваться контакта.
— Контакта мы вряд ли добьемся, — прохрипел второй пилот Чейс. — А разведка дает явные результаты. Редкие металлы — это, знаете ли…
— Дайте мне миллион за эти рудники и купите для меня обратный билет, — негромко сказал третий пилот Черных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Из палок, которые аборигены наставляли на робота, били голубые молнии. «Да нет, — подумал Драммонд, — ни черта они не сделают, наши автоматы выдерживают любые температуры». Но вдруг робот дернулся и застыл безжизненно. Драммонд погнал вездеход к месту «побоища», там шестерка плутонян устремилась ко второму автомату. «Ну нет, — подумал Драммонд, дав полную скорость и выезжая им наперерез, — не позволю вам, твари мохнатые…» Он развернул вездеход, и шестерка остановилась, щуря узкие глаза от света прожекторов. Так они стояли с полминуты, потом враз повернулись и умчались прочь.
Странно было смотреть на эту сцену, когда по возвращении на корабль Грегори прокрутил пленку. Почему они набросились на робота? Одно только ясно: аборигены вооружены не палками, а мощнейшими разрядниками, и один из тычков разрядника угодил в датчик напряжения. Лишившись энергозаряда, робот остановился, и пришлось затаскивать его в вездеход, а потом, уже на корабле, выяснилось, что он нуждается не только в зарядке: были повреждены, замкнуты накоротко несколько каналов. С помощью бортинженера Заостровцева Драммонд заменил испорченные блоки запасными, привел робота «в чувство».
Прошла долгая Плутонова ночь, над плато поднялась крупная звезда, именуемая Солнцем. Ее слабый свет заиграл на металлических сочленениях девяти роботов. Десятый, пострадавший, остался на корабле заряжаться. Второй день десанта благополучно подходил к концу. В рубке корабля, на командном пункте экспедиции Морозов, дав десантникам сигнал возвращаться, уже готовился закрывать вахту, а Чейс, хлебнув из неизменной фляги ямайского рому, позвал Заостровцева играть в шахматы. И тут-то Драммонд доложил: опять нападение! Еще один робот выведен из строя…
Теперь Заостровцев стоял рядом с геологом, выслушивал его сдержанно-раздраженную речь и думал о том, что дело плохо. Разрядить блок загрузки памяти — это значило превратить автомат в бесполезную груду металла. В корабельных условиях не удастся восстановить его программу. И если каждый день плутоняне будут выводить из строя автоматы, то геологическую разведку придется свернуть. Все, кажется, предусмотрели на Земле при подготовке экспедиции, а вот это не предвидели, не могли предвидеть — разрядники огромной мощности в руках аборигенов.
— Надо что-то с ними делать, — сказал Драммонд. — Эти ахондропласты перебьют всех роботов. Обуздать их надо.
— Обуздать, обуздать, — сказал третий пилот Олег Черных, заглянув в отсек. — Братьям, во мрак погруженным, откажем ли в светоче жизни?
— Ты о чем, Олег? — спросил Грегори.
— Я о том, что начальник экспедиции просит всех пройти в рубку.
В дневные часы, когда экспедиционная группа работала на Плутоне, Морозов почти не покидал рубки, — только при заходе корабля в радиотень позволял себе вылезти из кресла, поесть, размяться на снарядах. Более всего заботила его группа Баркли — Короткова, работавшая близ тау-станции, в главном районе скопления плутонян. Но там, на удивление, все было спокойно. Баркли изучал процесс строительства Дерева. Коротков занимался биологическими исследованиями, крутил фильмы. Зрителей, впрочем, не было, а если и останавливался перед экраном, хоть на миг, кто-нибудь из прохожих аборигенов, его тотчас отгонял прочь «жезлоносец». Так они называли плутонян, вооруженных разрядниками, — «жезлоносцы».
Видимой враждебности аборигены не выказывали. Тем удивительнее было то, что они нападали на роботов в пустынной местности, где работала геологическая разведка.
Не прекратить ли ее? — думал Морозов, сидя в своем кресле. В рубке было полутемно, только ярко светились глазастые приборы да горели в иллюминаторах фонарики звезд. Ведь они разумные, продолжал он размышлять, и не могут не понимать, что мы, хоть и незваные, но пришли с добрыми намерениями. Впрочем, нельзя судить по земным критериям: наши действия и намерения могут быть так же непонятны им, как недоступен нашему пониманию чужой разум… Но почему недоступен? Разве не универсально, не всеобщно свойство разума — именно стремление к пониманию ?..
В рубку входили один за другим участники экспедиции. Драммонд вплыл ногами вперед, Морозов поймал его за башмак и подтянул книзу.
— Почему вы не включаете искусственную тяжесть? — сдержанно спросил геолог.
— Приходится экономить энергию. — Морозов жестом пригласил садиться. — Ну, так что у вас стряслось?
— Я уже доложил вам, сэр. Они опять напали на автоматы и один вывели из строя. Сегодня этих мохнатых было около дюжины. К сожалению, я не успел подъехать, чтобы воспрепятствовать им. Должен добавить, что Станко был поблизости, но не принял никаких мер.
Драммонд поджал губы, давая понять, что высказался до конца.
— Какие меры я должен был, по-вашему, принять? — Грегори Станко повернул круглое лицо к геологу.
— Вы должны были загородить им дорогу.
— Это смешно, Драммонд. Они бы обтекли мою машину и все равно прорвались бы к автоматам.
— И все-таки вам следовало попытаться, Станко. Но вы же будто приклеены к своим кинокамерам.
— Я делаю то, что обязан делать. У вас автоматы, у меня кинокамеры.
— Прошу прекратить бессмысленные препирательства, — сказал Морозов. — Обстановка усложнилась. Нападения плутонян на автоматы требуют ответственного решения. Что будем делать, коллеги? Ставлю на обсуждение вопрос о прекращении геологической разведки.
— Да как же это, Морозов? — вскинулся Драммонд. На его сухое длинное лицо пал зеленоватый свет навигационных приборов. — Тут под ногами сплошь редкие металлы. Вот! — Он быстро развернул походный планшет. — Сегодня пошла полоса колумбитов с богатейшим содержанием ниобия. Видите? Дальше, вот здесь, кажется, начинаются германиты, завтра я намерен это уточнить. Ни в коем случае нельзя прекращать разведку!
— То есть продолжать, пока аборигены не перебьют всех роботов, не так ли?
— Нет, сэр, я этого не сказал. Роботы нуждаются в защите — вот в чем проблема. Осмелюсь предложить: все вездеходы направить к месту разведки, окружить автоматы таким, знаете, подвижным кольцом. Тогда эти мохнатые не осмелятся нападать.
— Лучше называть их просто аборигенами, Драммонд. Итак, вы предлагаете прекратить все работы, кроме геологической разведки, и сосредоточиться на охране автоматов.
— Ну уж нет, — раздался басовитый голос Баркли из темного угла рубки. — Я свои исследования не брошу ради того, чтобы крутиться вокруг роботов.
— Так же и я, — сказал Коротков. — Пока позволяет время, надо добиваться контакта.
— Контакта мы вряд ли добьемся, — прохрипел второй пилот Чейс. — А разведка дает явные результаты. Редкие металлы — это, знаете ли…
— Дайте мне миллион за эти рудники и купите для меня обратный билет, — негромко сказал третий пилот Черных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75