Необязательно тешить свою гордыню и достигать высших степеней, достаточно жить достойной жизнью, не употреблять мяса, не брать в руки оружия. Что же до того, что катары всегда и всюду должны ходить с близким другом, дабы оберегать друг друга, вместе молиться, вместе искоренять в себе остатки темного и дать друг другу последнее утешение, то...
– То это будешь ты – моя милая Беатрис! – восклицал Раймон. – Для чего мне искать себе названного брата, когда есть ты – ты, которая для меня ближе сестры, жены и даже моей маленькой дочери Цецилии.
Они могли сидеть часами, держась за руки и смотря друг другу в глаза, читая и разбирая святое писание или разрабатывая манифесты и законы, которые примут, когда Романе вступит на престол Тулузы.
К сожалению, их планам было не дано сбыться. Приблизительно через полгода после того, как Романе и Беатрис сочетались браком, зашевелились те самые клятые конкуренты, ставшие костью в горле для моего учителя. Так что де Савер явился к графу и попросил его помочь с людьми для уничтожения своих врагов.
Раймон с радостью отрядил отряд лучников, поставив во главе его своего старшего сына и меня. Другой отряд – боевая конница, возглавляемая Булдуином, должна была ждать в засаде, для того чтобы обрушиться на стан врага после того, как наши лучники обстреляют его со всех сторон.
Но, к сожалению, неприятель не стоял лагерем, а расположился за стенами укрепленной крепости, на осаду которой ушло два месяца. После чего мы прорвались, не оставив там ни единой живой души и к чертовой матери спалив крепость в конце операции.
Из похода многие простые воины отряда возвращались богатыми людьми. Почти все везли тюки с дорогими тканями и золотые вещи. Из-за всего этого барахла мы двигались с непростительной медлительностью. Впрочем, должно быть, так было угодно судьбе.
Тулуза, которая должна была встречать своих воинов радостными колокольными перезвонами, поджидала нас с похоронным плачем и траурными знаменами.
Оказывается, за время нашего отсутствия жена Раймона Беатрис выдержала требуемый пост, вступила в общину. Сразу же после посвящения, надев на себя не черные одежды катар – символ траура по этому миру, Беатрис, а вместе с ней еще пятьдесят женщин, облачились в белые одежды смертниц. После чего они взошли на мост Четырех Евангелистов, что над Гарроной, слугам было велено не мешать молитве, и те стояли в стороне, не понимая, что происходит, и считая, что госпожи исполняют какой-то обряд, связанный с недавним посвящением.
Пятьдесят одна женщина в белых одеждах с распущенными длинными волосами взялись за руки и с радостным пением бросились в реку.
Разумеется, их пытались спасти, и многие доблестные рыцари и простые воины бросились в воду, но все усилия были тщетны.
Тело несчастной Беатрис было выброшено на берег только через неделю. Несмотря на протесты церкви, хозяин Тулузы повелел поставить гроб невестки в семейный склеп. Но затем отправил его в Сен-Жулиан, где находилась ее община.
Все слуги и стража, кто сопровождал в тот день Беатрис и не помешал самоубийству госпожи, были посажены в подвал замка и дожидались своей участи. Судить их должен был вернувшийся Романе.
После смерти второй жены Романе на несколько месяцев словно ушел в себя. Он снова чувствовал себя преданным. Его жена – его единственный друг и наставник – ушла из жизни, не дождавшись его, не спросив позволения, не позвав с собой, даже не сказав ни единого слова.
В огне собственного страдания он простил всех повинных перед ним слуг, но покарал меня, приказав развестись с Марией, отправив последнюю в монастырь.
Слава Богу, что гнев Раймона никогда не был сколько-нибудь долгим, и после того, как по всем правилам и канонам была составлена соответствующая бумага в Рим и за разрешением аннулировать брак отправилось целое посольство, Романе вдруг сжалился над нами и послал скорого гонца отозвать посланное ранее прошение.
Так что мы не расстались с Марией, а еще через год она родила мне долгожданного сына Андре.
Сэр Исильдор-Дени де Ломбриве
В день святого Якова благородный рыцарь Исильдор-Дени де Ломбриве пересек границу Фуа, и вскоре перед ним появились башни замка Лордфорд, к которому он стремился, связанный данной три года назад клятвой и все растущим любопытством.
Дело в том, что в замок Лордфорд он прибыл не столько ради встречи со своим боевым другом, сколько желая увидеть наконец предназначенную для него невесту. Невеста, вот ведь невидаль какая. Тридцатишестилетний Исильдор-Дени и слово-то такое давно позабыл, ввиду непрестанной бедности и солидного возраста. Потому как, говорят же в народе, кто в двадцать лет еще не женился, до веку не женится, А тем более на благородной донне тринадцати лет отроду.
Когда-то он мечтал жениться и завести семью. Мечтал о кровавых войнах и о том, как он возвращается с богатой добычей, выкупает родовые земли и отстраивает заново замок. В мечтах он уже сделался обладателем квадратного знамени и держал при замке бравую дружину. Но в действительности от всех его планов остались только войны. Бесконечные переходы, холод или жара. Бои и кровопролитные бойни.
Была, конечно, и добыча, но либо не достаточно жирная, либо все средства уходили на лечение полученных ран. Несколько раз его брали в плен и пытали, пока он не соглашался отправить к своим людям или сеньору гонца с просьбой немедленно выслать выкуп. Свои люди выручали – один раз он уже почти что сидел на собственной мошне, в богатом, крепком гасконском доме. В подвалах стояли бочки с вином, а под потолком висели закопченные окорока мяса, были и служанки, и парочка оруженосцев, которые помогали справляться по хозяйству.
Все вроде бы начинало налаживаться, и тут его угораздило угодить в плен к самому Ричарду Львиное Сердце. Так что, немного покочевряжившись и для порядка сделав попытку сбежать, Исильдор-Дени был вынужден просить выслать выкуп у своего сеньора, трижды проклятого короля Франции. Который не только не заплатил, но и посмел сказать слуге английского короля, будто бы знать не знает этого наемника.
После такого известия сэр Исильдор-Дени де Ломбриве на какое-то время лишился дара речи, вся его жизнь замелькала перед глазами, подобно витражным стеклам собора святого Иоанна. Меж тем неотесанные слуги короля начали подталкивать его в спину. Точно каленым железом обожгли плечи природного дворянина руки простолюдинов. Так что он зарычал от унижения и позора и, разбрасывая все на своем пути, кинулся очертя голову на короля, сметая оказавшихся на его пути пажей и воинов. Кто-то ударил его по голове ножнами меча, тут же несколько человек навалились сверху, рыцарь был свален на заплеванный пол и поставлен на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– То это будешь ты – моя милая Беатрис! – восклицал Раймон. – Для чего мне искать себе названного брата, когда есть ты – ты, которая для меня ближе сестры, жены и даже моей маленькой дочери Цецилии.
Они могли сидеть часами, держась за руки и смотря друг другу в глаза, читая и разбирая святое писание или разрабатывая манифесты и законы, которые примут, когда Романе вступит на престол Тулузы.
К сожалению, их планам было не дано сбыться. Приблизительно через полгода после того, как Романе и Беатрис сочетались браком, зашевелились те самые клятые конкуренты, ставшие костью в горле для моего учителя. Так что де Савер явился к графу и попросил его помочь с людьми для уничтожения своих врагов.
Раймон с радостью отрядил отряд лучников, поставив во главе его своего старшего сына и меня. Другой отряд – боевая конница, возглавляемая Булдуином, должна была ждать в засаде, для того чтобы обрушиться на стан врага после того, как наши лучники обстреляют его со всех сторон.
Но, к сожалению, неприятель не стоял лагерем, а расположился за стенами укрепленной крепости, на осаду которой ушло два месяца. После чего мы прорвались, не оставив там ни единой живой души и к чертовой матери спалив крепость в конце операции.
Из похода многие простые воины отряда возвращались богатыми людьми. Почти все везли тюки с дорогими тканями и золотые вещи. Из-за всего этого барахла мы двигались с непростительной медлительностью. Впрочем, должно быть, так было угодно судьбе.
Тулуза, которая должна была встречать своих воинов радостными колокольными перезвонами, поджидала нас с похоронным плачем и траурными знаменами.
Оказывается, за время нашего отсутствия жена Раймона Беатрис выдержала требуемый пост, вступила в общину. Сразу же после посвящения, надев на себя не черные одежды катар – символ траура по этому миру, Беатрис, а вместе с ней еще пятьдесят женщин, облачились в белые одежды смертниц. После чего они взошли на мост Четырех Евангелистов, что над Гарроной, слугам было велено не мешать молитве, и те стояли в стороне, не понимая, что происходит, и считая, что госпожи исполняют какой-то обряд, связанный с недавним посвящением.
Пятьдесят одна женщина в белых одеждах с распущенными длинными волосами взялись за руки и с радостным пением бросились в реку.
Разумеется, их пытались спасти, и многие доблестные рыцари и простые воины бросились в воду, но все усилия были тщетны.
Тело несчастной Беатрис было выброшено на берег только через неделю. Несмотря на протесты церкви, хозяин Тулузы повелел поставить гроб невестки в семейный склеп. Но затем отправил его в Сен-Жулиан, где находилась ее община.
Все слуги и стража, кто сопровождал в тот день Беатрис и не помешал самоубийству госпожи, были посажены в подвал замка и дожидались своей участи. Судить их должен был вернувшийся Романе.
После смерти второй жены Романе на несколько месяцев словно ушел в себя. Он снова чувствовал себя преданным. Его жена – его единственный друг и наставник – ушла из жизни, не дождавшись его, не спросив позволения, не позвав с собой, даже не сказав ни единого слова.
В огне собственного страдания он простил всех повинных перед ним слуг, но покарал меня, приказав развестись с Марией, отправив последнюю в монастырь.
Слава Богу, что гнев Раймона никогда не был сколько-нибудь долгим, и после того, как по всем правилам и канонам была составлена соответствующая бумага в Рим и за разрешением аннулировать брак отправилось целое посольство, Романе вдруг сжалился над нами и послал скорого гонца отозвать посланное ранее прошение.
Так что мы не расстались с Марией, а еще через год она родила мне долгожданного сына Андре.
Сэр Исильдор-Дени де Ломбриве
В день святого Якова благородный рыцарь Исильдор-Дени де Ломбриве пересек границу Фуа, и вскоре перед ним появились башни замка Лордфорд, к которому он стремился, связанный данной три года назад клятвой и все растущим любопытством.
Дело в том, что в замок Лордфорд он прибыл не столько ради встречи со своим боевым другом, сколько желая увидеть наконец предназначенную для него невесту. Невеста, вот ведь невидаль какая. Тридцатишестилетний Исильдор-Дени и слово-то такое давно позабыл, ввиду непрестанной бедности и солидного возраста. Потому как, говорят же в народе, кто в двадцать лет еще не женился, до веку не женится, А тем более на благородной донне тринадцати лет отроду.
Когда-то он мечтал жениться и завести семью. Мечтал о кровавых войнах и о том, как он возвращается с богатой добычей, выкупает родовые земли и отстраивает заново замок. В мечтах он уже сделался обладателем квадратного знамени и держал при замке бравую дружину. Но в действительности от всех его планов остались только войны. Бесконечные переходы, холод или жара. Бои и кровопролитные бойни.
Была, конечно, и добыча, но либо не достаточно жирная, либо все средства уходили на лечение полученных ран. Несколько раз его брали в плен и пытали, пока он не соглашался отправить к своим людям или сеньору гонца с просьбой немедленно выслать выкуп. Свои люди выручали – один раз он уже почти что сидел на собственной мошне, в богатом, крепком гасконском доме. В подвалах стояли бочки с вином, а под потолком висели закопченные окорока мяса, были и служанки, и парочка оруженосцев, которые помогали справляться по хозяйству.
Все вроде бы начинало налаживаться, и тут его угораздило угодить в плен к самому Ричарду Львиное Сердце. Так что, немного покочевряжившись и для порядка сделав попытку сбежать, Исильдор-Дени был вынужден просить выслать выкуп у своего сеньора, трижды проклятого короля Франции. Который не только не заплатил, но и посмел сказать слуге английского короля, будто бы знать не знает этого наемника.
После такого известия сэр Исильдор-Дени де Ломбриве на какое-то время лишился дара речи, вся его жизнь замелькала перед глазами, подобно витражным стеклам собора святого Иоанна. Меж тем неотесанные слуги короля начали подталкивать его в спину. Точно каленым железом обожгли плечи природного дворянина руки простолюдинов. Так что он зарычал от унижения и позора и, разбрасывая все на своем пути, кинулся очертя голову на короля, сметая оказавшихся на его пути пажей и воинов. Кто-то ударил его по голове ножнами меча, тут же несколько человек навалились сверху, рыцарь был свален на заплеванный пол и поставлен на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73