Но одно обязательное условие: я сам пойду в тюрьму Каркассона за Раймоном-Роже. Мой племянник должен быть на свободе!
Договорившись с Раймоном о новой встрече и оставив ему в качестве телохранителя своего сына Андре, я устремился в Тулузу, откуда рассчитывал подать весть ребятам де Савера. Сам учитель уже несколько лет как почил с миром, но мое имя было широко известно в школе, так как после перезаключенного с Раймоном Шестым договора я получал проценты от всех операций, производимых учениками школы.
Поэтому я даже не подумал отправляться в одиночку в леса Фуа, а, взобравшись на городскую стену, прикрепил к стреле футляр с посланием и выстрелил в сторону служащего почтовым ящиком дерева. После чего спокойно отправился спать.
Амори
Перед рассветом я проснулся от неприятного ощущения присутствия в моей комнате постороннего и, спокойно вынув из стоящего на полу сапога нож, присел на кровати.
Напротив меня стоял человек среднего роста. Лицо его было скрыто плащом.
Несколько секунд мы изучали друг друга, после чего незнакомец показал мне прикрепленный к внутренней части его плаща значок, который де Савер обычно давал своим ученикам, не знающим друг друга в лицо, дабы они в результате встречи остались живы.
– Анри Горгулья, ты вызвал меня, я пришел. – Незнакомец остался стоять, ожидая приглашения.
– Мне нужна помощь, – я поднял с постели плащ, служивший мне одеялом, и, завернувшись в него, указал гостю, куда он может сесть.
Тот открыл лицо и занял предложенное ему место. Он был сухопарым и невысоким, с длинными, давно не мытыми волосами.
– Я весь внимание, – расплылся в улыбке посыльный.
В этот момент начало вставать солнце, и я увидел, что гость до странности напоминает самого учителя, точно хитрюга де Савер сумел переродиться для того, чтобы в новой жизни снова заниматься созданной им школой.
– В подвале Каркассонского замка томится узник, которого следует вызволить оттуда живым. – Я продолжал изучать лицо гостя, находя в нем все больше и больше знакомых черт, не дающих ошибиться в истинности моего невероятного предположения, что де Савер каким-то образом сумел побороть смерть.
– Это почти что невыполнимая задача, – незнакомец повел острым носом, отрицательно мотая головой. – Во всяком случае, это очень, очень дорого... и я думаю, что... так ли важен этот узник, чтобы...
– Я заплачу любые деньги. Столько, сколько вы запросите. Но вместе с вашими людьми пойду я сам и... – я призадумался, как обозвать Раймона, не выдавая его, – и непосредственный заказчик.
– Могу я узнать имя узника, для того чтобы предварительно навести справки о том, в какой именно части темницы его скрывают? – все так же вежливо осведомился гость.
– Его имя виконт Каркассона Раймон-Роже, и действовать следует очень быстро, потому как скоро в замок прибудет его новый хозяин Симон де Монфор, и тогда может произойти непоправимое!
– Виконт Каркассона?! – Незнакомец вскочил на ноги, его лицо залила краска. – Вы предлагаете школе вытащить из тюрьмы самого виконта Каркассона, племянника Раймона Тулузского Раймона-Роже?
– Да, и не надо так орать. – Я полез в угол и, достав стоящий там бочонок с вином, отвинтил краник. Налив себе и гостю по доброй кружке, вернулся ко все еще стоящему, точно виселичный столб, гостю.
– Выпьем за успех предприятия, – похлопал я его по худому тщедушному плечу, – и, ради всего святого, спешите к своему начальству, мне необходимо, чтобы уже в это полнолуние, десятого ноября, мы вытащили мессена Раймона-Роже из его темницы.
– Ни к какому начальству я не побегу, – все еще ошеломленный моим предложением, гость сел на свое место и, не салютуя мне, отпил залпом половину кружки.
– Мое имя Амори де Савер, – неожиданно представился он. – Я сын Мишеля и его законный преемник. Я и есть высшее начальство школы и ее банкир. – Вздохнув, он допил свое вино. – То, что вы предлагаете мне, господин Горгулья, странно и одновременно с тем прекрасно. Спасение виконта Каркассона – дело чести для каждого благородного человека, поэтому я обещаю вам, что сделаю все, что только возможно, чтобы вызволить его на свободу. Что же касается денег, – он мягко посмотрел мне в глаза, отчего стал еще более похож на своего отца, – школа де Савера почтет за великую честь выполнить этот заказ, не взимая за него никакой платы.
Он допил вино и поднялся с места.
– В полнолуние я буду ждать вас недалеко от восточных ворот замка, в кабачке «Бочонок глупостей». – Он посмотрел в окно на встающее над горизонтом солнце. – И... я почту за честь наконец-то увидеть вас в деле.
После чего мы пожали друг другу руки, и Амори де Савер скрылся за дверью. Так же как когда-то я не провожал его отца, не стал теперь следить за тем, как мессен Амори выберется из замка. Но с этого момента я понял, что наши шансы помочь Каркассонскому виконту значительно возросли.
Каркассонский узник. Чаша с ядом
Несмотря на изрядный возраст, я был еще в отменной форме, мои колени гнулись и спина болела разве что перед сильной грозой. Подражая католикам, еще в начале всех наших неприятностей мы с господином отпустили себе бороды, и мою сейчас можно было затыкать за пояс. Тем не менее я не боялся, что подведу проворного и, по всей видимости, сильного, как его покойный отец, Амори де Савера. Чего никак не мог сказать о Раймоне. Тучный, на коротких кривых ножках, он вел жизнь для чего-то снабженного душой винного бочонка. А кто, благородные сэры рыцари, отправляется в опасное предприятие, прихватив с собой здоровенный бочонок, до краев полный стонов и жалоб? Граф спал на мягких перинах, не выносил холода и отсутствия женщин. На самом деле до последнего момента я надеялся, что он струсит и откажется от участия в рискованном предприятии. Но не тут-то было, по части издевательств и создания невыносимых условий жизни Раймон был первым и самым выдающимся из всех известных мне господ Лангедока.
Ко дню, когда луна округлила свои бока, мы с Раймоном были уже на месте, оба в плащах крестоносцев и со шлемами в руках. Мессен Амори, должно быть, уже давно расположился за столом в кабачке, поджидая нас. Входя, Раймон прикрыл лицо плащом, но по тому, как сверкнули глаза де Савера, я понял, что тулузский граф узнан. Так что оставалось надеяться лишь на то, что мы сделаем свое дело и Раймон сумеет вернуться в лагерь.
Мы вышли в ночь. Луна светила на славу, наши плащи сияли каким-то тусклым фосфоресцирующим светом, подобно саванам вставших из могил мертвецов. Привыкшие к большим свитам, мы с Раймоном оглядывались по сторонам, ожидая нападения. По сигналу де Савера за его спиной появились с десяток бесшумных молодых людей, все, как и мы, в белых плащах и шлемах, делающих их похожими друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Договорившись с Раймоном о новой встрече и оставив ему в качестве телохранителя своего сына Андре, я устремился в Тулузу, откуда рассчитывал подать весть ребятам де Савера. Сам учитель уже несколько лет как почил с миром, но мое имя было широко известно в школе, так как после перезаключенного с Раймоном Шестым договора я получал проценты от всех операций, производимых учениками школы.
Поэтому я даже не подумал отправляться в одиночку в леса Фуа, а, взобравшись на городскую стену, прикрепил к стреле футляр с посланием и выстрелил в сторону служащего почтовым ящиком дерева. После чего спокойно отправился спать.
Амори
Перед рассветом я проснулся от неприятного ощущения присутствия в моей комнате постороннего и, спокойно вынув из стоящего на полу сапога нож, присел на кровати.
Напротив меня стоял человек среднего роста. Лицо его было скрыто плащом.
Несколько секунд мы изучали друг друга, после чего незнакомец показал мне прикрепленный к внутренней части его плаща значок, который де Савер обычно давал своим ученикам, не знающим друг друга в лицо, дабы они в результате встречи остались живы.
– Анри Горгулья, ты вызвал меня, я пришел. – Незнакомец остался стоять, ожидая приглашения.
– Мне нужна помощь, – я поднял с постели плащ, служивший мне одеялом, и, завернувшись в него, указал гостю, куда он может сесть.
Тот открыл лицо и занял предложенное ему место. Он был сухопарым и невысоким, с длинными, давно не мытыми волосами.
– Я весь внимание, – расплылся в улыбке посыльный.
В этот момент начало вставать солнце, и я увидел, что гость до странности напоминает самого учителя, точно хитрюга де Савер сумел переродиться для того, чтобы в новой жизни снова заниматься созданной им школой.
– В подвале Каркассонского замка томится узник, которого следует вызволить оттуда живым. – Я продолжал изучать лицо гостя, находя в нем все больше и больше знакомых черт, не дающих ошибиться в истинности моего невероятного предположения, что де Савер каким-то образом сумел побороть смерть.
– Это почти что невыполнимая задача, – незнакомец повел острым носом, отрицательно мотая головой. – Во всяком случае, это очень, очень дорого... и я думаю, что... так ли важен этот узник, чтобы...
– Я заплачу любые деньги. Столько, сколько вы запросите. Но вместе с вашими людьми пойду я сам и... – я призадумался, как обозвать Раймона, не выдавая его, – и непосредственный заказчик.
– Могу я узнать имя узника, для того чтобы предварительно навести справки о том, в какой именно части темницы его скрывают? – все так же вежливо осведомился гость.
– Его имя виконт Каркассона Раймон-Роже, и действовать следует очень быстро, потому как скоро в замок прибудет его новый хозяин Симон де Монфор, и тогда может произойти непоправимое!
– Виконт Каркассона?! – Незнакомец вскочил на ноги, его лицо залила краска. – Вы предлагаете школе вытащить из тюрьмы самого виконта Каркассона, племянника Раймона Тулузского Раймона-Роже?
– Да, и не надо так орать. – Я полез в угол и, достав стоящий там бочонок с вином, отвинтил краник. Налив себе и гостю по доброй кружке, вернулся ко все еще стоящему, точно виселичный столб, гостю.
– Выпьем за успех предприятия, – похлопал я его по худому тщедушному плечу, – и, ради всего святого, спешите к своему начальству, мне необходимо, чтобы уже в это полнолуние, десятого ноября, мы вытащили мессена Раймона-Роже из его темницы.
– Ни к какому начальству я не побегу, – все еще ошеломленный моим предложением, гость сел на свое место и, не салютуя мне, отпил залпом половину кружки.
– Мое имя Амори де Савер, – неожиданно представился он. – Я сын Мишеля и его законный преемник. Я и есть высшее начальство школы и ее банкир. – Вздохнув, он допил свое вино. – То, что вы предлагаете мне, господин Горгулья, странно и одновременно с тем прекрасно. Спасение виконта Каркассона – дело чести для каждого благородного человека, поэтому я обещаю вам, что сделаю все, что только возможно, чтобы вызволить его на свободу. Что же касается денег, – он мягко посмотрел мне в глаза, отчего стал еще более похож на своего отца, – школа де Савера почтет за великую честь выполнить этот заказ, не взимая за него никакой платы.
Он допил вино и поднялся с места.
– В полнолуние я буду ждать вас недалеко от восточных ворот замка, в кабачке «Бочонок глупостей». – Он посмотрел в окно на встающее над горизонтом солнце. – И... я почту за честь наконец-то увидеть вас в деле.
После чего мы пожали друг другу руки, и Амори де Савер скрылся за дверью. Так же как когда-то я не провожал его отца, не стал теперь следить за тем, как мессен Амори выберется из замка. Но с этого момента я понял, что наши шансы помочь Каркассонскому виконту значительно возросли.
Каркассонский узник. Чаша с ядом
Несмотря на изрядный возраст, я был еще в отменной форме, мои колени гнулись и спина болела разве что перед сильной грозой. Подражая католикам, еще в начале всех наших неприятностей мы с господином отпустили себе бороды, и мою сейчас можно было затыкать за пояс. Тем не менее я не боялся, что подведу проворного и, по всей видимости, сильного, как его покойный отец, Амори де Савера. Чего никак не мог сказать о Раймоне. Тучный, на коротких кривых ножках, он вел жизнь для чего-то снабженного душой винного бочонка. А кто, благородные сэры рыцари, отправляется в опасное предприятие, прихватив с собой здоровенный бочонок, до краев полный стонов и жалоб? Граф спал на мягких перинах, не выносил холода и отсутствия женщин. На самом деле до последнего момента я надеялся, что он струсит и откажется от участия в рискованном предприятии. Но не тут-то было, по части издевательств и создания невыносимых условий жизни Раймон был первым и самым выдающимся из всех известных мне господ Лангедока.
Ко дню, когда луна округлила свои бока, мы с Раймоном были уже на месте, оба в плащах крестоносцев и со шлемами в руках. Мессен Амори, должно быть, уже давно расположился за столом в кабачке, поджидая нас. Входя, Раймон прикрыл лицо плащом, но по тому, как сверкнули глаза де Савера, я понял, что тулузский граф узнан. Так что оставалось надеяться лишь на то, что мы сделаем свое дело и Раймон сумеет вернуться в лагерь.
Мы вышли в ночь. Луна светила на славу, наши плащи сияли каким-то тусклым фосфоресцирующим светом, подобно саванам вставших из могил мертвецов. Привыкшие к большим свитам, мы с Раймоном оглядывались по сторонам, ожидая нападения. По сигналу де Савера за его спиной появились с десяток бесшумных молодых людей, все, как и мы, в белых плащах и шлемах, делающих их похожими друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73