Вероятно, самое постыдное его преступление – это нарушение законов войны, когда он предательски, в спину, убил Валина, завистливого брата Сугривы, сражавшегося в тот момент с другим. Второй проступок – отречение от Ситы, обожаемой и верной жены, от которой Рама после своей победы над Раваной отказывается, так как она жила у другого. Согласно легенде, Сита поднимается на костер, но не сгорает и таким образом доказывает свою верность. После этого она может возвратиться на трон. Эти эпизоды и им подобные замалчиваются, чтобы не бросить тень на образ Рамы, представляемый детям. Их хорошо знают и историки, изучающие происхождение индийцев, и они также по традиции стремятся «оправдать» Раму, объяснить его поведение. Точно так же в книгах, посвященных происхождению индийцев, замалчивается этнический конфликт между северными ариями, завоевателями с более светлой кожей, и более темными индийцами с Юга. Замечается только, что они «стали друзьями». Равным образом не говорится о «Грихьясутрах», содержащих основополагающие предписания, определяющие поведение главы индусской семьи, сборники правил о совершении ритуалов начиная от рождения человека и до самой его смерти. Но ведь суть индуса, именно индуса, т. е. того, кто принадлежит к религии индуизма, а не индийца вообще, и составляют эти домашние ритуалы, и это является характерной чертой жизни и истории Индии.
Итак, почтение к ритуалам обойдено молчанием, как будто цель преподавания истории состоит в лишении Индии ее индуистской сути. И эта гипотеза находит многократное подтверждение.
Сквозь всю историю последующих веков сверкающей нитью будет проходить память о добродетелях Будды и государей, управляющих Индией.
«У Будды были самые чудесные игрушки, он ел самую изысканную пищу, носил самые роскошные одежды, женился на самой прекрасной из принцесс… Однако, увидев нищего, сказавшего, что он хотел бы умереть, Будда был потрясен и решил все бросить… Он поклялся, что не успокоится до тех пор, пока не найдет для мира избавления от печали и несчастья… (…) Он остриг волосы, не ел и не пил, обращался к мудрецам Индии, но не нашел ответа ни в посте, ни в паломничестве (…) Но вот однажды он сидел под огромным деревом и внезапно ему пришел ответ (…) Зависть, желание обладать – вот, что порождает в мире вражду (…) Для того, чтобы с ними покончить, нужно постичь восемь заветов, найти «средний путь». Он повсюду творил добро, отказывался различать касты…» (IV.4).
Что касается государей, то у них гордость сочетается с милосердием – самой характерной их добродетелью.
«Как мне с тобой обойтись? – спросил Александр Великий, когда он пришел в Индию и захватил в плен царя Пора.
– Как с царем, – ответил Пор.
Под впечатлением этого ответа Александр оставил Пору царство (…) Солдаты устали, они отказывались идти дальше. Александр возвратился в Грецию».
«Подвиги Александра заворожили и возбудили молодого индийского принца Чандрагупту Маурью. Он решил подражать Александру и завоевать Индию. Ему это удалось, и он основал царство, которое охватывало почти всю Индию. Он прекрасно управлял страной, а его министр даже написал книгу, в которой объяснял, что нужно делать, чтобы хорошо управлять страной. Эта книга называется „Артхашастра“» (IV.4).
В учебнике постоянно присутствует тема необходимости для Индии сохранять единство; она проявляется и в аллегории букета цветов Ашоки.
Букет цветов Ашоки (273 г. до н. э.)
«Ашоке, потомку царя Пора, противостоявшего Александру Великому, удалось объединить Индию от Гималаев до реки Кавери. После покорения Калинги величие империи Маурья достигло своей вершины. Но это не сделало царя счастливым. Потрясенный видом поля битвы, устланного тысячами трупов людей и животных, он становится последователем Будды и решает больше не убивать живые существа.
Он решает также не есть мяса и старается остановить убой животных. Для того чтобы его указы были известны по всей столь обширной империи, Ашока приказывал высекать их на скалах и каменных столпах, воздвигавшихся повсюду в стране. Что же предписывали эти указы?
Они требовали, чтобы народ был доброжелателен, правдив, говорили, что не следует убивать. В них говорилось также о величии Ашоки и о его любви к народу.
На столпах изображались четыре льва и колесо; они и теперь украшают герб и печать нашего государства.
Если вам приходилось составлять букет цветов, то вы знаете, что их надо крепко держать, иначе букет рассыплется. Разожмите руку – и малейший порыв ветра разбросает цветы по сторонам. Царь Ашока и был тем человеком, который сжимал цветы твердой рукой; эти цветы – многочисленные маленькие княжества Индии, существовавшие в то время, когда императором был его дедушка. Когда Ашока умер, цветы рассыпались…» (IV.4).
В более поздние эпохи Индия была «наставником мира». Отдаленные страны, такие, как Египет, Рим, покупали здесь рубины, ткани. Даже Китай, стремившийся с ней познакомиться, послал Сюань Цзана «узнать о сути религии буддизма…» Ему навстречу отправился Харшавардхана в сопровождении великолепного кортежа, во главе которого восседал огромный Будда, сделанный из золота. «Он почитал обе религии: и индуизм, и буддизм». После пятнадцати лет пребывания в Индии Сюань Цзан, ставший ученым буддистом, возвратился к себе на родину…
В то время как в Северной Индии управляли Гупты, затем Харшавардхана, на Юге главенство оспаривали друг у друга две большие династии – Паллавы и Чалукья. Это «эпоха культурного расцвета в Махабалипураме и Канчипураме, где был большой университет».
«Много лет назад индийский принц с пятью тысячами человек отправился из этих государств на остров Бали. Они освоили этот остров. Этим объясняется то, что на Бали Рамаяну представляют так же, как в Индии. (…) Ява тоже стала индийской территорией (…), так же как и другие страны, усвоившие манеры и нравы Индии. В этих странах полагали, что индийская культура содержит в себе много прекрасного и доброго; так думали в Камбодже, Таиланде, Малайзии» (IV.4).
О чем не рассказывают юным индийцам
Эпоха царств Маурьев, Гуптов, Харши – это самый длительный период расцвета, который когда-либо знала Индия. Она длилась больше тысячи лет – с IV в. до н. э. до VII в. н. э. Это эпоха такого величия, когда Индия была наставником даже по отношению к Китаю. Нашествие гуннов было лишь недолгим трагическим эпизодом, прервавшим ее, но быстро изгладившимся.
Однако юным индийцам не рассказывают, что порядки царства Маурья не ограничивались принципами и правилами добродетели. Это было полицейское деспотическое государство, государство-шпион, единственное в своем роде. Донос был возведен здесь в принцип управления, и эта практика, существовавшая в течение многих царствований, продолжалась во времена ислама и сохранялась вплоть до появления англичан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Итак, почтение к ритуалам обойдено молчанием, как будто цель преподавания истории состоит в лишении Индии ее индуистской сути. И эта гипотеза находит многократное подтверждение.
Сквозь всю историю последующих веков сверкающей нитью будет проходить память о добродетелях Будды и государей, управляющих Индией.
«У Будды были самые чудесные игрушки, он ел самую изысканную пищу, носил самые роскошные одежды, женился на самой прекрасной из принцесс… Однако, увидев нищего, сказавшего, что он хотел бы умереть, Будда был потрясен и решил все бросить… Он поклялся, что не успокоится до тех пор, пока не найдет для мира избавления от печали и несчастья… (…) Он остриг волосы, не ел и не пил, обращался к мудрецам Индии, но не нашел ответа ни в посте, ни в паломничестве (…) Но вот однажды он сидел под огромным деревом и внезапно ему пришел ответ (…) Зависть, желание обладать – вот, что порождает в мире вражду (…) Для того, чтобы с ними покончить, нужно постичь восемь заветов, найти «средний путь». Он повсюду творил добро, отказывался различать касты…» (IV.4).
Что касается государей, то у них гордость сочетается с милосердием – самой характерной их добродетелью.
«Как мне с тобой обойтись? – спросил Александр Великий, когда он пришел в Индию и захватил в плен царя Пора.
– Как с царем, – ответил Пор.
Под впечатлением этого ответа Александр оставил Пору царство (…) Солдаты устали, они отказывались идти дальше. Александр возвратился в Грецию».
«Подвиги Александра заворожили и возбудили молодого индийского принца Чандрагупту Маурью. Он решил подражать Александру и завоевать Индию. Ему это удалось, и он основал царство, которое охватывало почти всю Индию. Он прекрасно управлял страной, а его министр даже написал книгу, в которой объяснял, что нужно делать, чтобы хорошо управлять страной. Эта книга называется „Артхашастра“» (IV.4).
В учебнике постоянно присутствует тема необходимости для Индии сохранять единство; она проявляется и в аллегории букета цветов Ашоки.
Букет цветов Ашоки (273 г. до н. э.)
«Ашоке, потомку царя Пора, противостоявшего Александру Великому, удалось объединить Индию от Гималаев до реки Кавери. После покорения Калинги величие империи Маурья достигло своей вершины. Но это не сделало царя счастливым. Потрясенный видом поля битвы, устланного тысячами трупов людей и животных, он становится последователем Будды и решает больше не убивать живые существа.
Он решает также не есть мяса и старается остановить убой животных. Для того чтобы его указы были известны по всей столь обширной империи, Ашока приказывал высекать их на скалах и каменных столпах, воздвигавшихся повсюду в стране. Что же предписывали эти указы?
Они требовали, чтобы народ был доброжелателен, правдив, говорили, что не следует убивать. В них говорилось также о величии Ашоки и о его любви к народу.
На столпах изображались четыре льва и колесо; они и теперь украшают герб и печать нашего государства.
Если вам приходилось составлять букет цветов, то вы знаете, что их надо крепко держать, иначе букет рассыплется. Разожмите руку – и малейший порыв ветра разбросает цветы по сторонам. Царь Ашока и был тем человеком, который сжимал цветы твердой рукой; эти цветы – многочисленные маленькие княжества Индии, существовавшие в то время, когда императором был его дедушка. Когда Ашока умер, цветы рассыпались…» (IV.4).
В более поздние эпохи Индия была «наставником мира». Отдаленные страны, такие, как Египет, Рим, покупали здесь рубины, ткани. Даже Китай, стремившийся с ней познакомиться, послал Сюань Цзана «узнать о сути религии буддизма…» Ему навстречу отправился Харшавардхана в сопровождении великолепного кортежа, во главе которого восседал огромный Будда, сделанный из золота. «Он почитал обе религии: и индуизм, и буддизм». После пятнадцати лет пребывания в Индии Сюань Цзан, ставший ученым буддистом, возвратился к себе на родину…
В то время как в Северной Индии управляли Гупты, затем Харшавардхана, на Юге главенство оспаривали друг у друга две большие династии – Паллавы и Чалукья. Это «эпоха культурного расцвета в Махабалипураме и Канчипураме, где был большой университет».
«Много лет назад индийский принц с пятью тысячами человек отправился из этих государств на остров Бали. Они освоили этот остров. Этим объясняется то, что на Бали Рамаяну представляют так же, как в Индии. (…) Ява тоже стала индийской территорией (…), так же как и другие страны, усвоившие манеры и нравы Индии. В этих странах полагали, что индийская культура содержит в себе много прекрасного и доброго; так думали в Камбодже, Таиланде, Малайзии» (IV.4).
О чем не рассказывают юным индийцам
Эпоха царств Маурьев, Гуптов, Харши – это самый длительный период расцвета, который когда-либо знала Индия. Она длилась больше тысячи лет – с IV в. до н. э. до VII в. н. э. Это эпоха такого величия, когда Индия была наставником даже по отношению к Китаю. Нашествие гуннов было лишь недолгим трагическим эпизодом, прервавшим ее, но быстро изгладившимся.
Однако юным индийцам не рассказывают, что порядки царства Маурья не ограничивались принципами и правилами добродетели. Это было полицейское деспотическое государство, государство-шпион, единственное в своем роде. Донос был возведен здесь в принцип управления, и эта практика, существовавшая в течение многих царствований, продолжалась во времена ислама и сохранялась вплоть до появления англичан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44