Ужин в отеле подали обильный. Это была первая трапеза по удвоенным на время фиесты ценам, и к обычному меню прибавили несколько блюд. После ужина мы пошли в город. Помню, что я решил не ложиться всю ночь, чтобы в шесть часов утра посмотреть, как быки побегут по улицам. Но мне очень захотелось спать, и около четырех часов я лег и уснул. Остальные не ложились.
Моя комната была заперта, а я не мог найти ключ и улегся на одну из кроватей в комнате Кона, этажом выше. Всю ночь на улицах шумела фиеста, но я был такой сонный, что это не помешало мне спать. Разбудил меня треск разорвавшейся ракеты — сигнал, что на окраине города быков выпустили из корраля. Сейчас они промчатся по всему городу, устремляясь в цирк. Я спал тяжело и, просыпаясь, чувствовал, что опоздал. Я накинул пальто Кона и вышел на балкон. Внизу, подо мной, узкая улочка была безлюдна. На всех балконах теснились зрители. Вдруг улицу залила толпа. Люди бежали все вместе, сбившись в кучу. Они пробежали мимо отеля и свернули к цирку, потом появились еще люди, они бежали быстрее, а позади несколько человек отставших уже пробежали во весь дух. После них образовался небольшой просвет, и затем по улице, крутя рогами, галопом промчались быки. Минута — и все исчезло за углом. Один из толпы упал, скатился в канаву и лежал неподвижно. Но быки пронеслись мимо не заметив его. Они бежали плотным стадом.
После того как быки скрылись из виду, со стороны цирка донесся рев толпы. Рев долго не умолкал. И наконец — треск разорвавшейся ракеты, возвестивший, что быки пробежали сквозь толпу на арену, а оттуда в загон. Я вернулся в комнату и лег в постель. Все время я простоял босиком на каменном полу балкона. Я подумал, что вся наша компания сейчас, вероятно, в цирке. Согревшись в постели, я заснул.
Я проснулся, когда пришел Кон. Он начал раздеваться и подошел к окну, чтобы закрыть его, потому что с балкона через улицу, как раз напротив, люди заглядывали к нам.
— Ну, видели? — спросил я.
— Да. Мы все были там.
— Жертвы были?
— Один бык врезался в толпу на арене и помял человек семь.
— Брет не испугалась?
— Это произошло так быстро, что никто не обратил внимания.
— Жалко, что я проспал.
— Мы не знали, где вы. Мы подходили к вашей комнате, но дверь была заперта.
— А где вы были ночью?
— Танцевали в каком-то клубе.
— Мне очень спать захотелось, — сказал я.
— А мне как спать хочется! — сказал Кон. — Когда же это кончится?
— Только через неделю.
Билл приоткрыл дверь и просунул голову.
— Где ты был, Джейк?
— Я смотрел на них с балкона. Ну как?
— Замечательно.
— Куда ты идешь?
— Спать.
Все проспали до двенадцати. Мы позавтракали за одним из столов, расставленных под аркадой. Город был переполнен. Нам пришлось дожидаться свободного места. После завтрака мы пошли в кафе Ирунья. Там было тесно, и, чем ближе подходило время боя быков, тем становилось теснее и толпа вокруг столиков все густела. В кафе стояло низкое, многоголосое жужжание, как всегда перед боем быков. В другие дни кафе никогда не жужжало так, как бы переполнено оно ни было. Жужжание нарастало, оно захватывало и нас, и мы уже были частью его.
Я запасся шестью билетами на все бои. Три места были barrera, в первом ряду, у самой арены, а три sobrepuerta — скамьи с деревянными спинками в одном из средних рядов амфитеатра. Майкл считал, что Брет лучше сидеть повыше для первого раза, и Кон пожелал сидеть с ними. Мы с Биллом решили сесть в первом ряду, а лишний билет я отдал официанту и попросил продать его. Билл начал учить Кона, что делать и куда смотреть, чтобы не замечать лошадей. Билл уже видел бой быков.
— Об этом я ни капли не беспокоюсь. Я только боюсь, что мне будет скучно, — сказал Кон.
— Вы так думаете?
— Не смотрите на лошадь после того, как бык забодает ее, — сказал я Брет. — Следите за быком и за тем, как пикадор старается не подпустить его, а потом не смотрите на лошадь, если она ранена, пока она не околеет.
— Я немного волнуюсь, — сказала Брет. — Не знаю, смогу ли я все это выдержать.
— Отлично выдержите. Неприятно только смотреть на лошадей, а они бывают не больше двух-трех минут с каждым быком. Вы просто отвернитесь, когда страшно будет.
— Все будет хорошо, — сказал Майкл. — Я присмотрю за ней.
— Я думаю, вы не соскучитесь, — сказал Билл.
— Я схожу в отель за биноклем и вином, — сказал я. — Потом вернусь сюда. Только не напивайтесь.
— Я пойду с тобой, — сказал Билл.
Брет улыбнулась нам.
Мы пошли кругом под аркадой, чтобы не идти по жаре через площадь.
— Злит меня этот Кон, — сказал Билл. — Такое в нем чисто еврейское зазнайство — он, видите ли, не ждет от боя быков ничего, кроме скуки.
— А мы поглядим на него в бинокль, — сказал я.
— Да ну его к чертям!
— Они и так его припекают.
— Ну и пусть.
На лестнице отеля мы встретили Монтойю.
— Пойдемте, — сказал Монтойя. — Хотите познакомиться с Педро Ромеро?
— Очень даже, — сказал Билл. — Идем к нему.
Мы поднялись за хозяином на второй этаж и пошли по коридору.
— Он занимает восьмой номер, — сказал Монтойя. — Сейчас его одевают к бою быков.
Монтойя постучал в дверь и отворил ее. Комната была мрачная, окно, выходившее в узкий переулок, давало мало света. В комнате стояли две кровати, стыдливо разделенные перегородкой. Горело электричество. Юноша в костюме матадора стоял очень прямо. Лицо его было строго. Расшитая куртка висела на спинке стула. Ему только что намотали пояс вокруг талии. На нем была белая полотняная рубашка, черные волосы блестели в электрическом свете. Личный слуга его, закрепив пояс, встал с колен и отступил. Педро Ромеро рассеянно и с большим достоинством наклонил голову и пожал нам руки. Монтойя сказал ему, что мы настоящие aficionado и что мы хотим пожелать ему успеха. Ромеро слушал очень серьезно. Потом он повернулся ко мне. Никогда в жизни не видел я такого красавца.
— Вы идете на бой быков? — спросил он по-английски.
— Вы говорите по-английски? — спросил я, чувствуя себя идиотом.
— Нет, — ответил он и улыбнулся.
Один из трех мужчин, сидевших на кроватях, подошел к нам и спросил, говорим ли мы по-французски.
— Если хотите, я буду переводить. Может быть, вы желаете спросить что-нибудь у Педро Ромеро?
Мы поблагодарили его. О чем могли бы мы спросить? Юноше было девятнадцать лет, он был один, если не считать слуги и трех прихлебателей, а через двадцать минут начнется бой. Мы сказали: «Mucha suerte», — пожали ему руку и вышли. Когда мы закрывали дверь, он стоял очень прямо, красивый и всем чужой, один в комнате, где сидели его прихлебатели.
— Чудесный малый, не правда ли? — спросил Монтойя.
— Красивый мальчик, — сказал я.
— С виду он настоящий тореро, — сказал Монтойя. — Чистейшей воды.
— Чудесный малый.
— Вот посмотрим, каков он на арене, — сказал Монтойя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53