Вот и сейчас, чтобы хоть немного утишить боль, пришлось напомнить себе об этом.
Она давно уже не та наивная восемнадцатилетняя девчонка и достаточно повидала свет, чтобы понимать, что Джейк не одинок в желании вступить в брак по расчету, в мире это далеко не редкость, но та намеренная жестокость, с которой он обманул ее доверие…
— Ох, силы небесные, я все болтаю, забыв обязанности хозяйки. Ты пока отдохни, а я пойду приготовлю тебе чашку чая.
Оставшись одна в гостевой комнате, которую ей предоставила кузина, Джейми подошла к окну и уставилась на окрестный пейзаж, не видя, по правде сказать, ничего из его дивных красот. А эта девушка, эта Аманда, интересно, знает ли она, что представляет из себя Джейк на самом деле, или он и ее обманул? Его ленивая насмешливая улыбка, его холодные зеленые глаза, способные вдруг вспыхнуть огнем, и этот чувственный рот кого угодно могут свести с ума…
Закрыв глаза и постаравшись выкинуть все это из головы, она почувствовала головокружение и прильнула к оконной раме. Нет, она выше этого, выше. Она теперь совсем другой человек, а не та невинная дурочка, так глупо поверившая Джейку и так жестоко обманутая. Он больше не имеет над ней власти, теперь он для нее вообще никто.
Но почему же так колотится сердце? Почему она с такой опустошающей отчетливостью вспоминает прикосновение его губ к своим губам? Единственным утешением, когда ей сообщили правду, явилось для нее то, что никто не ведает, какой дурочкой она оказалась. Никто не знает, что они были любовниками, что Джейк шептал ей слова любви, а потом обещал жениться. Джейми вспомнила, какое унижение пережила, узнав от его любовницы, что на самом деле он женится на ней потому, что его отец разделил между ними свое состояние, а значит, она будет иметь такую же долю в компании, как и Джейк.
Сначала она не хотела верить словам Ванды, полагая, что та из ревности клевещет на него, но когда пришла к нему выяснить правду, то первое, что она увидела, войдя в незапертую дверь, это Джейка и Ванду в объятиях друг друга.
Джейк ее окликнул, но она как безумная бросилась назад, к своему автомобилю, и покинула Йорк, да так быстро, будто за ней по пятам гнался сам дьявол.
Марк и Маргарет были в это время на Бермудских островах — почему они с Джейком и не успели сказать им о своих планах и ожидали возвращения родителей, чтобы преподнести им сюрприз, — и она, слишком униженная, чтобы встретиться лицом к лицу с Джейком, по пути переменила решение заехать домой, понимая, что он может примчаться туда следом за ней, и свернула на южную автостраду.
В то время она на полставки работала в одной Йоркской дизайнерской фирме, за свою работу получала немного, но ей ежемесячно помогал Марк, и на банковском счете у нее скопилось достаточно денег, чтобы снять номер в недорогом лондонском отеле и жить там столько, сколько понадобится для более основательного устройства жизни.
В письме без обратного адреса она объяснила своим работодателям, что хочет жить в Лондоне; в другом, более длинном и подробном письме родителям она обрисовала свои планы на будущее, а третье письмо отправила Джейку, написав ему, что заблуждалась, что не готова еще к семейной жизни, что хочет свободы и возможности делать карьеру. Гордость и уязвленное самолюбие не позволили ей упомянуть в своем письме о Ванде.
Три недели спустя, к тому времени, как Маргарет и Марку Брайертонам — ее матери и отчиму — настало время вернуться с Бермудов, она уже зарегистрировалась на отделении, где изучалась дизайнерская технология, сняла себе третью часть квартиры в двух шагах от колледжа, отрезала до плеч свои длинные волосы и, наконец, целиком и полностью сменила свой гардероб, отрекшись от всего, что создавало ей игривый юношеский образ, — и таким образом в три коротких недели обрела имидж сдержанной, искушенной в жизни женщины, от которого не отказалась и поныне.
Ее родители пребывали в недоумении, но она объяснила им внезапность своего отъезда тем, что, будучи совершенно измотана бездельем последних нескольких месяцев, во время их отсутствия приняла решение по-настоящему взяться за дело.
Сначала родители очень расстраивались, Марк особенно, ибо ему хотелось, чтобы она жила поближе к дому. Вообще говоря, у нее не было никакой необходимости зарабатывать себе на жизнь, и несколько раз за первые месяцы самостоятельной жизни ей страшно хотелось вернуться домой, но ее неизменно останавливала мысль, что она должна будет встретиться там с Джейком. В тот вечер, когда Джейми покидала его квартиру, где застала его в объятиях другой женщины, она убедила себя, что, встретившись с ним, абсолютно ничего не испытает — вообще никаких чувств.
Прошедшие шесть лет были заняты до предела. Еще в колледже она подружилась со студентом-сокурсником, Ральфом Ховардом, который потом стал ее деловым партнером. Они прекрасно ладили, их отношения были легкими, приятными и ни к чему не обязывающими. Некоторые из их приятелей думали, что они любовники, но это не соответствовало истине. Ральф был ей как брат, которого, по ее словам, она никогда не имела, но ее отношение к нему весьма отличалось от того поклонения и обожания, которые она испытывала к Джейку.
Их фирма приносила хорошие доходы, они весьма преуспевали и вели активную светскую жизнь. Большинство вечеров и приемов, на которые они всегда ходили вдвоем, носили деловой характер. Они с Ральфом, высоким блондином с круглогодичным загаром и смеющимися голубыми глазами, выглядели замечательной парой. Ральф ей нравился своей спортивностью, он походил на регбиста, мускулистого, с крепким большим костяком. Да и он был высокого мнения о Джейми и всегда удивлялся, когда кто-то обращался с ней, как с хрупкой фарфоровой вещицей. При росте пять футов четыре дюйма, тонкокостная, с изящными узкими ступнями, она выглядела гораздо более хрупкой, чем была на самом деле.
Джейми никого не разуверяла в том, что они любовники, — весьма удобный способ держать слишком пылких представителей мужского пола на приличном расстоянии. Ральфа интересовало, есть ли у нее личная жизнь, но он уважал чужие тайны и не задавал лишних вопросов. В разговорах с ним она никогда не упоминала о Джейке, хотя кое-что он о ее семье знал; о том, например, что первый раз ее мать вышла замуж за своего работодателя, а второй раз за Марка Брайертона, вдовца, имевшего одиннадцатилетнего сына. С Бет и Ричардом Ральф был знаком, поскольку они встречались на крестинах Сары, куда он ездил с Джейми. Кстати, Джейк был крестным отцом девочки, но кроме краткого момента, когда он принял на руки младенца и передал его Джейми, они старались не приближаться друг к другу.
Джейми поморщилась при воспоминании о том, каким раздраженным был в тот день Джейк и с какой издевательской холодностью посматривал на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Она давно уже не та наивная восемнадцатилетняя девчонка и достаточно повидала свет, чтобы понимать, что Джейк не одинок в желании вступить в брак по расчету, в мире это далеко не редкость, но та намеренная жестокость, с которой он обманул ее доверие…
— Ох, силы небесные, я все болтаю, забыв обязанности хозяйки. Ты пока отдохни, а я пойду приготовлю тебе чашку чая.
Оставшись одна в гостевой комнате, которую ей предоставила кузина, Джейми подошла к окну и уставилась на окрестный пейзаж, не видя, по правде сказать, ничего из его дивных красот. А эта девушка, эта Аманда, интересно, знает ли она, что представляет из себя Джейк на самом деле, или он и ее обманул? Его ленивая насмешливая улыбка, его холодные зеленые глаза, способные вдруг вспыхнуть огнем, и этот чувственный рот кого угодно могут свести с ума…
Закрыв глаза и постаравшись выкинуть все это из головы, она почувствовала головокружение и прильнула к оконной раме. Нет, она выше этого, выше. Она теперь совсем другой человек, а не та невинная дурочка, так глупо поверившая Джейку и так жестоко обманутая. Он больше не имеет над ней власти, теперь он для нее вообще никто.
Но почему же так колотится сердце? Почему она с такой опустошающей отчетливостью вспоминает прикосновение его губ к своим губам? Единственным утешением, когда ей сообщили правду, явилось для нее то, что никто не ведает, какой дурочкой она оказалась. Никто не знает, что они были любовниками, что Джейк шептал ей слова любви, а потом обещал жениться. Джейми вспомнила, какое унижение пережила, узнав от его любовницы, что на самом деле он женится на ней потому, что его отец разделил между ними свое состояние, а значит, она будет иметь такую же долю в компании, как и Джейк.
Сначала она не хотела верить словам Ванды, полагая, что та из ревности клевещет на него, но когда пришла к нему выяснить правду, то первое, что она увидела, войдя в незапертую дверь, это Джейка и Ванду в объятиях друг друга.
Джейк ее окликнул, но она как безумная бросилась назад, к своему автомобилю, и покинула Йорк, да так быстро, будто за ней по пятам гнался сам дьявол.
Марк и Маргарет были в это время на Бермудских островах — почему они с Джейком и не успели сказать им о своих планах и ожидали возвращения родителей, чтобы преподнести им сюрприз, — и она, слишком униженная, чтобы встретиться лицом к лицу с Джейком, по пути переменила решение заехать домой, понимая, что он может примчаться туда следом за ней, и свернула на южную автостраду.
В то время она на полставки работала в одной Йоркской дизайнерской фирме, за свою работу получала немного, но ей ежемесячно помогал Марк, и на банковском счете у нее скопилось достаточно денег, чтобы снять номер в недорогом лондонском отеле и жить там столько, сколько понадобится для более основательного устройства жизни.
В письме без обратного адреса она объяснила своим работодателям, что хочет жить в Лондоне; в другом, более длинном и подробном письме родителям она обрисовала свои планы на будущее, а третье письмо отправила Джейку, написав ему, что заблуждалась, что не готова еще к семейной жизни, что хочет свободы и возможности делать карьеру. Гордость и уязвленное самолюбие не позволили ей упомянуть в своем письме о Ванде.
Три недели спустя, к тому времени, как Маргарет и Марку Брайертонам — ее матери и отчиму — настало время вернуться с Бермудов, она уже зарегистрировалась на отделении, где изучалась дизайнерская технология, сняла себе третью часть квартиры в двух шагах от колледжа, отрезала до плеч свои длинные волосы и, наконец, целиком и полностью сменила свой гардероб, отрекшись от всего, что создавало ей игривый юношеский образ, — и таким образом в три коротких недели обрела имидж сдержанной, искушенной в жизни женщины, от которого не отказалась и поныне.
Ее родители пребывали в недоумении, но она объяснила им внезапность своего отъезда тем, что, будучи совершенно измотана бездельем последних нескольких месяцев, во время их отсутствия приняла решение по-настоящему взяться за дело.
Сначала родители очень расстраивались, Марк особенно, ибо ему хотелось, чтобы она жила поближе к дому. Вообще говоря, у нее не было никакой необходимости зарабатывать себе на жизнь, и несколько раз за первые месяцы самостоятельной жизни ей страшно хотелось вернуться домой, но ее неизменно останавливала мысль, что она должна будет встретиться там с Джейком. В тот вечер, когда Джейми покидала его квартиру, где застала его в объятиях другой женщины, она убедила себя, что, встретившись с ним, абсолютно ничего не испытает — вообще никаких чувств.
Прошедшие шесть лет были заняты до предела. Еще в колледже она подружилась со студентом-сокурсником, Ральфом Ховардом, который потом стал ее деловым партнером. Они прекрасно ладили, их отношения были легкими, приятными и ни к чему не обязывающими. Некоторые из их приятелей думали, что они любовники, но это не соответствовало истине. Ральф был ей как брат, которого, по ее словам, она никогда не имела, но ее отношение к нему весьма отличалось от того поклонения и обожания, которые она испытывала к Джейку.
Их фирма приносила хорошие доходы, они весьма преуспевали и вели активную светскую жизнь. Большинство вечеров и приемов, на которые они всегда ходили вдвоем, носили деловой характер. Они с Ральфом, высоким блондином с круглогодичным загаром и смеющимися голубыми глазами, выглядели замечательной парой. Ральф ей нравился своей спортивностью, он походил на регбиста, мускулистого, с крепким большим костяком. Да и он был высокого мнения о Джейми и всегда удивлялся, когда кто-то обращался с ней, как с хрупкой фарфоровой вещицей. При росте пять футов четыре дюйма, тонкокостная, с изящными узкими ступнями, она выглядела гораздо более хрупкой, чем была на самом деле.
Джейми никого не разуверяла в том, что они любовники, — весьма удобный способ держать слишком пылких представителей мужского пола на приличном расстоянии. Ральфа интересовало, есть ли у нее личная жизнь, но он уважал чужие тайны и не задавал лишних вопросов. В разговорах с ним она никогда не упоминала о Джейке, хотя кое-что он о ее семье знал; о том, например, что первый раз ее мать вышла замуж за своего работодателя, а второй раз за Марка Брайертона, вдовца, имевшего одиннадцатилетнего сына. С Бет и Ричардом Ральф был знаком, поскольку они встречались на крестинах Сары, куда он ездил с Джейми. Кстати, Джейк был крестным отцом девочки, но кроме краткого момента, когда он принял на руки младенца и передал его Джейми, они старались не приближаться друг к другу.
Джейми поморщилась при воспоминании о том, каким раздраженным был в тот день Джейк и с какой издевательской холодностью посматривал на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40