Мечта стала явью. Она была здесь, рядом. Он собрал ее волосы в ладонь и оттянул голову назад, открыв нежную линию шеи, трепетавшей под его поцелуями. На шее пульсировала тонкая голубая жилка, и он коснулся ее языком. Руки Кит гладили его грудь, спускаясь все ниже, и мускулы его живота вздрагивали от их прикосновений.
Когда он проник в нее, послышался слабый стон: его или ее, Кит не знала. Да это и не имело значения. Все, что имело значение сейчас, – это их союз. Она двигалась под желанной тяжестью его тела, жаждая все большего. Неожиданно его руки легли ей на бедра, останавливая.
– Не надо, – сказал он, – если ты еще двинешься, все закончится не начавшись. А я так хочу тебя. Я так долго хотел тебя.
Она открыла глаза, чтобы видеть его лицо, видеть, с каким трудом он контролировал себя, и все ради нее. Проведя ладонью по его щеке, она успокоила его:
– Вся ночь впереди, Беннон, и ты проведешь ее со мной.
– Всю, без остатка, – прошептал он, отпуская ее бедра и позволяя ей обхватить его ногами. Гонка началась. Ритм ее был горяч и безудержен. Ощущения накатывались как волны. Кит видела лицо, склонившееся над ней, капельки пота на нем и выражение напряжения и наслаждения, которое вот-вот должно закончиться. И все это принадлежало ей.
Затем на мгновение он прильнул к ней всем телом и, увлекая за собой, заставил перевернуться. Кит оказалась сверху. Длинные волосы упали ей на лицо, и она рукой отвела их в сторону. Беннон, поймав ее ладонь, прижал к губам. Глаза его потемнели от страсти.
– Теперь твоя очередь, – произнес он хрипло, увидев над собой ее грудь. – Или снова моя?
Он целовал ее руки: сначала кончики пальцев, каждый ловя губами, потом ладони, щекоча их языком, затем запястье, где губами нащупал бьющийся пульс, локоть, плечо, а затем его губы и язык медленно скользнули по ее щеке.
Для Кит его ласки были подобны чудесному сну, слишком прекрасному, чтобы быть правдой. Беннон давал ей почувствовать, как она любима.
Пока его губы двигались все ниже, руки, обхватив торс Кит, приподняли ее. Беннон взял в ладонь ее левую грудь и коснулся языком соска. Она хотела что-то прошептать, но не смогла, ибо от его ласк вырвавшийся вздох растворился в сладком экстазе. Кит запустила пальцы в его волосы, изнемогая от нежности и страсти.
Чуть повернувшись, Беннон снял Кит с себя и положил ее на бок рядом, продолжая свое путешествие вниз, покрывая поцелуями каждую пору, каждую клеточку ее тела, постепенно опускаясь с живота к бедрам, от них к коленям, затем к ступням ног, пальцам и, наконец, к пяткам, дразня и возбуждая ее все больше, пока не перевернул ее осторожно на живот, чтобы его губы повторили тот же путь, но теперь уже вверх, подолгу останавливаясь на ее ягодицах, ложбинке позвоночника, лопатках. Откинув ее волосы, он ласкал шею.
Никогда в жизни Кит не чувствовала себя столь желанной и любимой. Столь нежно любимой. Именно это она чувствовала в его ласках – он дорожил ею, он любил ее, он испытывал к ней бесконечную нежность.
Он повернул ее к себе лицом, теперь ища только губы. Она не отпускала его, хотела, чтобы этот поцелуй был долгим. Кит не подозревала, что может быть такой слабой и вместе с тем сильной, столь утомленной и вместе с тем возбужденной. Господи, сделай так, чтобы этот поцелуй длился вечно.
– Позволь мне прикоснуться к тебе, Беннон, – шепнула она, отстранившись.
Он заколебался на мгновение и отпустил ее плечи, потом свободно откинулся на кровати и тихо сказал:
– Я хочу этого.
Кит замерла, глядя на его тело, мощные и крепкие от постоянной физической работы мускулы.
– Мне нравится смотреть на тебя. – Она провела рукой по его груди, чувствуя упругость мышц. – Мне нравится прикасаться к тебе.
Наклонившись, она стала целовать полуоткрытыми губами его плечи. Мышцы его рук были сильными и твердыми. Достаточно, чтобы защитить ее, если понадобится. А его ладони, – она подняла одну и прижала к лицу, – для нее они всегда будут самыми ласковыми и нежными. Она целовала их, чувствуя солоноватый привкус его кожи.
– Ты мне нравишься на вкус.
Он взял ее за подбородок.
– Иди сюда.
Наклонившись и чуть касаясь его губ, она сказала:
– И мне нравится все то, чего ты хочешь.
Пока он целовал ее, Кит снова оказалась сверху, их тела слились, и он снова был в ней.
– Возьми меня, Кит, – с силой прошептал он, – возьми меня всего.
Ее руки обняли его плечи. Ладони Беннона поддерживали ее бедра, а все его тело неистово билось под ней. Это был момент безумия, и она знала это. Это было высшей точкой наслаждения, которое все нарастало. Но оно не могло длиться вечно. Оно было обречено на взрыв.
Когда она уже почти достигла пика, он резко перевернул ее на спину, его руки скользнули по ее рукам, их пальцы сплелись. Лицо Беннона было рядом, но она видела лишь его глаза, ничего кроме них. Ей показалось, что он прошептал ее имя, но она уже ничего не слышала, ни о чем не думала. Скрестив ноги на его спине, она поняла, что познать лишь наслаждение – это, в сущности, ничто, а познать его любя – это безмерно много.
24
Едва забрезжил рассвет и голубовато-серый лучик мягко коснулся ее век, Кит открыла глаза. Пошевелившись, она почувствовала, что словно связана, а за спиной – что-то теплое и успокаивающе приятное согревало ее. Обнаженную грудь щекотали волоски на руке, крепко обхватившей ее.
Беннон. Кит лежала, тесно прижавшись спиной к нему. У своего уха она слышала его ровное теплое дыхание, напоминавшее ей о горном ветре, лесах и земле после дождя.
Она еще сильнее прижалась к спящему Беннону и почувствовала ответное движение.
– Ты проснулась, – сонно пробормотал он.
– Почти, – шепнула она.
А секунду спустя ей уже захотелось увидеть его лицо, твердые, словно высеченные из камня подбородок и линию надбровий, непроницаемую глубину темных глаз и четкий мужественный контур скул. Рука Беннона, обнимавшая ее, ослабела и дала ей возможность повернуться и лечь навзничь. Теперь их головы лежали рядом на подушке.
Заспанная и растрепанная, Кит показалась Беннону прекрасней, чем когда-либо. Отяжелевшие от сна веки, мерцающие глаза, нежные теплые губы – он пожалел, что сам лишил себя множества таких пробуждений. И хотел было сказать ей об этом, но испугался, что не найдет слов, на которые такие мастера – парни из Голливуда и, конечно, Джон Тревис. Но слова – это не чувства.
– Доброе утро, – приветствовала его Кит, проведя пальцем по колючей щетине подбородка.
– Доброе утро. – Беннон поймал ее палец и приложил себе к груди там, где билось сердце. – Тебе хорошо? – спросил он и вдруг испугался. А если нет? Он более не выдержит той молчаливой неприязни, с которой смотрела на него Диана.
– М-м-м, я где-то между счастьем и безумством, – пробормотала Кит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Когда он проник в нее, послышался слабый стон: его или ее, Кит не знала. Да это и не имело значения. Все, что имело значение сейчас, – это их союз. Она двигалась под желанной тяжестью его тела, жаждая все большего. Неожиданно его руки легли ей на бедра, останавливая.
– Не надо, – сказал он, – если ты еще двинешься, все закончится не начавшись. А я так хочу тебя. Я так долго хотел тебя.
Она открыла глаза, чтобы видеть его лицо, видеть, с каким трудом он контролировал себя, и все ради нее. Проведя ладонью по его щеке, она успокоила его:
– Вся ночь впереди, Беннон, и ты проведешь ее со мной.
– Всю, без остатка, – прошептал он, отпуская ее бедра и позволяя ей обхватить его ногами. Гонка началась. Ритм ее был горяч и безудержен. Ощущения накатывались как волны. Кит видела лицо, склонившееся над ней, капельки пота на нем и выражение напряжения и наслаждения, которое вот-вот должно закончиться. И все это принадлежало ей.
Затем на мгновение он прильнул к ней всем телом и, увлекая за собой, заставил перевернуться. Кит оказалась сверху. Длинные волосы упали ей на лицо, и она рукой отвела их в сторону. Беннон, поймав ее ладонь, прижал к губам. Глаза его потемнели от страсти.
– Теперь твоя очередь, – произнес он хрипло, увидев над собой ее грудь. – Или снова моя?
Он целовал ее руки: сначала кончики пальцев, каждый ловя губами, потом ладони, щекоча их языком, затем запястье, где губами нащупал бьющийся пульс, локоть, плечо, а затем его губы и язык медленно скользнули по ее щеке.
Для Кит его ласки были подобны чудесному сну, слишком прекрасному, чтобы быть правдой. Беннон давал ей почувствовать, как она любима.
Пока его губы двигались все ниже, руки, обхватив торс Кит, приподняли ее. Беннон взял в ладонь ее левую грудь и коснулся языком соска. Она хотела что-то прошептать, но не смогла, ибо от его ласк вырвавшийся вздох растворился в сладком экстазе. Кит запустила пальцы в его волосы, изнемогая от нежности и страсти.
Чуть повернувшись, Беннон снял Кит с себя и положил ее на бок рядом, продолжая свое путешествие вниз, покрывая поцелуями каждую пору, каждую клеточку ее тела, постепенно опускаясь с живота к бедрам, от них к коленям, затем к ступням ног, пальцам и, наконец, к пяткам, дразня и возбуждая ее все больше, пока не перевернул ее осторожно на живот, чтобы его губы повторили тот же путь, но теперь уже вверх, подолгу останавливаясь на ее ягодицах, ложбинке позвоночника, лопатках. Откинув ее волосы, он ласкал шею.
Никогда в жизни Кит не чувствовала себя столь желанной и любимой. Столь нежно любимой. Именно это она чувствовала в его ласках – он дорожил ею, он любил ее, он испытывал к ней бесконечную нежность.
Он повернул ее к себе лицом, теперь ища только губы. Она не отпускала его, хотела, чтобы этот поцелуй был долгим. Кит не подозревала, что может быть такой слабой и вместе с тем сильной, столь утомленной и вместе с тем возбужденной. Господи, сделай так, чтобы этот поцелуй длился вечно.
– Позволь мне прикоснуться к тебе, Беннон, – шепнула она, отстранившись.
Он заколебался на мгновение и отпустил ее плечи, потом свободно откинулся на кровати и тихо сказал:
– Я хочу этого.
Кит замерла, глядя на его тело, мощные и крепкие от постоянной физической работы мускулы.
– Мне нравится смотреть на тебя. – Она провела рукой по его груди, чувствуя упругость мышц. – Мне нравится прикасаться к тебе.
Наклонившись, она стала целовать полуоткрытыми губами его плечи. Мышцы его рук были сильными и твердыми. Достаточно, чтобы защитить ее, если понадобится. А его ладони, – она подняла одну и прижала к лицу, – для нее они всегда будут самыми ласковыми и нежными. Она целовала их, чувствуя солоноватый привкус его кожи.
– Ты мне нравишься на вкус.
Он взял ее за подбородок.
– Иди сюда.
Наклонившись и чуть касаясь его губ, она сказала:
– И мне нравится все то, чего ты хочешь.
Пока он целовал ее, Кит снова оказалась сверху, их тела слились, и он снова был в ней.
– Возьми меня, Кит, – с силой прошептал он, – возьми меня всего.
Ее руки обняли его плечи. Ладони Беннона поддерживали ее бедра, а все его тело неистово билось под ней. Это был момент безумия, и она знала это. Это было высшей точкой наслаждения, которое все нарастало. Но оно не могло длиться вечно. Оно было обречено на взрыв.
Когда она уже почти достигла пика, он резко перевернул ее на спину, его руки скользнули по ее рукам, их пальцы сплелись. Лицо Беннона было рядом, но она видела лишь его глаза, ничего кроме них. Ей показалось, что он прошептал ее имя, но она уже ничего не слышала, ни о чем не думала. Скрестив ноги на его спине, она поняла, что познать лишь наслаждение – это, в сущности, ничто, а познать его любя – это безмерно много.
24
Едва забрезжил рассвет и голубовато-серый лучик мягко коснулся ее век, Кит открыла глаза. Пошевелившись, она почувствовала, что словно связана, а за спиной – что-то теплое и успокаивающе приятное согревало ее. Обнаженную грудь щекотали волоски на руке, крепко обхватившей ее.
Беннон. Кит лежала, тесно прижавшись спиной к нему. У своего уха она слышала его ровное теплое дыхание, напоминавшее ей о горном ветре, лесах и земле после дождя.
Она еще сильнее прижалась к спящему Беннону и почувствовала ответное движение.
– Ты проснулась, – сонно пробормотал он.
– Почти, – шепнула она.
А секунду спустя ей уже захотелось увидеть его лицо, твердые, словно высеченные из камня подбородок и линию надбровий, непроницаемую глубину темных глаз и четкий мужественный контур скул. Рука Беннона, обнимавшая ее, ослабела и дала ей возможность повернуться и лечь навзничь. Теперь их головы лежали рядом на подушке.
Заспанная и растрепанная, Кит показалась Беннону прекрасней, чем когда-либо. Отяжелевшие от сна веки, мерцающие глаза, нежные теплые губы – он пожалел, что сам лишил себя множества таких пробуждений. И хотел было сказать ей об этом, но испугался, что не найдет слов, на которые такие мастера – парни из Голливуда и, конечно, Джон Тревис. Но слова – это не чувства.
– Доброе утро, – приветствовала его Кит, проведя пальцем по колючей щетине подбородка.
– Доброе утро. – Беннон поймал ее палец и приложил себе к груди там, где билось сердце. – Тебе хорошо? – спросил он и вдруг испугался. А если нет? Он более не выдержит той молчаливой неприязни, с которой смотрела на него Диана.
– М-м-м, я где-то между счастьем и безумством, – пробормотала Кит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104