Комиссар бросил угрюмый взгляд на приборную панель с огромным экраном, стоявшую у противоположной от камина стены.
— Видишь цифры! — вопил плазмоид. — Они показывают расстояние, которое отделяет мину от Скрижали! Нейтронное излучение, исходящее от мины, улавливается чувствительным датчиком, вмонтированным в панель, и компьютер тут же выдает расстояние до объекта с точностью до метра. Видишь, как мелькают цифры? «Черепашка» роет туннель со скоростью курьерского экспресса! Ха-ха-ха-ха!.. — Плазмоид, разбрызгивая искры, закувыркался в воздухе. — Ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!.. Смотри, полип, всего-то ей осталось проползти сто восемьдесят километров.! Она пророет их за пару часов! Ха-ха-ха-ха!..
Тем временем в башню через окна и люк в потолке влетали сообщники Шшеа и Трюфона, которым, видимо, было известно об операции «Сувенир». Это были гуманоидные существа самых разнообразных видов. На Карриоре и Брельте они выдавали себя за иммигрантов, беженцев или туристов с других миров, а на самом деле занимались шпионажем в пользу Рассадура. Операция по уничтожению союзной эскадры близилась к завершению, и все они желали собственными глазами увидеть взрыв и землетрясение, которое покажет им экран. Нынешняя ночь обещала стать для них ночью великого торжества. Лишь немногие из прибывающих «работали» на Брельте; большинство агентов специально прилетело с Карриора. На башню они слетались, держась за рукоятки гравибуксиров. Влетая в зал, они опускались на пол, где их шумно приветствовали Трюфон, Кликлик и Шшеа.
Плазмоид считал своим долгом каждого из них со злорадным хохотом представить Дарту.
— Вот это, полип, агент 41-В, — говорил он, подводя к комиссару большого гориллообразного гуманоида со звериной волосатой мордой и длинными ручищами. — Только в этом году кокнул восьмерых полипов, вроде тебя! Ха-ха-ха-ха!..
Рожа агента перекосилась от ярости, он дотянулся до Дарта и попытался ногтями разодрать ему лицо, но у него ничего не вышло. Лицо комиссара, несмотря на эластичность и податливость, мгновенно восстанавливало свою форму, зато Дарт изловчился и схватил зубами когтистый палец агента. Он сжал его с такой силой, что палец оказался перекушенным задолго до того, как Трюфон взгромоздился на плечи заревевшей горилле и вставил между зубами Дарта кинжал.
Очень довольный, Дарт выплюнул окровавленный огрызок пальца прямо в искаженное от злости и боли лицо агента.
— А вот это, полип, 34-А — гений диверсии! — продолжал Шшеа, выталкивая из толпы уродливого карлика с землистым морщинистым лицом. — Это он устроил взрыв на заводе по сборке межзвездных кораблей!
— У меня на нелегальной квартире в Эллеруэйне есть унитаз, сделанный в виде головы карриорского полицейского, — прогнусавил карлик. — Голова очень похожа на рожу этого полипа! Жаль, что он висит так высоко, я бы на него с удовольствием помочился!
— Ты видел, как я откусил палец, гнусный ублюдок? — Дарт извивался в тщетных попытках сорваться с крюка. — Точно так же я перегрызу твой поганый член!..
— А вот агент 04-С! — прокричал Шшеа, подводя к Дарту девушку в фривольном платьице и с довольно миленьким румяным личиком.
Трюфон подскочил к ней, обхватил ее личико своей волосатой ручищей и скомкал его. Личико оказалось искусно сделанной маской, под которой обнаружилась звероподобная рожа с клыкастой пастью.
— Агент 04-С заразил венерическими болезнями пятьдесят шесть полипов! — объявил Трюфон.
Бандиты загоготали. Уродливый агент 04-С, жеманясь, тоненьким голоском предложил комиссару составить «ей» компанию на сегодняшнюю ночь.
Агенты продолжали прибывать. Через час их набилось в зале человек семьдесят. Трюфону приходилось снова и снова рассказывать о своем героическом полете к брельтскому космодрому, когда сбили его флайер и он летел без силовой защиты на гравибуксире.
— Как по-вашему, — напыжась, спрашивал он, — я удостоюсь благодарности от Его Милости господина Посредника?
Все соглашались с ним, говоря, что такой подвиг заслуживает ордена. При этом про себя многие считали, что их шпионская деятельность более важна и что они скорее заслужили орден, чем Трюфон. Однако они предпочитали помалкивать об этом.
Вскоре засветился большой экран и на нем возникло летное поле брельтского космодрома. Оно было за сотни километров отсюда, его изображение предавалось через космический спутник, зависший над Брельтом. На необозримой бетонированной глади возвышались боевые звездолеты Конфедерации. Над ними раскинулась звездная ночь. Кроме кораблей, на космодроме не было больше ничего. Не видно было ни одной живой души.
Дарт заскрежетал зубами при мысли о том, что через какой-нибудь час вся эта мощь будет уничтожена сокрушительным взрывом и землетрясением… Светящиеся цифры в верхнем углу экрана неумолимо отсчитывали метры, отделявшие зловещую «черепаху» от Скрижали, которая валялась где-то в центре космодрома.
Кибернетическая мина рыла подземный туннель с поистине бешеной скоростью. Цифры показывали, что от пластинки ее отделяют сорок тысяч метров. Вот уже тридцать пять тысяч… Тридцать тысяч…
Бандиты от восторга пустились в пляс. Откуда-то появились бутылки с горячительными напиткамити наркотическая жвачка. Гуманоиды прыгали, скакали, визжали, кружились, взявшись за руки, и среди всего этого неистовства с пронзительным визгом носился Шшеа, превратившийся в крутящийся фейерверочный фонтан.
Громко щелкали клешни и челюсти, сверкали-выпученные глаза, грохотали об пол сапожищи, подкованные намагниченным железом; по стенам метались изломанные уродливые тени. На радостях те из бандитов, что повыше, норовили ударить Дарта, словно это была боксерская груша.
— Тысяча метров! — отсчитывал Кликлик, вцепившись в Дарта и раскачиваясь на нем. — Семьсот пятьдесят!..
Дарт уже не мог смотреть на эти сатанинские морды, кружащиеся под ним; на него напало какое-то равнодушие ко всему. Он подумал, что после такого катастрофического провала он не останется на Карриоре, он умчится в самый дальний космос, в несусветную глушь, в те неизведанные области вселенной, куда еще только начали проникать исследовательские звездолеты Конфедерации, и поселится там на какой-нибудь дикой, гибельной для людей планете, где только он с его сверхчеловеческими возможностями и сможет существовать, уединится там на тысячелетия, чтобы забыть свой провал…
— Осталось триста метров! — торжествующе пищал Кликлик. — Молодец, «черепашка»!
Бандиты ревели, столпившись перед экраном. Космодром по-прежнему безмолвствовал. Ничего не изменилось на необозримом летном поле, только край ночного неба озарился голубоватым блеском: всходил громадный диск Карриора, подсвечивая бока звездолетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23