– Вы с миссис Гигантс на пару там бы не поместились. И, кстати, пора бы тебе научиться расслабляться в критических ситуациях. И наслаждаться, так сказать, моментом.
– Единственный момент, которым я насладилась, – буркнула я, свирепо размазывая по тосту масло, – случился чуть позже, когда выскочила из этой крысиной норы. Наверное, вся история напоминала французский фарс. Женева вернулась домой, потому что забыла список покупок. Дверь черного хода ударила по двери кладовки, и та захлопнулась. Женева тотчас поспешила к своей сестрице, дабы та не вообразила, будто в дом ворвалась шайка грабителей-психопатов. Поворковав с Барселоной, она все-таки решила наведаться в магазин, двинулась к выходу и тут услышала, как я в кладовке играю на барабанах. На мое счастье, Женева оказалась сообразительной особой и мигом поняла, что произошло. Проклятая дверь вечно выкидывает всякие фокусы, и Женева давно уже подумывала ее починить.
– Да-да, Элли, продолжай. – Фредди пребывал в благодушном настроении. – Ничего, что я слышу это уже в седьмой раз. Как там говаривали Фрейд, Юнг и прочие нудные старикашки? Нужно исторгнуть из себя это переживание, Элли, вот! – Он грациозно закинул в утробу два вареных яйца и хищно глянул на третье. – Тогда, быть может, появится надежда, что ты вновь станешь полноценным членом общества и сварганишь что-нибудь пожевать. Кроме того, после всех твоих рассказов о Барселоне Миллер я не думаю, что в мире наблюдается нехватка чокнутых.
Я села за стол напротив него и уткнула нос в чашку с чаем.
– Все дело в том, что я не назвала бы Барселону симпатичной сумасшедшей.
– Только потому, что она не оторвала задницу от дивана, когда ты застряла в кладовке?
– Вовсе нет. Думаю, в их семействе четкое разделение обязанностей. Приходить на помощь и спасать – это по части Женевы. Барселона уступила сестре право заботиться обо всем на свете. Неприятное чувство возникло у меня после того, как я отправилась полюбоваться на собачек. Женева предложила мне взглянуть на них, и я сдуру согласилась. Честно говоря, ужасно люблю возиться с щенками. Поразительно, что этим милым созданиям под страхом смерти запрещено появляться в доме.
– Действительно, жестоко, – согласился Фредди, выхватывая у меня последний тост. – Но если честно, Элли, для сестриц Миллер собаки – всего лишь бизнес.
– Чушь! – убежденно возразила я. – Поначалу я тоже так думала. Но причина, по которой Барселона не пускает в дом всех этих симпатичных терьеров, заключается в том, что она тем самым наказывает собак за то, что они живы. А ее несравненная Джессика мертва. Обычная злоба под маской сентиментальности. И по правде говоря, я теперь не питаю к Барселоне Миллер ни малейшей симпатии. – Не обращая внимания на Фредди, который гипнотизировал тостер, я отобрала у него измазанную яйцом тарелку и отправила ее в мойку. – Приятные сумасшедшие, иначе называемые милыми чудаками, совсем не такие. Забавные безумцы думают, что они чайники или холодильники. Или обитают на деревьях, дабы постичь свою внутреннюю сущность. Некоторые из них бывают очень умными и интеллигентными людьми. Возьми, к примеру, доктора Джонсона. – Я открыла кран и выдавила на губку каплю моющей жидкости. – Большой оригинал, хотя, думаю, с ним было бы интересно поговорить, если бы удалось отвлечь его от рассуждений о словаре.
– Я понял. – Фредди встал, потянулся, едва не сбив вазу с полки, и зевнул так, что мог проглотиь половину Австралии. – Тебе просто не нравится Барселона Миллер, и ты не пригласишь ее на свой день рождения, даже если она посулит заявиться с воздушным шариком! Ничего страшного, бывает!
– Что ты там несешь?
– Противные сумасшедшие – это те, с которыми мы не можем общаться, потому что они придерживаются взглядов, противоречащих нашим собственным, – назидательно продекламировал Фредди.
– Эту мудрость ты почерпнул из словаря доктора Джонсона?
Фредди пересек кухню и в позе лектора остановился у окна.
– Я хочу сказать, – гнусавым голосом забубнил он, – что иногда все дело в личном отношении. Мы с тобой единодушно поставили миссис Брюквус в начало списка неприятных сумасшедших только потому, что она ошивается у «Абигайль», размахивая идиотскими плакатами, вместо того чтобы осаждать лавку в Грошовом переулке, ну ту, где торгуют вещичками для тощих лилипуток.
– Согласна! – Я вытерла мыльные руки о его свитер.
– Может быть, Элли, – продолжал Фредди заботливым тоном хирурга, обнаружившего в организме любимого пациента опухоль с баранью голову, – твое негативное мнение о Барселоне Миллер слишком несправедливо? Вдруг все дело в том, что она не опередила свою сестру в гонке за право первой вызволить тебя из кладовки?
Я сложила руки на груди и прожгла кузена взглядом.
– Послушай, дорогой Фредди, что это с тобой стряслось? С каких это пор тебя стало волновать мое мнение о женщинах, с которыми ты даже не знаком?
– Меня беспокоит, что ты слишком быстро перешла от своей неприязни к Барселоне Миллер к ужасному выводу, что она, возможно, столкнула миссис Гигантс со стремянки. К чему думать о мотиве?! Отыскать его никогда не поздно.
– Ну и наглость! – взвилась я. – А кто, интересно, заикнулся первым, что миссис Гигантс могла без чужой помощи упасть со стремянки?! – Мой указующий перст обратился на Фредди. – А если так, то сестры Миллер – наиболее вероятные подозреваемые, поскольку происшествие случилось в их доме!
Кузен проникновенно прижал руку к груди.
– Признаю, что не мне бы заводить с тобой этот разговор, поскольку понимаю, как это здорово – рыскать повсюду, изображая Шерлока Холмса. Но мне кажется, Элли, сейчас не самое подходящее время. У тебя полно других дел. Ты уже столько времени разглагольствуешь, что надо закончить весеннюю уборку, и…
– И еще ресторан… – Я уныло вздохнула. – Миссис Брюквус небось опять вопит под стенами «Абигайль»?
– Не-а. На Западном фронте без перемен! – отмахнулся Фредди и задумчиво наморщил лоб. – Или «Абигайль» смотрит на восток? Впрочем, какая разница. Бен держится молодцом. Бодр как никогда, так что на твоем месте, кузина, я не стал бы нервничать по пустякам. Он не собирается выбрасывать белое полотенце.
– А, по-моему, пора бы…
– Еще чего! Твой муж не из тех, как ты выразилась, милых чудаков, что тратят жизнь, просиживая штаны на дереве и раздумывая, чайник он или утюг. Лучше подумай о Джонасе.
– Ты это к чему? – спросила я, ощутив, как гулко забилось сердце.
– Элли, ты смотрела на него в последнее время?
– Разумеется.
– И тебе не кажется, что он выглядит так себе? – Лицо Фредди вдруг стало необычайно серьезным. – Может, я принимаю это слишком близко к сердцу, но мне очень не хочется видеть, как наш старикан катится под гору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Единственный момент, которым я насладилась, – буркнула я, свирепо размазывая по тосту масло, – случился чуть позже, когда выскочила из этой крысиной норы. Наверное, вся история напоминала французский фарс. Женева вернулась домой, потому что забыла список покупок. Дверь черного хода ударила по двери кладовки, и та захлопнулась. Женева тотчас поспешила к своей сестрице, дабы та не вообразила, будто в дом ворвалась шайка грабителей-психопатов. Поворковав с Барселоной, она все-таки решила наведаться в магазин, двинулась к выходу и тут услышала, как я в кладовке играю на барабанах. На мое счастье, Женева оказалась сообразительной особой и мигом поняла, что произошло. Проклятая дверь вечно выкидывает всякие фокусы, и Женева давно уже подумывала ее починить.
– Да-да, Элли, продолжай. – Фредди пребывал в благодушном настроении. – Ничего, что я слышу это уже в седьмой раз. Как там говаривали Фрейд, Юнг и прочие нудные старикашки? Нужно исторгнуть из себя это переживание, Элли, вот! – Он грациозно закинул в утробу два вареных яйца и хищно глянул на третье. – Тогда, быть может, появится надежда, что ты вновь станешь полноценным членом общества и сварганишь что-нибудь пожевать. Кроме того, после всех твоих рассказов о Барселоне Миллер я не думаю, что в мире наблюдается нехватка чокнутых.
Я села за стол напротив него и уткнула нос в чашку с чаем.
– Все дело в том, что я не назвала бы Барселону симпатичной сумасшедшей.
– Только потому, что она не оторвала задницу от дивана, когда ты застряла в кладовке?
– Вовсе нет. Думаю, в их семействе четкое разделение обязанностей. Приходить на помощь и спасать – это по части Женевы. Барселона уступила сестре право заботиться обо всем на свете. Неприятное чувство возникло у меня после того, как я отправилась полюбоваться на собачек. Женева предложила мне взглянуть на них, и я сдуру согласилась. Честно говоря, ужасно люблю возиться с щенками. Поразительно, что этим милым созданиям под страхом смерти запрещено появляться в доме.
– Действительно, жестоко, – согласился Фредди, выхватывая у меня последний тост. – Но если честно, Элли, для сестриц Миллер собаки – всего лишь бизнес.
– Чушь! – убежденно возразила я. – Поначалу я тоже так думала. Но причина, по которой Барселона не пускает в дом всех этих симпатичных терьеров, заключается в том, что она тем самым наказывает собак за то, что они живы. А ее несравненная Джессика мертва. Обычная злоба под маской сентиментальности. И по правде говоря, я теперь не питаю к Барселоне Миллер ни малейшей симпатии. – Не обращая внимания на Фредди, который гипнотизировал тостер, я отобрала у него измазанную яйцом тарелку и отправила ее в мойку. – Приятные сумасшедшие, иначе называемые милыми чудаками, совсем не такие. Забавные безумцы думают, что они чайники или холодильники. Или обитают на деревьях, дабы постичь свою внутреннюю сущность. Некоторые из них бывают очень умными и интеллигентными людьми. Возьми, к примеру, доктора Джонсона. – Я открыла кран и выдавила на губку каплю моющей жидкости. – Большой оригинал, хотя, думаю, с ним было бы интересно поговорить, если бы удалось отвлечь его от рассуждений о словаре.
– Я понял. – Фредди встал, потянулся, едва не сбив вазу с полки, и зевнул так, что мог проглотиь половину Австралии. – Тебе просто не нравится Барселона Миллер, и ты не пригласишь ее на свой день рождения, даже если она посулит заявиться с воздушным шариком! Ничего страшного, бывает!
– Что ты там несешь?
– Противные сумасшедшие – это те, с которыми мы не можем общаться, потому что они придерживаются взглядов, противоречащих нашим собственным, – назидательно продекламировал Фредди.
– Эту мудрость ты почерпнул из словаря доктора Джонсона?
Фредди пересек кухню и в позе лектора остановился у окна.
– Я хочу сказать, – гнусавым голосом забубнил он, – что иногда все дело в личном отношении. Мы с тобой единодушно поставили миссис Брюквус в начало списка неприятных сумасшедших только потому, что она ошивается у «Абигайль», размахивая идиотскими плакатами, вместо того чтобы осаждать лавку в Грошовом переулке, ну ту, где торгуют вещичками для тощих лилипуток.
– Согласна! – Я вытерла мыльные руки о его свитер.
– Может быть, Элли, – продолжал Фредди заботливым тоном хирурга, обнаружившего в организме любимого пациента опухоль с баранью голову, – твое негативное мнение о Барселоне Миллер слишком несправедливо? Вдруг все дело в том, что она не опередила свою сестру в гонке за право первой вызволить тебя из кладовки?
Я сложила руки на груди и прожгла кузена взглядом.
– Послушай, дорогой Фредди, что это с тобой стряслось? С каких это пор тебя стало волновать мое мнение о женщинах, с которыми ты даже не знаком?
– Меня беспокоит, что ты слишком быстро перешла от своей неприязни к Барселоне Миллер к ужасному выводу, что она, возможно, столкнула миссис Гигантс со стремянки. К чему думать о мотиве?! Отыскать его никогда не поздно.
– Ну и наглость! – взвилась я. – А кто, интересно, заикнулся первым, что миссис Гигантс могла без чужой помощи упасть со стремянки?! – Мой указующий перст обратился на Фредди. – А если так, то сестры Миллер – наиболее вероятные подозреваемые, поскольку происшествие случилось в их доме!
Кузен проникновенно прижал руку к груди.
– Признаю, что не мне бы заводить с тобой этот разговор, поскольку понимаю, как это здорово – рыскать повсюду, изображая Шерлока Холмса. Но мне кажется, Элли, сейчас не самое подходящее время. У тебя полно других дел. Ты уже столько времени разглагольствуешь, что надо закончить весеннюю уборку, и…
– И еще ресторан… – Я уныло вздохнула. – Миссис Брюквус небось опять вопит под стенами «Абигайль»?
– Не-а. На Западном фронте без перемен! – отмахнулся Фредди и задумчиво наморщил лоб. – Или «Абигайль» смотрит на восток? Впрочем, какая разница. Бен держится молодцом. Бодр как никогда, так что на твоем месте, кузина, я не стал бы нервничать по пустякам. Он не собирается выбрасывать белое полотенце.
– А, по-моему, пора бы…
– Еще чего! Твой муж не из тех, как ты выразилась, милых чудаков, что тратят жизнь, просиживая штаны на дереве и раздумывая, чайник он или утюг. Лучше подумай о Джонасе.
– Ты это к чему? – спросила я, ощутив, как гулко забилось сердце.
– Элли, ты смотрела на него в последнее время?
– Разумеется.
– И тебе не кажется, что он выглядит так себе? – Лицо Фредди вдруг стало необычайно серьезным. – Может, я принимаю это слишком близко к сердцу, но мне очень не хочется видеть, как наш старикан катится под гору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69