Позолоту следует лишь протереть от пыли, поскольку даже малейшая влага может ей повредить.
В эту ночь, забравшись под одеяло, я пыталась сосредоточиться на чем-нибудь веселом. Поскольку ничего путного на ум не шло, я силилась убедить себя, что Фредди ошибся в отношении полковника и слова, выгравированные на золотых часах, ничего не значат. Возможно, Лестер-Смит действительно прослужил тридцать лет судебным секретарем, но затем надумал сделать вторую карьеру и за неделю дослужился до полковника. А потом за заслуги перед Богом и отечеством получил официальное дозволение писать фамилию через дефис. Объяснение выглядело не слишком убедительно, и я принялась искать оправдания. Должно быть, в школе его дразнили Морковкой. А мальчики, которых так дразнят, из кожи вон лезут, чтобы доказать всему свету: они добились блестящих успехов. Для меня он навсегда останется полковником Лестер-Смитом, и я ни на секунду не стану прислушиваться к внутреннему голосу, вторящему голосу Рокси Мэллой: мужчине, который красит волосы, доверять нельзя.
Где ты, Рокси?! Я слишком устала, чтобы нормально соображать, а сон все не шел и не шел. Поэтому решила обдумать вторую новость, принесенную Фредди и миссис Штырь. Новость, касающуюся Тома Эльфусса. В комоде шпионы нашли чековую книжку. Сунув в нее нос, Фредди обнаружил, что наш гном за последнее время выписал несколько чеков по десять тысяч фунтов. И все одному и тому же лицу – некоей Люсии Фрондкрэгт. Кроме того, там же нашлось письмо. Пронырливый Фредди высмотрел строчку: «Я благодарна за помощь, Том, но у меня такое чувство, будто на этих деньгах кровь…» Подписано той же таинственной Люсией Фрондкрэгт. Все это, мягко говоря, подозрительно!
Наконец я уцепилась за относительно веселую мысль. Если злодеем является полковник Лестер-Смит или Том Эльфусс, то Клариссе Уитком не было никакого резона сочинять про звонок Рокси и уж тем более убивать ее. Понятное дело, Бен и Фредди высмеяли мои тревоги за судьбу миссис Мэллой.
Время от времени я проваливалась в беспокойную дрему, но почти тотчас просыпалась, словно дурно воспитанный ребенок тыкал меня иголкой. Не в силах больше бороться с кошмарами, я выбралась из-под одеяла, накинула халат и тихонько прокралась к двери. Может, стакан молока и пухлый сандвич помогут мне заснуть.
Я люблю бродить ночами по дому. Но сегодня все обстояло иначе. Я вздрагивала от каждого шороха, шарахалась от каждой тени. А когда над головой послышался какой-то скрежет, едва не подпрыгнула. Наверное, птица, строго сказала я себе, переводя дух. И совершенно ни к чему подниматься на чердак, чтобы убедиться в своей догадке. А вдруг привидениям вздумается передвинуть пару старых сундуков? Просто так, ради развлечения. Что тогда делать? Визжать и трястись от страха? Нет уж, увольте, лучше спущусь на кухню и тихо-мирно проглочу сандвич… или два. А привидения пускай резвятся себе на здоровье, не буду им мешать.
Вместе со вспыхнувшим на кухне светом ко мне вернулся разум, точнее, то, что от него осталось. Я согрела молоко, плюхнула на кусок хлеба ветчину с сыром, опустилась в кресло-качалку и раскрыла зеленый дневник Абигайль Грантэм. Проза, повествующая о выведении пятен от фруктов, – отличное успокоительное.
«Перед стиркой смочите застарелое пятно от клубники виски…»
«Для чистки расчесок и гребней возьмите две чайные ложечки соды и растворите их в пинте кипящей воды…»
«Если подержать кусок бархата над кипящим чайником, то можно вернуть ворсу былой блеск и шелковистость…»
«Мышиные норы следует заткнуть тряпками, пропитанными смесью кайенского перца и воды…»
Насколько мне известно, мышей в Мерлин-корте не водилось, а если бы они даже облюбовали наш дом, то всегда можно положиться на верного Тобиаса. И тем не менее я наслаждалась старинными секретами, такими домашними и мирными. Абигайль Грантам словно сошла с портрета в гостиной, злые призраки попрятались в свои норы, и прошлое вновь стало моим союзником.
Как же тяжко, должно быть, приходилось людям до тех пор, пока Бог не одарил их пылесосами! Глаза мои непроизвольно закрылись. Зрелище взмыленной особы, снующей по дому со шваброй наперевес, утомляло даже посреди белого дня. А сейчас было два часа ночи. Я вспомнила, что, приняв снотворное в виде сандвича и молока, собиралась вернуться в постель, но жесткое кухонное кресло казалось таким удобным, таким уютным… Голова моя безвольно свесилась, рука с тетрадью упала на колени, и я забылась приятным сном. Проснулась я от какого-то стука и, разлепив глаза, обнаружила, что мой нос уткнулся в стол. Наверное, стук издала моя голова, с размаху ударившаяся о столешницу, но почему тогда стук был двойной?.. Неужели… Я вздрогнула, припомнив сон – некая личность глухой ночью проникает в наш дом, садовая дверь дважды стукает… В следующий миг я уже не дрожала, а тряслась всем телом.
Это был не сон, а жестокая реальность. Сна как не бывало, сердце бешено колотилось, колени бесновались в дикой пляске, зубы вторили им барабанной дробью. Я вцепилась в подлокотники кресла и невероятным усилием воли заставила себя повернуть голову. Молоко! В кружке ведь оставалось молоко. Сейчас плесну в лицо незваному гостю горячим молоком и заору дурным голосом! Я скосила глаза на кружку, молока в ней было на самом донышке, и на кипящую смолу оно, увы, нисколько не походило. Ладно, сойдет.
– Доброе утро, миссис Хаскелл, – сказала новая президентша АДРЧФ, выступая из тени. – Ну и темень у вас тут!
– Миссис Мэллой! – Я неуклюже выкарабкалась из кресла.
– Что это вы глазеете на меня, словно на привидение? – недовольно спросила Рокси.
– Просто я… удивлена.
Это еще мягко сказано. Чуть ли не весь день я, содрогаясь, рисовала картины ее смерти, но искусственный леопард на плечах миссис Мэллой выглядел как никогда настоящим, и единственное незначительное отклонение заключалось в том, что вместо своей неизменной сумищи Рокси была экипирована огромным баулом с разъехавшейся молнией. С таким не страшно отправляться и в Австралию на вечное поселение.
– Хорошо, что я не вернула вам ключи, когда уезжала из Читтертон-Феллс, – продолжала Рокси, пока я пыталась расцепить челюсти. – Битых десять минут барабанила в дверь, а вы дрыхли себе без задних ног, вместо того чтобы встречать меня с распростертыми объятиями и рюмочкой чего-нибудь погорячее.
– Мне показалось, – пробормотала я, потирая лоб, – что это моя голова бьется о стол.
– Ничего удивительного! – Миссис Мэллой метнула на меня снисходительный взгляд и тут же скривилась. – Ох, а моя голова просто раскалывается! – жалобно простонала она. – Вот-вот лопнет! Может, вы погасите эту чертову лампу, вполне хватит и ночника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
В эту ночь, забравшись под одеяло, я пыталась сосредоточиться на чем-нибудь веселом. Поскольку ничего путного на ум не шло, я силилась убедить себя, что Фредди ошибся в отношении полковника и слова, выгравированные на золотых часах, ничего не значат. Возможно, Лестер-Смит действительно прослужил тридцать лет судебным секретарем, но затем надумал сделать вторую карьеру и за неделю дослужился до полковника. А потом за заслуги перед Богом и отечеством получил официальное дозволение писать фамилию через дефис. Объяснение выглядело не слишком убедительно, и я принялась искать оправдания. Должно быть, в школе его дразнили Морковкой. А мальчики, которых так дразнят, из кожи вон лезут, чтобы доказать всему свету: они добились блестящих успехов. Для меня он навсегда останется полковником Лестер-Смитом, и я ни на секунду не стану прислушиваться к внутреннему голосу, вторящему голосу Рокси Мэллой: мужчине, который красит волосы, доверять нельзя.
Где ты, Рокси?! Я слишком устала, чтобы нормально соображать, а сон все не шел и не шел. Поэтому решила обдумать вторую новость, принесенную Фредди и миссис Штырь. Новость, касающуюся Тома Эльфусса. В комоде шпионы нашли чековую книжку. Сунув в нее нос, Фредди обнаружил, что наш гном за последнее время выписал несколько чеков по десять тысяч фунтов. И все одному и тому же лицу – некоей Люсии Фрондкрэгт. Кроме того, там же нашлось письмо. Пронырливый Фредди высмотрел строчку: «Я благодарна за помощь, Том, но у меня такое чувство, будто на этих деньгах кровь…» Подписано той же таинственной Люсией Фрондкрэгт. Все это, мягко говоря, подозрительно!
Наконец я уцепилась за относительно веселую мысль. Если злодеем является полковник Лестер-Смит или Том Эльфусс, то Клариссе Уитком не было никакого резона сочинять про звонок Рокси и уж тем более убивать ее. Понятное дело, Бен и Фредди высмеяли мои тревоги за судьбу миссис Мэллой.
Время от времени я проваливалась в беспокойную дрему, но почти тотчас просыпалась, словно дурно воспитанный ребенок тыкал меня иголкой. Не в силах больше бороться с кошмарами, я выбралась из-под одеяла, накинула халат и тихонько прокралась к двери. Может, стакан молока и пухлый сандвич помогут мне заснуть.
Я люблю бродить ночами по дому. Но сегодня все обстояло иначе. Я вздрагивала от каждого шороха, шарахалась от каждой тени. А когда над головой послышался какой-то скрежет, едва не подпрыгнула. Наверное, птица, строго сказала я себе, переводя дух. И совершенно ни к чему подниматься на чердак, чтобы убедиться в своей догадке. А вдруг привидениям вздумается передвинуть пару старых сундуков? Просто так, ради развлечения. Что тогда делать? Визжать и трястись от страха? Нет уж, увольте, лучше спущусь на кухню и тихо-мирно проглочу сандвич… или два. А привидения пускай резвятся себе на здоровье, не буду им мешать.
Вместе со вспыхнувшим на кухне светом ко мне вернулся разум, точнее, то, что от него осталось. Я согрела молоко, плюхнула на кусок хлеба ветчину с сыром, опустилась в кресло-качалку и раскрыла зеленый дневник Абигайль Грантэм. Проза, повествующая о выведении пятен от фруктов, – отличное успокоительное.
«Перед стиркой смочите застарелое пятно от клубники виски…»
«Для чистки расчесок и гребней возьмите две чайные ложечки соды и растворите их в пинте кипящей воды…»
«Если подержать кусок бархата над кипящим чайником, то можно вернуть ворсу былой блеск и шелковистость…»
«Мышиные норы следует заткнуть тряпками, пропитанными смесью кайенского перца и воды…»
Насколько мне известно, мышей в Мерлин-корте не водилось, а если бы они даже облюбовали наш дом, то всегда можно положиться на верного Тобиаса. И тем не менее я наслаждалась старинными секретами, такими домашними и мирными. Абигайль Грантам словно сошла с портрета в гостиной, злые призраки попрятались в свои норы, и прошлое вновь стало моим союзником.
Как же тяжко, должно быть, приходилось людям до тех пор, пока Бог не одарил их пылесосами! Глаза мои непроизвольно закрылись. Зрелище взмыленной особы, снующей по дому со шваброй наперевес, утомляло даже посреди белого дня. А сейчас было два часа ночи. Я вспомнила, что, приняв снотворное в виде сандвича и молока, собиралась вернуться в постель, но жесткое кухонное кресло казалось таким удобным, таким уютным… Голова моя безвольно свесилась, рука с тетрадью упала на колени, и я забылась приятным сном. Проснулась я от какого-то стука и, разлепив глаза, обнаружила, что мой нос уткнулся в стол. Наверное, стук издала моя голова, с размаху ударившаяся о столешницу, но почему тогда стук был двойной?.. Неужели… Я вздрогнула, припомнив сон – некая личность глухой ночью проникает в наш дом, садовая дверь дважды стукает… В следующий миг я уже не дрожала, а тряслась всем телом.
Это был не сон, а жестокая реальность. Сна как не бывало, сердце бешено колотилось, колени бесновались в дикой пляске, зубы вторили им барабанной дробью. Я вцепилась в подлокотники кресла и невероятным усилием воли заставила себя повернуть голову. Молоко! В кружке ведь оставалось молоко. Сейчас плесну в лицо незваному гостю горячим молоком и заору дурным голосом! Я скосила глаза на кружку, молока в ней было на самом донышке, и на кипящую смолу оно, увы, нисколько не походило. Ладно, сойдет.
– Доброе утро, миссис Хаскелл, – сказала новая президентша АДРЧФ, выступая из тени. – Ну и темень у вас тут!
– Миссис Мэллой! – Я неуклюже выкарабкалась из кресла.
– Что это вы глазеете на меня, словно на привидение? – недовольно спросила Рокси.
– Просто я… удивлена.
Это еще мягко сказано. Чуть ли не весь день я, содрогаясь, рисовала картины ее смерти, но искусственный леопард на плечах миссис Мэллой выглядел как никогда настоящим, и единственное незначительное отклонение заключалось в том, что вместо своей неизменной сумищи Рокси была экипирована огромным баулом с разъехавшейся молнией. С таким не страшно отправляться и в Австралию на вечное поселение.
– Хорошо, что я не вернула вам ключи, когда уезжала из Читтертон-Феллс, – продолжала Рокси, пока я пыталась расцепить челюсти. – Битых десять минут барабанила в дверь, а вы дрыхли себе без задних ног, вместо того чтобы встречать меня с распростертыми объятиями и рюмочкой чего-нибудь погорячее.
– Мне показалось, – пробормотала я, потирая лоб, – что это моя голова бьется о стол.
– Ничего удивительного! – Миссис Мэллой метнула на меня снисходительный взгляд и тут же скривилась. – Ох, а моя голова просто раскалывается! – жалобно простонала она. – Вот-вот лопнет! Может, вы погасите эту чертову лампу, вполне хватит и ночника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69