Том был даже рад, что ничего не знает об этой пленке. Ему никогда не платили, да он и не хотел, чтобы платили, и никогда бы не принял плату за услуги или за риск, даже если бы Ривз предложил.
Том решил сначала позвонить Джеффу Константу и попросить его, даже настойчиво потребовать, чтобы он выяснил, каким образом Дэвид Притчард мог узнать имя Цинтии Граднор. И чем сейчас Цинтия занимается — вышла ли она замуж, работает ли в Лондоне? Том решил, что Эду и Джеффу будет совсем нетрудно оказать ему такую услугу, не требующую больших хлопот. Он, Том Рипли, избавил их всех от Томаса Мёрчисона, а теперь над ним и его домом кружит стервятник в облике Дэвида Притчарда.
Том знал, что Элоиза уже вышла из ванной и сейчас находится в своей комнате наверху, но все же предпочел звонить из своей комнаты, заперев предварительно дверь. Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Том проверил номер и набрал его, ожидая услышать автоответчик.
Незнакомый мужской голос ответил, что мистер Констант сейчас занят и что можно оставить ему сообщение. Мистер Констант фотографирует, ему позируют.
— Вы не могли бы передать мистеру Константу, что ему звонит Том и хочет поговорить с ним именно сейчас?
Меньше чем через полминуты Джефф взял трубку.
— Джефф, извини, но это очень срочно. Не мог бы ты вместе с Эдом как-нибудь выяснить, каким образом этот Дэвид Притчард разнюхал про Цинтию? Это очень важно. И еще — встречалась ли Цинтия с ним? Притчард — патологический лжец, какого свет не видывал. Я говорил с Эдом позавчера вечером. Он звонил тебе?
— Да, сегодня в девять утра.
— Хорошо. У меня такие новости — вчера утром Притчард фотографировал мой дом с дороги. Как тебе это нравится?
— Фотографировал? Он что, коп?
— Я и пытаюсь это узнать. Мне очень нужно это выяснить. Я уезжаю через несколько дней в отпуск с женой. Надеюсь, ты понимаешь, почему я думаю о безопасности своего дома. Предложи Цинтии выпить где-нибудь или пригласи на ланч и вытяни из нее все, что нам надо.
— Это будет не...
— Да, это будет нелегко, — подтвердил Том, — но стоит попытаться. Речь идет о доброй половине твоего дохода. И дохода Эда тоже. — Том не хотел говорить по телефону, что это может также предотвратить расплату за их мошенничество и за совершенное им самим убийство.
— Я постараюсь, — сказал Джефф.
— И еще о Притчарде: американец, лет тридцати пяти, темные прямые волосы, рост примерно шесть футов, плотного телосложения, носит очки в черной оправе, волосы на лбу редеют, залысины.
— Я запомнил.
— Может, лучше бы Эду этим заняться... — Если выбирать из них двоих, Том и не знал, кто лучше. — Я знаю, с Цинтией нелегко, — продолжал он более спокойно, — но Притчард знает о Мёрчисоне, по крайней мере, он упоминал его имя.
— Я понимаю, — ответил Джефф.
— Ладно. — Том вдруг почувствовал утомление. — Ладно, Джефф, вы с Эдом займитесь этим и держите меня в курсе. Я буду здесь до утра пятницы.
Они закончили разговор.
Том уделил полчаса игре на клавесине и занимался с необычной для него сосредоточенностью. Как правило, он добивался наибольшего успеха за короткое время: за двадцать минут, полчаса он достигал большего прогресса, если можно так выразиться. Том никогда не стремился к совершенству или даже к достаточно сносному уровню. Ха! Еще чего! Он не играл и никогда не собирался играть для других. И какое значение имеет его средний уровень, если он играет для себя! Игра на клавесине и еженедельные занятия с похожим на Шуберта Роже Лепти в какой-то степени дисциплинировали Тома, ему это даже нравилось.
До окончания отведенного Томом получаса оставалось две минуты, когда зазвонил телефон. Том взял трубку в холле.
— Алло, мистера Рипли, пожалуйста...
Том тут же узнал голос Джанис Притчард. Элоиза взяла трубку у себя, и Том сказал:
— Все в порядке, дорогая, это меня.
Элоиза повесила трубку.
— Это Джанис Притчард. — Голос звучал напряженно и нервно. — Я хочу извиниться за вчерашнее утро. Моему мужу иногда приходят в голову такие абсурдные, даже дурацкие идеи — ну, например, сфотографировать ваш дом. Я уверена, что вы или ваша жена видели его!
Пока она говорила, Том вспомнил ее лицо: как она явно одобрительно улыбалась и с восхищением глядела на своего мужа, когда они проехали мимо него в машине.
— Кажется, моя жена его заметила, — ответил он. — Ничего страшного, Джанис. Но зачем ему снимки моего дома?
— Да не нужны они ему, — сказала она, повысив голос. — Он просто хочет вывести вас из себя — как и всех остальных.
Том засмеялся, словно от удивления, стараясь подавить в себе желание высказать все, что он думает.
— Он находит это забавным?
— Да Не могу его понять. Я уже говорила ему...
Том прервал ее речь в защиту мужа.
— Можно спросить вас, Джанис, откуда вы или ваш муж узнали номер моего телефона?
— А, это просто. Дэвид спросил у нашего водопроводчика. Он местный и сразу назвал нам номер. Мы вызывали его, потому что у нас что-то случилось с...
Ну конечно, Виктор Жаро, неутомимо опорожняющий баки, пробивающий засоренные трубы. Разве могут быть у такого человека какие-то понятия о частной жизни?
— Понимаю, — сказал Том, разозлившись от того, что с Жаро ничего нельзя поделать, разве что попросить его не давать их телефон никому и ни под каким предлогом. То же самое могло случиться и с людьми, которые занимаются отоплением. Они думают, что весь мир вращается только вокруг их ремесла. — А чем на самом деле занимается ваш муж? — спросил Том, используя подвернувшуюся возможность. — Просто... я не могу поверить, что он действительно изучает маркетинг. Похоже, он знает про маркетинг все! Поэтому я и решил, что он шутит. — Том не собирался рассказывать Джанис, что звонил в ЕИБА.
— О... одну минуточку... да, кажется, я слышу машину. Дэвид вернулся. Мне надо идти, мистер Рипли. До свидания! — Она повесила трубку.
Надо же! Тайком позвонила ему. Том улыбнулся. И под каким предлогом? Извиниться! Было ли это извинение очередным унижением Джанис Притчард? Действительно ли Дэвид подходил к двери?
Том громко рассмеялся. Игры, игры. Тайные игры, открытые игры. Игры, которые казались открытыми, на самом деле были тайными. И, конечно, все тайные игры проходили, как правило, за закрытыми дверьми. А люди, которые считают себя игроками, на самом деле лишь игрушки в чьих-то руках. Естественно.
Он повернулся и взглянул на инструмент, к которому решил уже не возвращаться, затем вышел в сад и направился к ближней клумбе с георгинами. Он срезал перочинным ножом один из своих любимых. Лепестки георгинов напоминали ему наброски Ван Гога, поля под Арлем, мастерски изображенные талантливым художником.
Том вернулся в дом. Он думал о тридцать восьмом опусе Скарлатти, или сонате ре минор, как называл ее мсье Лепти, над которой Том сейчас работал и надеялся разучить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Том решил сначала позвонить Джеффу Константу и попросить его, даже настойчиво потребовать, чтобы он выяснил, каким образом Дэвид Притчард мог узнать имя Цинтии Граднор. И чем сейчас Цинтия занимается — вышла ли она замуж, работает ли в Лондоне? Том решил, что Эду и Джеффу будет совсем нетрудно оказать ему такую услугу, не требующую больших хлопот. Он, Том Рипли, избавил их всех от Томаса Мёрчисона, а теперь над ним и его домом кружит стервятник в облике Дэвида Притчарда.
Том знал, что Элоиза уже вышла из ванной и сейчас находится в своей комнате наверху, но все же предпочел звонить из своей комнаты, заперев предварительно дверь. Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Том проверил номер и набрал его, ожидая услышать автоответчик.
Незнакомый мужской голос ответил, что мистер Констант сейчас занят и что можно оставить ему сообщение. Мистер Констант фотографирует, ему позируют.
— Вы не могли бы передать мистеру Константу, что ему звонит Том и хочет поговорить с ним именно сейчас?
Меньше чем через полминуты Джефф взял трубку.
— Джефф, извини, но это очень срочно. Не мог бы ты вместе с Эдом как-нибудь выяснить, каким образом этот Дэвид Притчард разнюхал про Цинтию? Это очень важно. И еще — встречалась ли Цинтия с ним? Притчард — патологический лжец, какого свет не видывал. Я говорил с Эдом позавчера вечером. Он звонил тебе?
— Да, сегодня в девять утра.
— Хорошо. У меня такие новости — вчера утром Притчард фотографировал мой дом с дороги. Как тебе это нравится?
— Фотографировал? Он что, коп?
— Я и пытаюсь это узнать. Мне очень нужно это выяснить. Я уезжаю через несколько дней в отпуск с женой. Надеюсь, ты понимаешь, почему я думаю о безопасности своего дома. Предложи Цинтии выпить где-нибудь или пригласи на ланч и вытяни из нее все, что нам надо.
— Это будет не...
— Да, это будет нелегко, — подтвердил Том, — но стоит попытаться. Речь идет о доброй половине твоего дохода. И дохода Эда тоже. — Том не хотел говорить по телефону, что это может также предотвратить расплату за их мошенничество и за совершенное им самим убийство.
— Я постараюсь, — сказал Джефф.
— И еще о Притчарде: американец, лет тридцати пяти, темные прямые волосы, рост примерно шесть футов, плотного телосложения, носит очки в черной оправе, волосы на лбу редеют, залысины.
— Я запомнил.
— Может, лучше бы Эду этим заняться... — Если выбирать из них двоих, Том и не знал, кто лучше. — Я знаю, с Цинтией нелегко, — продолжал он более спокойно, — но Притчард знает о Мёрчисоне, по крайней мере, он упоминал его имя.
— Я понимаю, — ответил Джефф.
— Ладно. — Том вдруг почувствовал утомление. — Ладно, Джефф, вы с Эдом займитесь этим и держите меня в курсе. Я буду здесь до утра пятницы.
Они закончили разговор.
Том уделил полчаса игре на клавесине и занимался с необычной для него сосредоточенностью. Как правило, он добивался наибольшего успеха за короткое время: за двадцать минут, полчаса он достигал большего прогресса, если можно так выразиться. Том никогда не стремился к совершенству или даже к достаточно сносному уровню. Ха! Еще чего! Он не играл и никогда не собирался играть для других. И какое значение имеет его средний уровень, если он играет для себя! Игра на клавесине и еженедельные занятия с похожим на Шуберта Роже Лепти в какой-то степени дисциплинировали Тома, ему это даже нравилось.
До окончания отведенного Томом получаса оставалось две минуты, когда зазвонил телефон. Том взял трубку в холле.
— Алло, мистера Рипли, пожалуйста...
Том тут же узнал голос Джанис Притчард. Элоиза взяла трубку у себя, и Том сказал:
— Все в порядке, дорогая, это меня.
Элоиза повесила трубку.
— Это Джанис Притчард. — Голос звучал напряженно и нервно. — Я хочу извиниться за вчерашнее утро. Моему мужу иногда приходят в голову такие абсурдные, даже дурацкие идеи — ну, например, сфотографировать ваш дом. Я уверена, что вы или ваша жена видели его!
Пока она говорила, Том вспомнил ее лицо: как она явно одобрительно улыбалась и с восхищением глядела на своего мужа, когда они проехали мимо него в машине.
— Кажется, моя жена его заметила, — ответил он. — Ничего страшного, Джанис. Но зачем ему снимки моего дома?
— Да не нужны они ему, — сказала она, повысив голос. — Он просто хочет вывести вас из себя — как и всех остальных.
Том засмеялся, словно от удивления, стараясь подавить в себе желание высказать все, что он думает.
— Он находит это забавным?
— Да Не могу его понять. Я уже говорила ему...
Том прервал ее речь в защиту мужа.
— Можно спросить вас, Джанис, откуда вы или ваш муж узнали номер моего телефона?
— А, это просто. Дэвид спросил у нашего водопроводчика. Он местный и сразу назвал нам номер. Мы вызывали его, потому что у нас что-то случилось с...
Ну конечно, Виктор Жаро, неутомимо опорожняющий баки, пробивающий засоренные трубы. Разве могут быть у такого человека какие-то понятия о частной жизни?
— Понимаю, — сказал Том, разозлившись от того, что с Жаро ничего нельзя поделать, разве что попросить его не давать их телефон никому и ни под каким предлогом. То же самое могло случиться и с людьми, которые занимаются отоплением. Они думают, что весь мир вращается только вокруг их ремесла. — А чем на самом деле занимается ваш муж? — спросил Том, используя подвернувшуюся возможность. — Просто... я не могу поверить, что он действительно изучает маркетинг. Похоже, он знает про маркетинг все! Поэтому я и решил, что он шутит. — Том не собирался рассказывать Джанис, что звонил в ЕИБА.
— О... одну минуточку... да, кажется, я слышу машину. Дэвид вернулся. Мне надо идти, мистер Рипли. До свидания! — Она повесила трубку.
Надо же! Тайком позвонила ему. Том улыбнулся. И под каким предлогом? Извиниться! Было ли это извинение очередным унижением Джанис Притчард? Действительно ли Дэвид подходил к двери?
Том громко рассмеялся. Игры, игры. Тайные игры, открытые игры. Игры, которые казались открытыми, на самом деле были тайными. И, конечно, все тайные игры проходили, как правило, за закрытыми дверьми. А люди, которые считают себя игроками, на самом деле лишь игрушки в чьих-то руках. Естественно.
Он повернулся и взглянул на инструмент, к которому решил уже не возвращаться, затем вышел в сад и направился к ближней клумбе с георгинами. Он срезал перочинным ножом один из своих любимых. Лепестки георгинов напоминали ему наброски Ван Гога, поля под Арлем, мастерски изображенные талантливым художником.
Том вернулся в дом. Он думал о тридцать восьмом опусе Скарлатти, или сонате ре минор, как называл ее мсье Лепти, над которой Том сейчас работал и надеялся разучить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79