Какая же из этих серебряных точек станет ядром космической пушки? Какой звезде предназначено принести на Землю смерть и разрушение?
Беглецов обступили высокие черные стены живой изгороди и скрыли их от глаз Версаля. Но Николас не останавливался. Адриана чувствовала всем телом, каким тяжелым и частым стало его дыхание.
– Пожалуйста, опусти меня, – попросила она. – Я цела, я даже не ушиблась.
– Там было высоко, – прошептал он.
– Я не ушиблась, – настаивала Адриана. – Я, должно быть, упала в какой-то куст.
Наконец он остановился, медленно и осторожно опустил ее на землю. Но руки ее словно приросли к Николасу и никак не хотели отпускать его, Адриане потребовалось усилие, чтобы расцепить их.
– Садись, – прошептал он и в следующую секунду выхватил пистолет. Отскочил на несколько футов назад, прислушался, затем вернулся к ней.
– Если ты можешь идти, то давай еще немного пройдем вперед. Я знаю, как отсюда выбраться.
– Это лабиринт? – спросила Адриана. Николас кивнул.
– Нам лучше некоторое время побыть здесь. Подождем, пока собаки перестанут лаять и стража успокоится. Но скажи, как ты там оказалась? И что ты там делала? – В его глазах и голосе сквозила неподдельная тревога.
– Николас! Ты – живой!
– Как видишь.
– Я… Креси и я, мы думали, что ты погиб.
– Я не предполагал, что мне придется сделать такой большой крюк, – сказал он. – Я лишился пистолетов, шпага сломалась, а у них были крафтпистоли. Мне ничего не оставалось, как петлять по лесу, пока они не отстали. А что с вами приключилось?
– На нас напали мушкетеры, и я выстрелила из того пистолета, что ты мне дал. Что это был за пистолет? От выстрела пала моя лошадь. А потом Креси палашом убила мушкетера. Мы ждали тебя, но тебя не было, и мы подумали, что ты погиб… – Адриана чувствовала себя полной дурой. Казалось, этот глупый лепет льется из нее сам собой, помимо ее воли и здравого смысла.
– Прости, я должен был предупредить тебя о пистолете. Он стреляет расплавленным серебром…
Он еще что-то говорил, но она уже не слышала. Кровь стучала в висках, в ушах звенело – она собиралась с духом.
Адриана рассчитывала, что получится длинный страстный поцелуй, но в последний момент оробела, и поцелуй вышел мимолетным и неловким. Она успела лишь почувствовать его губы – прохладные и почему-то соленые на вкус. У него вырвался возглас удивления. И в тот момент, когда она готова была умереть от стыда за совершенную глупость, он ответил ей поцелуем, тем, о котором она мечтала, – бесконечно длинным и страстным.
– Это не случайность, все предопределено, – сказала Адриана, лежа в объятиях Николаса и глядя на звезды. Она блаженствовала и знала, что это блаженство кратко.
– Я тоже так думаю, – ответил Николас. – Моя бабушка часто рассказывала мне в детстве сказку о том, как два ангела не могли поделить нитку бус. Каждый тянул нитку к себе, и нитка не выдержала – порвалась. Бусинки рассыпались по всей земле, таким образом нарушилось единство и целостность мира. Когда я вырос, то узнал, что философы тратят время на то, чтобы изучить гармонию сфер, будто хотят восстановить утраченные единство и целостность. Но мне непонятны их научные теории.
– Хочешь, я объясню?
– Боюсь, для меня это будет слишком сложно.
– Ты поймешь, это мне стоит бояться, как бы мои объяснения не показались тебе скучными.
– С тобой мне никогда не бывает скучно.
– Могу наскучить не я, а мои сухие и занудные объяснения. Скажи, что ты видишь, когда смотришь на небо?
– Когда я смотрю на небо и когда я смотрю на твое лицо, я вижу одно и то же – красоту. Божественную красоту мироздания.
– И я вижу такую же божественную красоту. И каждый раз, когда я смотрю на небо в телескоп, или представляю его запечатленным в математических формулах, или вот так, как сейчас с тобой, просто любуюсь им, мне открывается новая грань этой красоты. По одним и тем же законам природы движутся по небу звезды и извлекаются звуки из флейты и арфы. Когда я осознаю это, грудь моя наполняется неизъяснимой радостью.
Он помолчал с минуту, потом сказал:
– Я люблю вас, Адриана де Морней де Моншеврой.
Она поцеловала его в щеку.
– Я так рада, что ты жив, Николас. – Ей хотелось очень многое сказать ему. Признаться, как он в считанные минуты превратил ее из полумертвой наложницы короля в живую женщину. Но она молчала и просто целовала его, испытывая наслаждение от жесткости его скул, теплоты его дыхания.
Когда они отпустили друг друга, Николас сел и очень серьезно сказал:
– Адриана, мы должны уехать сегодня же ночью.
– Куда?
– Куда угодно: в Австрию, Акадию , Луизиану. Мы не можем здесь оставаться.
Адриана закрыла глаза:
– Ах, Николас, если бы ты сказал мне это два месяца назад!
– Что это меняет? Я знаю, ты не любишь короля.
Адриана чуть не задохнулась от возмущения.
– Любить такого человека? Разве это возможно? Но, Николас, я не могу уехать сейчас.
– Адриана, а ты любишь меня? Ты ведь мне этого не сказала.
– Кажется, да, Николас, – ответила она чуть слышно. – Моим губам нравится прикосновение твоих губ, моему телу нравится нежиться в твоих руках. Думаю, когда-нибудь мне захотелось бы… отдаться мужчине, которого я действительно люблю. И я думаю, что этот мужчина – ты. Но пока я не готова. Одно важное дело поглощает все мои желания.
– Адриана, если ты останешься здесь… Ты помолвлена с королем.
– И, возможно, мне придется выйти за него замуж. Я не хочу этого, Николас. Но, к сожалению, сейчас я не могу думать о личном счастье – миллионы жизней поставлены на карту.
– Я тебя не понимаю.
– Николас, я потом тебе все объясню. А сейчас прошу тебя, поцелуй меня еще раз. Прижми меня к себе крепко-крепко, дай мне немного своей силы и смелости. А потом…
– Я на службе у короля и связан долгом чести: я не могу ему изменить, – прошептал Николас. – Если ты выйдешь за него замуж, я…
Трава чуть слышно зашуршала под легкими ногами, и показалась высокая тень.
– Как я рада, что ты жив, Николас, – послышался голос Креси. – Насколько я могу судить, мадемуазель Адриана находится с тобой, и она в полной безопасности. Но, если вы не против – так будет лучше для всех нас, – я предлагаю разойтись по своим спальням, пока не наступил рассвет.
Николас нехотя побрел туда, где размещалась Швейцарская рота, а Адриана и Креси незаметно проникли во дворец через один из неохраняемых входов. Креси дала Адриане свою шаль, и та прикрыла изодранное платье.
Страж у дверей Адрианы вздрогнул, когда увидел их.
– Мадемуазель, – растерянно пробормотал он, – я не…
– Ты не видел, как мы выходили, Александр, потому что мы никуда не выходили, – закончила за него Креси.
Лицо часового залилось краской.
– Как прикажете, – выдавил он.
– Благодарю за любезность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111