Ты позволяешь ей превратиться в медведя, и тогда этот медведь становится совершенно реальным.
– Ты говоришь, что это настоящий медведь – и в то же время обман?
– Это обман только в той мере, в какой все, что ты видишь вокруг, представляет собой иллюзию, похожую на кинофильм.
– Агнес часто говорила, что все вокруг похоже на отражение.
Сойла положила руку на мою ладонь.
– Давай поговорим, например, о том рте, который на ходится между двумя разумами, – предложила она. – У всего есть рот. Рот есть у этой вселенной. Разум – это вселенная, и у каждого из двух разумов есть свой рот. Ты согласна с тем, что та штука, которую называют бессознательным разумом, представляет собой хранилище всех известных тебе фактов?
– Согласна.
– Согласна ли ты с тем, что сознательный разум является великолепным инструментом жизни, но он почти не связан с бессознательным и его великой мудростью?
– Думаю, да.
– В том, как работает разум, очень много неясного. Ты осознаешь, что все вокруг одновременно является и мужским, и женским?
– Ну, у западных психологов есть теории об анимусе, мужском начале, и аниме, женской грани личности.
– Мне трудно объяснять это по-английски, но между тем, что можно назвать островом сознательного, и островом бессознательного находится большой рот. Бессознательное способно пожирать практически все. Сознательный ум ест только то, что необходимо ему для сохранения устойчивости и рациональности. Оба рта едят в процессе перевода.
– Перевода?
– Да, перевода с языка одного острова на язык другого. Между островами бегают два посыльных, или вестника. Они – единственные, кто могут проникать в рот и выходить из него. Для всех остальных этот рот закрыт. Вестников называют священными близнецами человека. Переводчиками являются они, и только они. Как воин и воительница, они сражаются за равновесие твоего сознания.
– Я по-прежнему не понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о переводе слов?
– Факт заключается в том, что, если бы на о строве твоего бессознательного хранилась мудрость всех древних народов Матери-Земли, ты все равно не знала бы об этом лишь потому, что ее не было бы на острове твоего сознательного ума. По этой причине ты даже не подозревала бы об этих познаниях. Этот долг и все подобные обязанности лежат на плечах твоих священных близнецов. Они могли бы перенести знания с одного острова на другой.
– Но как?
– Это с давних времен происходит в снах и видениях. Почему, думаешь, Агнес предлагала тебе поститься и добиваться видений? Именно потому, что ей прекрасно известно: тогда священные близнецы смогуг до браться к тебе, встретиться друг с другом и перевести сообщения, ведь все помехи на их пути исчезнуг. Сны и видения – сущность святости. Чтобы выровнять дорогу для своих священных близнецов, ты должна быть совершенно спокойной.
– Многие психологи добились невероятных успехов в области толкования сновидений.
– Это очень трудная задача. Помимо прочего, она становится еще сложнее, когда приходится толковать чужие сны или видения.
– Почему?
– Потому что сны – нечто очень личное. Мы являемся несовершенными существами, которые стремятся к совершенству. Мы еще плохо видим. Как же мы можем правильно толковать сновидения – и, в особенности, те сны, которые были рождены кем-то другим? Такие сообщения зашифрованы, записаны иероглифами, именно поэтому их так трудно разобрать. Во многих случаях остается только догадываться.
– Звучит не очень-то оптимистично, – заметила я.
– Вот почему нужно добиваться прямого общения своих священных близнецов. Они способны переносить сообщения непосредственно с острова бессознательного. Они могут Нет, я не сплю, – быстро откликнулась я. – Просто мысли блуждали.
– Вставай, ставай. Нам пора идти.
– Куда? – спросила я. В моем голосе сквозило нетерпение. – Ты не говорила, что мы куда-то пойдем?
– Дай-ка мне цветы, – потребовала она.
Сев, я протянула ей цветы, и Сойла поставила их в глиняную вазу на жертвеннике.
– Подожди. Прежде чем идти, понюхай их.
Я наклонилась, вдохнула запах цветов и испытала разочарование, так как у них вообще не было цветочного аромата – они пахли будто сорная трава.
– Теперь пойдем, – сказала Сойла. – У нас важная встреча, мне не хотелось бы опаздывать.
– Встреча? Какая встреча?
– Открывай дверь и иди. Я пойду позади.
– Дверь… Разве здесь есть дверь? Я помню только стены из глиняных кирпичей.
– Открывай, – настаивала она.
Деревянная дверь была старой, сработанной топором, она висела на ржавых железных петлях. Когда я толкнула ее, дверь издала пронзительный скрип. Я вышла и сделала несколько шагов по тропинке.
– Я пойду сзади, – сказала Сойла. – Иди, иди.
Я чувствовала за спиной ее дыхание. Мы шли около десяти минут, пока Сойла не сказала:
– Только не это!
Я резко развернулась:
– Что случилось, Сойла?
– Не волнуйся, я просто выронила глаза. Постоянно их теряю. Нигде не видно?
Я в ужасе пошарила взглядом по траве, но глаз не было. Меня начало трясти от страха.
– Все в порядке, Линн. Я уверена, что обязательно найду их позже. Ты не будешь против, если я возьму тебя под руку? Ты поможешь мне идти. Мне не хочется, чтобы ты опоздала на эту важную встречу.
Она схватилась за мою руку чуть выше локтя.
– Ты уверена, что все в порядке? – спросила я.
– Не сворачивай с тропинки, Линн, и тогда все будет просто чудесно. Главное, не заблудиться. Самое неприятное – сбиться с тропы.
– Не собьюсь, – заверила я.
Я ошиблась. Выяснилось, что я полностью потеряла ориентиры. Я не могла различить ничего знакомого. Мы оказались на пологих холмах, во все стороны простирались заросли чимизы и колючих кустов.
– Не помню ничего этого.
– Чего «этого»? – переспросила Сойла. – Не забывай, я потеряла глаза.
– Кажется, мы в пустыне, Сойла. Совсем не похоже на Юкатан. Это больше напоминает одно местечко возле Палм-Спрингз в штате Калифорния.
– Ну, не беспокойся о таких мелочах, – сказала Сойла. – Вероятно, ты просто смотришь на джунгли под иным углом зрения.
Как скажешь, – откликнулась я и продолжила путь по тропе. Сойла по-прежнему держалась за мою руку. Не знаю, что бы я делала без ее ободряющего присутствия. Я была растеряна, хотелось плакать, но при ней было просто стыдно. Во всяком случае, мои глаза остались при мне. Я попыталась сосредоточиться. Солнце помогло бы мне сориентироваться, но его не было видно. Вокруг царили какие-то призрачные сумерки, но я не могла понять, откуда исходит свет. Никогда прежде мне не доводилась видеть подобной местности.
Заблудившийся ведет слепого – куда уж хуже, но теперь и мои собственные глаза разыгрывали со мной какие-то странные шутки: растения вдруг начали выглядеть похожими на зверей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53