Нет, не за нашу жизнь, что вы! За судьбу своего драгоценного товара.
- А они не могут всех вас убить и все унести? А гранаты они не взорвут? Ведь всё погибнет здесь! А во время перестрелки не пострадают витрины? - Он прыгает вокруг нас, как козлик на лугу, и морочит голову своими дурацкими вопросами.
Мы сообщаем ему, что весь квартал оцеплен, на крыше дома затаились снайперы, в решительный момент подлетят вертолеты... Он уже почти успокаивается, но все портит этот остряк Гонсалес:
- И потом на улицу должен вплыть ракетный крейсер, - добавляет он с невинным видом, - сейчас начнут воду напускать.
И сам же начинает хохотать своей идиотской шутке. Хозяин опять впадает в панику.
Нас спасает звонок - конец рабочего дня. Продавцы, накрыв стеклянные прилавки холстами и заперев несгораемые шкафы, опускают перед дверью и витринами металлические жалюзи и исчезают с такой быстротой, словно грабители уже в помещении. Последним, качаясь от страха, уходит хозяин, предварительно включив сигнализацию.
Этот мерзавец, у которого в лавке на миллионы бриллиантов, изумрудов, золота, серебра, не догадался оставить нам хоть полдюжины банок пива. Мог бы, между прочим, и чего покрепче.
Сидим с пересохшими глотками, мрачные, ждем. Бывает, что по неделям сидят в таких засадах, пока голубчики не явятся. Могут и вообще не прийти.
Ждем.
Уже два часа ночи, улица, хоть и одна из центральных, затихла, изредка машина проедет... начинается дождь. Он косой и под ветром стучит в металлические ставни.
Мы уже начали дремать, когда, как гром с ясного неба, раздается грохот с потолка, и мы понимаем, что наши клиенты пробили-таки потолок и через минуту пожалуют в гости.
Конечно, мы немного дали маху, следовало рассредоточиться, а мы как засели в этом кабинете, так и сидим. Но тут начинаем действовать быстро и энергично все-таки опыт и школа сказываются.
Беззвучно выходим в коридор, что отделяет кабинет от торгового зала, подходим к его дверям и, затаив дыхание, ждем. Наконец, слышим глухой стук видимо, кто-то спустился по веревке и спрыгнул, через несколько секунд стук повторяется - второй, а вскоре и третий. Сколько же их? Наверху наверняка остался еще один.
Проходит несколько минут, и мы слышим звук разбитого стекла. Они особенно не стесняются и правильно делают - кто здесь, что услышит?
Значит, трое или четверо...
- Черт знает что, - театральным шепотом шипит Гонсалес, - как у себя дома работают, бьют стекло, ходят-бродят. Я помню...
- Да замолчи ты, - говорю и толкаю локтем О'Ни-ла, - начали?
Он кивает и вынимает мощный карманный фонарь, в другой руке у него пистолет.
Мы с грохотом раскрываем дверь и врываемся в торговый зал.
Яркий луч выхватывает трех человек в черных комбинезонах. Они возятся возле несгораемого шкафа, в руках у них отмычки, сверла, всякая аппаратура и никакого оружия Они настолько поражены нашим появлением, что, когда Гонсалес орет: "Руки на затылок!", даже не реагируют. Наконец, повернувшись к нам лицом, медленно поднимают руки. Вид у них дурацкий, растерянный и испуганный. Один постарше, судя по морщинистой в шрамах физиономии, прошел огни и воды, двое других - мальчишки, лет по двадцать Они еще не могут понять, что произошло.
Джон-маленький выходит вперед и ловко, с поразительной быстротой обшаривает карманы грабителей. К нашему изумлению, выясняется, что у них нет оружия! Что это - нахальная уверенность, что оно им не понадобится, или, наоборот, хитрость: поймают, обвинить в вооруженном налете не удастся.
Мы уже достаем наручники, но в этот момент Гонсалес совершает роковую ошибку - нажимает выключатель у двери, и в комнате зажигается свет.
Всё последующее происходит мгновенно и занимает в десять раз меньше времени, чем мне требуется, чтоб это рассказать.
Из дыры в потолке гремят два выстрела. Джон-маленький хватается за руку, я стреляю в черную дыру на звук, и там раздается глухой вскрик. О'Нил разряжает свою обойму в грабителей, они валятся, как колоды, и застывают неподвижно. Гонсалес нажимает выключатель, в комнате воцаряется темнота, и тут же мощный фонарь О'Нила устремляет свой луч на дыру в потолке.
Повторяю, все это длится две-три секунды. Это, знаете ли, в детективных фильмах все стреляют направо и налево, и все остаются живы. В жизни иначе: когда профессионалы такого класса, как мы с О'Нилом, стреляют, то требуется доля секунды, чтобы продырявить человеку башку, - мы не промахиваемся.
Другой вопрос, в кого и зачем стрелять. Ну, то, что я первым же выстрелом прикончил того, который палил в нас с потолка - это, конечно, удача. Да просто спасло нам всем жизнь (в отличие от этого идиота Гонсалеса, который, включив свет, чуть нас всех не угробил).
А вот зачем О'Нилу потребовалось убивать тех троих, безоружных, с руками на затылке? Именно этот вопрос задает ему Джон-маленький.
- Тебя, дурака, спасал, - ухмыляется О'Нил.
Он смело лезет по веревке, свисающей из дыры. (А вдруг тот, четвертый, еще жив или есть пятый?) Я страхую его, направив пистолет в дыру. Гонсалес перевязывает Джону-маленькому руку - пуля резанула по мякоти, ничего опасного.
- Зачем он это сделал? - теперь уже у меня спрашивает Джон-маленький. Его широко раскрытые глаза устремлены на меня, и сейчас особенно ясно видно, как он еще молод. - У них же не было оружия.
- Никто ничего не может знать в таких обстоятельствах, - туманно отвечаю я.
А что я еще могу сказать? Я и сам не понимаю, зачем О'Нилу понадобилось убивать тех двух мальчишек, ладно бы уж старшего.
О'Нил в этот момент быстро спускается по веревке обратно.
- Порядок, - говорит он. - Тебе, Леруа, прямо в цирке выступать, точно в лоб.
Он неторопливо подходит к лежащим грабителям и вкладывает одному из них в руку револьвер, нажимает, чтоб остались отпечатки пальцев. Достает второй револьвер и проделывает такую же операцию.
- Хорошо, у того две пушки было, - говорит он с довольной улыбкой, внушительней получается. А ты, - он поворачивается к Джону-маленькому, говорит зло и резко, - запомни: когда четверо опасных бандитов открывают огонь по полицейским, да еще ранят одного из них, нам ничего другого не остается, как отвечать. После предупредительного выстрела, разумеется, - он поднимает свой 45-й калибр и стреляет в потолок. - Ясно?
Но Джон-маленький ничего не соображает. Из-за ранения или он действительно с другой Галактики, начинает спорить:
- Послушайте, О'Нил, вы же прекрасно знаете, что пистолетов у них не было, что они не сопротивлялись. Их можно было спокойно задержать, и...
И тут я впервые вижу, как О'Нил выходит из себя.
- Сосунок! - кричит он. - Девчонка с бантом! "Задержать"! Мы их задержим, они по пять лет получат, через два года выйдут и начнут опять в полицейских, в таких, как ты, болванов, стрелять!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
- А они не могут всех вас убить и все унести? А гранаты они не взорвут? Ведь всё погибнет здесь! А во время перестрелки не пострадают витрины? - Он прыгает вокруг нас, как козлик на лугу, и морочит голову своими дурацкими вопросами.
Мы сообщаем ему, что весь квартал оцеплен, на крыше дома затаились снайперы, в решительный момент подлетят вертолеты... Он уже почти успокаивается, но все портит этот остряк Гонсалес:
- И потом на улицу должен вплыть ракетный крейсер, - добавляет он с невинным видом, - сейчас начнут воду напускать.
И сам же начинает хохотать своей идиотской шутке. Хозяин опять впадает в панику.
Нас спасает звонок - конец рабочего дня. Продавцы, накрыв стеклянные прилавки холстами и заперев несгораемые шкафы, опускают перед дверью и витринами металлические жалюзи и исчезают с такой быстротой, словно грабители уже в помещении. Последним, качаясь от страха, уходит хозяин, предварительно включив сигнализацию.
Этот мерзавец, у которого в лавке на миллионы бриллиантов, изумрудов, золота, серебра, не догадался оставить нам хоть полдюжины банок пива. Мог бы, между прочим, и чего покрепче.
Сидим с пересохшими глотками, мрачные, ждем. Бывает, что по неделям сидят в таких засадах, пока голубчики не явятся. Могут и вообще не прийти.
Ждем.
Уже два часа ночи, улица, хоть и одна из центральных, затихла, изредка машина проедет... начинается дождь. Он косой и под ветром стучит в металлические ставни.
Мы уже начали дремать, когда, как гром с ясного неба, раздается грохот с потолка, и мы понимаем, что наши клиенты пробили-таки потолок и через минуту пожалуют в гости.
Конечно, мы немного дали маху, следовало рассредоточиться, а мы как засели в этом кабинете, так и сидим. Но тут начинаем действовать быстро и энергично все-таки опыт и школа сказываются.
Беззвучно выходим в коридор, что отделяет кабинет от торгового зала, подходим к его дверям и, затаив дыхание, ждем. Наконец, слышим глухой стук видимо, кто-то спустился по веревке и спрыгнул, через несколько секунд стук повторяется - второй, а вскоре и третий. Сколько же их? Наверху наверняка остался еще один.
Проходит несколько минут, и мы слышим звук разбитого стекла. Они особенно не стесняются и правильно делают - кто здесь, что услышит?
Значит, трое или четверо...
- Черт знает что, - театральным шепотом шипит Гонсалес, - как у себя дома работают, бьют стекло, ходят-бродят. Я помню...
- Да замолчи ты, - говорю и толкаю локтем О'Ни-ла, - начали?
Он кивает и вынимает мощный карманный фонарь, в другой руке у него пистолет.
Мы с грохотом раскрываем дверь и врываемся в торговый зал.
Яркий луч выхватывает трех человек в черных комбинезонах. Они возятся возле несгораемого шкафа, в руках у них отмычки, сверла, всякая аппаратура и никакого оружия Они настолько поражены нашим появлением, что, когда Гонсалес орет: "Руки на затылок!", даже не реагируют. Наконец, повернувшись к нам лицом, медленно поднимают руки. Вид у них дурацкий, растерянный и испуганный. Один постарше, судя по морщинистой в шрамах физиономии, прошел огни и воды, двое других - мальчишки, лет по двадцать Они еще не могут понять, что произошло.
Джон-маленький выходит вперед и ловко, с поразительной быстротой обшаривает карманы грабителей. К нашему изумлению, выясняется, что у них нет оружия! Что это - нахальная уверенность, что оно им не понадобится, или, наоборот, хитрость: поймают, обвинить в вооруженном налете не удастся.
Мы уже достаем наручники, но в этот момент Гонсалес совершает роковую ошибку - нажимает выключатель у двери, и в комнате зажигается свет.
Всё последующее происходит мгновенно и занимает в десять раз меньше времени, чем мне требуется, чтоб это рассказать.
Из дыры в потолке гремят два выстрела. Джон-маленький хватается за руку, я стреляю в черную дыру на звук, и там раздается глухой вскрик. О'Нил разряжает свою обойму в грабителей, они валятся, как колоды, и застывают неподвижно. Гонсалес нажимает выключатель, в комнате воцаряется темнота, и тут же мощный фонарь О'Нила устремляет свой луч на дыру в потолке.
Повторяю, все это длится две-три секунды. Это, знаете ли, в детективных фильмах все стреляют направо и налево, и все остаются живы. В жизни иначе: когда профессионалы такого класса, как мы с О'Нилом, стреляют, то требуется доля секунды, чтобы продырявить человеку башку, - мы не промахиваемся.
Другой вопрос, в кого и зачем стрелять. Ну, то, что я первым же выстрелом прикончил того, который палил в нас с потолка - это, конечно, удача. Да просто спасло нам всем жизнь (в отличие от этого идиота Гонсалеса, который, включив свет, чуть нас всех не угробил).
А вот зачем О'Нилу потребовалось убивать тех троих, безоружных, с руками на затылке? Именно этот вопрос задает ему Джон-маленький.
- Тебя, дурака, спасал, - ухмыляется О'Нил.
Он смело лезет по веревке, свисающей из дыры. (А вдруг тот, четвертый, еще жив или есть пятый?) Я страхую его, направив пистолет в дыру. Гонсалес перевязывает Джону-маленькому руку - пуля резанула по мякоти, ничего опасного.
- Зачем он это сделал? - теперь уже у меня спрашивает Джон-маленький. Его широко раскрытые глаза устремлены на меня, и сейчас особенно ясно видно, как он еще молод. - У них же не было оружия.
- Никто ничего не может знать в таких обстоятельствах, - туманно отвечаю я.
А что я еще могу сказать? Я и сам не понимаю, зачем О'Нилу понадобилось убивать тех двух мальчишек, ладно бы уж старшего.
О'Нил в этот момент быстро спускается по веревке обратно.
- Порядок, - говорит он. - Тебе, Леруа, прямо в цирке выступать, точно в лоб.
Он неторопливо подходит к лежащим грабителям и вкладывает одному из них в руку револьвер, нажимает, чтоб остались отпечатки пальцев. Достает второй револьвер и проделывает такую же операцию.
- Хорошо, у того две пушки было, - говорит он с довольной улыбкой, внушительней получается. А ты, - он поворачивается к Джону-маленькому, говорит зло и резко, - запомни: когда четверо опасных бандитов открывают огонь по полицейским, да еще ранят одного из них, нам ничего другого не остается, как отвечать. После предупредительного выстрела, разумеется, - он поднимает свой 45-й калибр и стреляет в потолок. - Ясно?
Но Джон-маленький ничего не соображает. Из-за ранения или он действительно с другой Галактики, начинает спорить:
- Послушайте, О'Нил, вы же прекрасно знаете, что пистолетов у них не было, что они не сопротивлялись. Их можно было спокойно задержать, и...
И тут я впервые вижу, как О'Нил выходит из себя.
- Сосунок! - кричит он. - Девчонка с бантом! "Задержать"! Мы их задержим, они по пять лет получат, через два года выйдут и начнут опять в полицейских, в таких, как ты, болванов, стрелять!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38