Сначала офицер просто не поверил своим глазам. За долгие часы дежурства и редкие учебные тревоги он привык к мысли что такого быть не может. Никогда. Поэтому он оцепенел в первые секунды, глупо пялясь в монитор на котором высвечивались грозные сообщения посылаемые программной обработки данных из компьютера станции. «Цель опознана как баллистическая ракета средней дальности. Ракета ложиться на баллистическую траекторию. Параметры полета… Расчетное время достижения зоны поражения….». Одновременно завыла сирена боевой тревоги. И тут же зазвонил один из телефонов. Джеральд Картер оторвал взгляд от монитора и взглянув на телефон побледнел. По этому телефону можно было разговаривать только в одном случае. В лишь одном случае он мог позвонить. Телефон главного штаба НАТО не использовался во время учений. На нем не было кнопок или диска. Тут Джеральд Картер наконец пришел в себя, сказалась военная выучка, и с быстротой хорошо отлаженного механизма начал делать то, что от него требовалось по инструкции. Пункт за пунктом. Он схватил трубку, одновременно переключая монитор в режим непрерывного отслеживания цели.
–Да сэр! Подтверждаю запуск со стороны русских, сэр! – закричал он, словно его собеседник страдал ослабленным слухом, при этом почувствовав внутри, в районе желудка, неприятный холод.
«Ракета следует по баллистической траектории», – неумолимо выдал сообщение компьютер. Джеральд Картер много бы дал, чтобы вернуться опять в «скучное» дежурство.
–Баллистическая ракета средней дальности! – снова отрапортовал офицер, которому казалось, что он сейчас находиться в каком-то кошмарном сне. И тут произошло чудо, о котором сейчас мысленно умолял Джеральд Картер .
«Ракета уходит с баллистической траектории», – сообщил компьютер. Точка на экране радара начала медленно ползти вниз.
–Нет, сэр, она больше не поднимается, – снова доложил Джеральд Картер, у него на лбу выступили капельки пота, но от волнения он их даже не замечал. Собеседник был тоже осведомлен об изменении полета, но требовал подтверждения.
«Ракета ушла с баллистической траектории», – эти слова были как самая радостная весть для дежурного по станции. Ярко зеленая точка все быстрее перемещалась вниз к краю экрана. Наконец она исчезла совсем. «Ракета покинула зону видимости радара», – бесстрастно выдал сообщение на экран компьютер.
–Да, сэр… подтверждаю сэр, ее нет на радарах, – выслушав ответ, он положил трубку. Джеральд Картер откинулся на спинку кресла и понял, что без посторонней помощи он с него в ближайшее время встать не сможет. Ноги дрожали и его всего охватила противная слабость. Он решил что первым делом, когда кончиться его дежурство, подаст рапорт об отставке, потому что второго такого «скучного дежурства» он не перенесет. А в это время в главном штабе НАТО очень удивились, когда получили данные откуда стартовала ракета. Они не могли понять с какой стати русские отважились запустить ракету прямо из Москвы. И тем более так странно упавшую почти сразу после старта, а не сбитую силами противовоздушной обороны. Начались обмены международными звонками и выяснение что же все-таки произошло.
Ракета, вырвавшись из темной и тесной шахты, уносилась ввысь под рев и свист двигателей, медленно отклоняясь от прямой к центру города. Она поднималась над районом как страшный языческий идол, разгневанный людьми. Когда двигатели развили максимальную мощность, ракета летела уже фактически горизонтально земле. А через несколько секунд, как и планировал Глеб, взорвались пиропатроны, отправляя боеголовку, с горящим замедлителем в свободное падение на город. Все произошло точно по расчетам. Замедлитель поджег основной заряд на высоте в несколько сот метров над крышами домов. Первой была вспышка. На мгновение, таким озабоченным и вечно спешащим внизу людям показалось, что над ними сверкнула яркая молния. Но грозы не было, а небо над ними оставалось синим и ясным. Все прохожие невольно остановились и подняли глаза вверх. Из окон домов тоже стали выглядывать удивленные люди. Это была конечно не настоящая атомная вспышка, при которой плавятся камни, а все остальное обращается в пепел, но все же смотреть на нее открытым взглядом было невозможно. Она продолжалось не более секунды, на столько хватило магния в боеголовке. Потом на месте вспышки стал разрастаться большой черный шар, поднимаясь вверх и принимая постепенно очертания гриба. Никто ничего не понимал и началась паника. Люди бежали кто в метро, кто в близлежащие дворы, ожидая ударной волны. Но ее не последовало. Паника постепенно прошла, дымовой гриб рассеялся, но все равно никто не знал, откуда взялась световая вспышка и облако дыма в чистом майском небе.
Глеб плохо помнил что происходило в бункере, после того как он, нажал Красную кнопку и ракета стартовала. Все слилось в какой-то круговорот: красок, лиц, звуков и отдельных фраз. Такое ощущение бывает, когда катаешься летом на карусели и постепенно, по мере набирания скорости, все вокруг вращается быстрее и быстрее, а затем окружающее смешивается, превращаясь в радужные цветные пятна и линии. Он помнил только как его друзья помогли ему встать и бережно вывели из подвала дома на яркий солнечный свет. Ноги Глеба слушались плохо, он постоянно шатался и спотыкался, щурясь от яркого солнца. Его посадили на скамейку под цветущей акацией. Вокруг галдели одноклассники, обсуждая происшедшее, но до Глеба доносился неясный шум, наподобие птичьего гомона. Нелева носилась вокруг возбужденно что-то крича и доказывая другим ребятам, при этом яростно жестикулируя руками. Он видел как во сне подъехавшую милицейскую машину, оттуда медленно вылезли люди в серой форме, что-то долго расспрашивали у детей, пожали плечами, потом пошли в подвал. Оттуда они вышли с лицами на которых читалось удивление и растерянность, быстро связались с кем-то по рации. И всех, кто был в бункере Лешку, Ромку и его, Глеба, посадили в машину, чтобы отвезти в ближайшее отделение милиции. Всех, кроме Нелевой, она тоже хотела ехать, но ей строго сказали, чтобы она шла домой. Зато Мишке тоже приказали сесть в машину, хоть он был на крыше, а не в бункере. Подвал заперли, а остальные одноклассники быстро разошлись, не переставая возбужденно делиться подробностями и своими соображениями по поводу Глеба, его ракеты и бункера.
Очнулся, если так можно сказать, Глеб только в комнате инспектора по несовершеннолетним. Он сидел на жестком стуле, справа сидел Ромка, а слева Лешка. Мишка сидел за Ромкой, ближе к окну. Глеб медленно повернув голову посмотрел своих друзей. У всех трех лица выражали плохо скрываемый страх и нервозность. Напротив Глеба сидела молодая женщина в милицейской форме и спокойно что-то писала на листе бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
–Да сэр! Подтверждаю запуск со стороны русских, сэр! – закричал он, словно его собеседник страдал ослабленным слухом, при этом почувствовав внутри, в районе желудка, неприятный холод.
«Ракета следует по баллистической траектории», – неумолимо выдал сообщение компьютер. Джеральд Картер много бы дал, чтобы вернуться опять в «скучное» дежурство.
–Баллистическая ракета средней дальности! – снова отрапортовал офицер, которому казалось, что он сейчас находиться в каком-то кошмарном сне. И тут произошло чудо, о котором сейчас мысленно умолял Джеральд Картер .
«Ракета уходит с баллистической траектории», – сообщил компьютер. Точка на экране радара начала медленно ползти вниз.
–Нет, сэр, она больше не поднимается, – снова доложил Джеральд Картер, у него на лбу выступили капельки пота, но от волнения он их даже не замечал. Собеседник был тоже осведомлен об изменении полета, но требовал подтверждения.
«Ракета ушла с баллистической траектории», – эти слова были как самая радостная весть для дежурного по станции. Ярко зеленая точка все быстрее перемещалась вниз к краю экрана. Наконец она исчезла совсем. «Ракета покинула зону видимости радара», – бесстрастно выдал сообщение на экран компьютер.
–Да, сэр… подтверждаю сэр, ее нет на радарах, – выслушав ответ, он положил трубку. Джеральд Картер откинулся на спинку кресла и понял, что без посторонней помощи он с него в ближайшее время встать не сможет. Ноги дрожали и его всего охватила противная слабость. Он решил что первым делом, когда кончиться его дежурство, подаст рапорт об отставке, потому что второго такого «скучного дежурства» он не перенесет. А в это время в главном штабе НАТО очень удивились, когда получили данные откуда стартовала ракета. Они не могли понять с какой стати русские отважились запустить ракету прямо из Москвы. И тем более так странно упавшую почти сразу после старта, а не сбитую силами противовоздушной обороны. Начались обмены международными звонками и выяснение что же все-таки произошло.
Ракета, вырвавшись из темной и тесной шахты, уносилась ввысь под рев и свист двигателей, медленно отклоняясь от прямой к центру города. Она поднималась над районом как страшный языческий идол, разгневанный людьми. Когда двигатели развили максимальную мощность, ракета летела уже фактически горизонтально земле. А через несколько секунд, как и планировал Глеб, взорвались пиропатроны, отправляя боеголовку, с горящим замедлителем в свободное падение на город. Все произошло точно по расчетам. Замедлитель поджег основной заряд на высоте в несколько сот метров над крышами домов. Первой была вспышка. На мгновение, таким озабоченным и вечно спешащим внизу людям показалось, что над ними сверкнула яркая молния. Но грозы не было, а небо над ними оставалось синим и ясным. Все прохожие невольно остановились и подняли глаза вверх. Из окон домов тоже стали выглядывать удивленные люди. Это была конечно не настоящая атомная вспышка, при которой плавятся камни, а все остальное обращается в пепел, но все же смотреть на нее открытым взглядом было невозможно. Она продолжалось не более секунды, на столько хватило магния в боеголовке. Потом на месте вспышки стал разрастаться большой черный шар, поднимаясь вверх и принимая постепенно очертания гриба. Никто ничего не понимал и началась паника. Люди бежали кто в метро, кто в близлежащие дворы, ожидая ударной волны. Но ее не последовало. Паника постепенно прошла, дымовой гриб рассеялся, но все равно никто не знал, откуда взялась световая вспышка и облако дыма в чистом майском небе.
Глеб плохо помнил что происходило в бункере, после того как он, нажал Красную кнопку и ракета стартовала. Все слилось в какой-то круговорот: красок, лиц, звуков и отдельных фраз. Такое ощущение бывает, когда катаешься летом на карусели и постепенно, по мере набирания скорости, все вокруг вращается быстрее и быстрее, а затем окружающее смешивается, превращаясь в радужные цветные пятна и линии. Он помнил только как его друзья помогли ему встать и бережно вывели из подвала дома на яркий солнечный свет. Ноги Глеба слушались плохо, он постоянно шатался и спотыкался, щурясь от яркого солнца. Его посадили на скамейку под цветущей акацией. Вокруг галдели одноклассники, обсуждая происшедшее, но до Глеба доносился неясный шум, наподобие птичьего гомона. Нелева носилась вокруг возбужденно что-то крича и доказывая другим ребятам, при этом яростно жестикулируя руками. Он видел как во сне подъехавшую милицейскую машину, оттуда медленно вылезли люди в серой форме, что-то долго расспрашивали у детей, пожали плечами, потом пошли в подвал. Оттуда они вышли с лицами на которых читалось удивление и растерянность, быстро связались с кем-то по рации. И всех, кто был в бункере Лешку, Ромку и его, Глеба, посадили в машину, чтобы отвезти в ближайшее отделение милиции. Всех, кроме Нелевой, она тоже хотела ехать, но ей строго сказали, чтобы она шла домой. Зато Мишке тоже приказали сесть в машину, хоть он был на крыше, а не в бункере. Подвал заперли, а остальные одноклассники быстро разошлись, не переставая возбужденно делиться подробностями и своими соображениями по поводу Глеба, его ракеты и бункера.
Очнулся, если так можно сказать, Глеб только в комнате инспектора по несовершеннолетним. Он сидел на жестком стуле, справа сидел Ромка, а слева Лешка. Мишка сидел за Ромкой, ближе к окну. Глеб медленно повернув голову посмотрел своих друзей. У всех трех лица выражали плохо скрываемый страх и нервозность. Напротив Глеба сидела молодая женщина в милицейской форме и спокойно что-то писала на листе бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99