Но ведь вышло так, что мы смогли принести пользу.
– Вот если бы Лайэн был сейчас здесь! Он бы не растерялся. Выдал бы себя за главного констебля полиции или придумал что-нибудь еще.
– Но его нет, – прервала Энн, – и мы сами должны что-то придумать. Давай-ка лучше подумаем, что бы сделал Лайэн, будь он здесь.
Несколько минут оба шагали в полном молчании и успели обойти всю Рыночную площадь. Они были настолько поглощены обуревавшими их мыслями, что чуть не попали под колеса грузовика.
– Придумала! – неожиданно воскликнула Энн.
– А ну-ка, выкладывай!
Предусмотрительно оглядевшись по сторонам, не подслушивает ли кто, Энн принялась излагать свой план. Время от времени Дик прерывал ее, чтобы уточнить и вставить что-то от себя.
– Значит, – заключил он, – все будет зависеть от того, согласятся ли штрейкбрехеры бросить работу, узнав всю правду.
– Уин также рассчитывает именно на это. Она говорит, что хозяева завода внушили им что-то такое насчет секретного правительственного заказа. Им и в голову не приходит, что они просто крадут работу у других рабочих, и, если им открыть глаза, они тоже примкнут к забастовке.
– Ну что ж, давай попробуем. Хуже не будет.
– Но тут есть одна загвоздка, Дик. Разве ты не видишь?
– Какая?
– Для нас это означало бы лезть прямо черту в лапы. Ведь если мы все это устроим, нам не миновать полиции, начнутся расспросы, и, значит…
– … водворят в проклятый «Мон Плезир», к дядюшке Монти, – мрачно закончил Дик. – Ты права, девочка, но другого выхода нет. Никто, кроме нас, не может это сделать. Значит, мы должны.
– Хорошо. Если ты согласен, я готова.
Дик посмотрел на часы на башне городской ратуши.
– Сегодня уже поздно. Надо еще объяснить Уин, а потом отработать сверхурочные на этом старом стеклографе. Раньше чем завтра к утру не управимся.
– Но и не поздней, – мрачно заметила Энн. – Помнишь, Джо сказал: если забастовка не будет выиграна до конца недели, она проиграна. Многие не выдержат, потянутся к станкам, и все рухнет, как айсберг в лучах солнца.
– Выходит, что решительно все зависит только от нас.
Уин горячо поддержала их план. Джо – как они, впрочем, и рассчитывали – заколебался. Но в конце концов и он решился, сказав, что все-таки надо принимать какие-нибудь меры. Необходимо было получить одобрение комитета – без этого нельзя было составить и утвердить новую листовку с обращением к штрейкбрехерам. Всех, кого посвятили в это дело, заставили дать клятвенное обещание не разглашать сведения, которые станут им известны. Если хоть одно словечко достигнет ушей противника, все погибло.
Поздно вечером входную дверь заперли на засов, и стеклограф трещал и скрипел почти до полуночи, а на столе все росла и росла гора листовок с новым воззванием…
На другое утро Дик и Энн оделись с особой тщательностью и намывались в чуланчике за кухней, пока кожа у них не начала лосниться. С тех самых пор, как они сбежали от дядюшки, Дик не утруждал себя заботами о прическе; теперь он сбегал в парикмахерскую и вернулся преобразившимся – подстриженным, надушенным, напомаженным.
Мать Уин, посвященная в тайну, выгладила тем временем его спортивный костюм и платье Энн. Когда, уходя, дети приостановились с улыбкой в дверях, похожие на манекены в витрине, миссис Моррис восторженно всплеснула руками и воскликнула:
– Ну прямо как на картинке!
– Вылитые школяры на каникулах, – сказала Уин. – Убеждена, что нашему мистеру Джервису не придется краснеть за своего «племянника и племянницу».
– Ну, пошли, что ли?
– Ничего не забыли? – заботливо спросила миссис Моррис.
– Как будто нет. По три сотни листовок в каждом рюкзаке.
– А план завода, который начертила Уин, взяли?
– В кармане. Но, кажется, я и так уже помню.
– Главное, не забудьте, что направо – контора, а налево – цеха. И вам во что бы то ни стало надо в них попасть, – сказала миссис Моррис. – Только бы удалось!
– Не беспокойтесь, все будет в порядке.
С этими словами они вышли, стараясь придать себе как можно более независимый вид. И, хотя ни один из них не признался бы в этом даже самому себе, задуманный план нравился им все меньше и меньше, по мере того как они приближались к заводу. А когда свернули в тупик, где накануне состоялось избиение демонстрантов, они почувствовали явную слабость в ногах.
Улица была почти пуста. Перед запертыми воротами прогуливалось двое полицейских. Чуть подальше от завода стоял с повязками на руках пикет забастовщиков. И те и другие выполняли тяжелую, неприятную обязанность: задерживать всех, кто даже и не пытался проникнуть за ворота.
У Дика участилось дыхание.
– По-моему, никто из них с нами не заговорит, – прошептал он. – Вон стоит Молли, а рядом с ней Генри.
– Уин сказала, что комитет их предупредил.
– Если они хоть как-то покажут, что знакомы с нами, наша песенка спета.
Но пикетчики и ухом не повели. Они оглядывали обоих новоиспеченных туристов с таким видом, словно это были какие-то загадочные существа с другой планеты. Кто-то захихикал. Послышался возглас:
– Куклы ряженые! Подошел один из полицейских.
– Кончайте волынку, – убийственным тоном осадил он стачечников. И тут же совсем другим тоном обратился к Дику: – Боюсь, что придется свернуть в сторонку, сэр. Здесь хода нет, только на завод.
– Но это-то как раз нам и нужно, господин офицер, – ответил Дик, призвав на помощь весь свой аристократизм. – Мы хотим повидать своего дядюшку, управляющего заводом.
Один из заводской охраны выглянул из ворот, положив руки на засов.
– Какого еще управляющего? Сказано, не велено впускать никого, кроме как по делу.
Устало махнув рукой, Дик снизошел до объяснений:
– Видите ли, мы с сестренкой совершаем туристический поход и хотели сделать дяде сюрприз, зашли неожиданно в «Дейли Лодж», но оказалось, что дядюшка уже ушел на работу.
– Как ваша фамилия, сэр?
– Джервис. Такая же, как и у дядюшки Джона. Охранник кивнул полицейским.
– Ладно. По телефону позвонить, что ли?
– Ой, пожалуйста, не надо! – взмолилась Энн. – Нам так хочется сделать дядюшке сюрприз!
– Сделайте одолжение, – попросил Дик.
– И то верно, – согласился констебль. – Не надо лишать мистера Джервиса маленького удовольствия. После всего, что он пережил на этой неделе, немножко развлечься не повредит.
Охранник осторожно отомкнул ворота и пропустил ребят. Послышались ядовитые выпады пикетчиков. Молл отпустила какую-то насмешку по адресу «еще двух легавых, которых пустили для полноты коллекции». Ворота зловеще лязгнули за спиной.
– Завернете за угол, а потом наискосок через весь двор. Справа будет большое здание, это контора. Там и спросите.
– Спасибо, почтеннейший, – сказал Дик. Свернув за угол, они чуть не бросились в объятия друг другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Вот если бы Лайэн был сейчас здесь! Он бы не растерялся. Выдал бы себя за главного констебля полиции или придумал что-нибудь еще.
– Но его нет, – прервала Энн, – и мы сами должны что-то придумать. Давай-ка лучше подумаем, что бы сделал Лайэн, будь он здесь.
Несколько минут оба шагали в полном молчании и успели обойти всю Рыночную площадь. Они были настолько поглощены обуревавшими их мыслями, что чуть не попали под колеса грузовика.
– Придумала! – неожиданно воскликнула Энн.
– А ну-ка, выкладывай!
Предусмотрительно оглядевшись по сторонам, не подслушивает ли кто, Энн принялась излагать свой план. Время от времени Дик прерывал ее, чтобы уточнить и вставить что-то от себя.
– Значит, – заключил он, – все будет зависеть от того, согласятся ли штрейкбрехеры бросить работу, узнав всю правду.
– Уин также рассчитывает именно на это. Она говорит, что хозяева завода внушили им что-то такое насчет секретного правительственного заказа. Им и в голову не приходит, что они просто крадут работу у других рабочих, и, если им открыть глаза, они тоже примкнут к забастовке.
– Ну что ж, давай попробуем. Хуже не будет.
– Но тут есть одна загвоздка, Дик. Разве ты не видишь?
– Какая?
– Для нас это означало бы лезть прямо черту в лапы. Ведь если мы все это устроим, нам не миновать полиции, начнутся расспросы, и, значит…
– … водворят в проклятый «Мон Плезир», к дядюшке Монти, – мрачно закончил Дик. – Ты права, девочка, но другого выхода нет. Никто, кроме нас, не может это сделать. Значит, мы должны.
– Хорошо. Если ты согласен, я готова.
Дик посмотрел на часы на башне городской ратуши.
– Сегодня уже поздно. Надо еще объяснить Уин, а потом отработать сверхурочные на этом старом стеклографе. Раньше чем завтра к утру не управимся.
– Но и не поздней, – мрачно заметила Энн. – Помнишь, Джо сказал: если забастовка не будет выиграна до конца недели, она проиграна. Многие не выдержат, потянутся к станкам, и все рухнет, как айсберг в лучах солнца.
– Выходит, что решительно все зависит только от нас.
Уин горячо поддержала их план. Джо – как они, впрочем, и рассчитывали – заколебался. Но в конце концов и он решился, сказав, что все-таки надо принимать какие-нибудь меры. Необходимо было получить одобрение комитета – без этого нельзя было составить и утвердить новую листовку с обращением к штрейкбрехерам. Всех, кого посвятили в это дело, заставили дать клятвенное обещание не разглашать сведения, которые станут им известны. Если хоть одно словечко достигнет ушей противника, все погибло.
Поздно вечером входную дверь заперли на засов, и стеклограф трещал и скрипел почти до полуночи, а на столе все росла и росла гора листовок с новым воззванием…
На другое утро Дик и Энн оделись с особой тщательностью и намывались в чуланчике за кухней, пока кожа у них не начала лосниться. С тех самых пор, как они сбежали от дядюшки, Дик не утруждал себя заботами о прическе; теперь он сбегал в парикмахерскую и вернулся преобразившимся – подстриженным, надушенным, напомаженным.
Мать Уин, посвященная в тайну, выгладила тем временем его спортивный костюм и платье Энн. Когда, уходя, дети приостановились с улыбкой в дверях, похожие на манекены в витрине, миссис Моррис восторженно всплеснула руками и воскликнула:
– Ну прямо как на картинке!
– Вылитые школяры на каникулах, – сказала Уин. – Убеждена, что нашему мистеру Джервису не придется краснеть за своего «племянника и племянницу».
– Ну, пошли, что ли?
– Ничего не забыли? – заботливо спросила миссис Моррис.
– Как будто нет. По три сотни листовок в каждом рюкзаке.
– А план завода, который начертила Уин, взяли?
– В кармане. Но, кажется, я и так уже помню.
– Главное, не забудьте, что направо – контора, а налево – цеха. И вам во что бы то ни стало надо в них попасть, – сказала миссис Моррис. – Только бы удалось!
– Не беспокойтесь, все будет в порядке.
С этими словами они вышли, стараясь придать себе как можно более независимый вид. И, хотя ни один из них не признался бы в этом даже самому себе, задуманный план нравился им все меньше и меньше, по мере того как они приближались к заводу. А когда свернули в тупик, где накануне состоялось избиение демонстрантов, они почувствовали явную слабость в ногах.
Улица была почти пуста. Перед запертыми воротами прогуливалось двое полицейских. Чуть подальше от завода стоял с повязками на руках пикет забастовщиков. И те и другие выполняли тяжелую, неприятную обязанность: задерживать всех, кто даже и не пытался проникнуть за ворота.
У Дика участилось дыхание.
– По-моему, никто из них с нами не заговорит, – прошептал он. – Вон стоит Молли, а рядом с ней Генри.
– Уин сказала, что комитет их предупредил.
– Если они хоть как-то покажут, что знакомы с нами, наша песенка спета.
Но пикетчики и ухом не повели. Они оглядывали обоих новоиспеченных туристов с таким видом, словно это были какие-то загадочные существа с другой планеты. Кто-то захихикал. Послышался возглас:
– Куклы ряженые! Подошел один из полицейских.
– Кончайте волынку, – убийственным тоном осадил он стачечников. И тут же совсем другим тоном обратился к Дику: – Боюсь, что придется свернуть в сторонку, сэр. Здесь хода нет, только на завод.
– Но это-то как раз нам и нужно, господин офицер, – ответил Дик, призвав на помощь весь свой аристократизм. – Мы хотим повидать своего дядюшку, управляющего заводом.
Один из заводской охраны выглянул из ворот, положив руки на засов.
– Какого еще управляющего? Сказано, не велено впускать никого, кроме как по делу.
Устало махнув рукой, Дик снизошел до объяснений:
– Видите ли, мы с сестренкой совершаем туристический поход и хотели сделать дяде сюрприз, зашли неожиданно в «Дейли Лодж», но оказалось, что дядюшка уже ушел на работу.
– Как ваша фамилия, сэр?
– Джервис. Такая же, как и у дядюшки Джона. Охранник кивнул полицейским.
– Ладно. По телефону позвонить, что ли?
– Ой, пожалуйста, не надо! – взмолилась Энн. – Нам так хочется сделать дядюшке сюрприз!
– Сделайте одолжение, – попросил Дик.
– И то верно, – согласился констебль. – Не надо лишать мистера Джервиса маленького удовольствия. После всего, что он пережил на этой неделе, немножко развлечься не повредит.
Охранник осторожно отомкнул ворота и пропустил ребят. Послышались ядовитые выпады пикетчиков. Молл отпустила какую-то насмешку по адресу «еще двух легавых, которых пустили для полноты коллекции». Ворота зловеще лязгнули за спиной.
– Завернете за угол, а потом наискосок через весь двор. Справа будет большое здание, это контора. Там и спросите.
– Спасибо, почтеннейший, – сказал Дик. Свернув за угол, они чуть не бросились в объятия друг другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32