– Но только не знает этого.
– Пока еще, – сказал Джим Тайл.
Р. Дж. Декер вышагивал перед стойкой Истерн Айрлайнз, когда ввалился Скинк, похожий на велосипедиста, неправильно распорядившегося всеми своими амфетаминами. Все же Декер был вынужден признать, что в его облике было заметно некоторое изменение к лучшему.
– Я принял ванну, – сказал Скинк. – Это не вызывает у тебя чувства гордости?
– Спасибо.
– Ненавижу самолеты.
– Пошли, объявили посадку на наш рейс.
У ворот на летное поле Скинк вступил в пререкания со служащей, которая не разрешила ему пронести его снаряжение для подводного плавания.
– Оно не поместится под сиденьем, – объясняла она.
– Я покажу вам, где оно поместится, – ворчал Скинк.
– Сдай резервуары в багаж, – сказал Декер.
– Они там взорвутся, – запротестовал Скинк.
– Они купят тебе новые.
– Наши грузчики очень осторожны, – бодро сказала служащая.
– Троглодиты! – сказал Скинк и побрел к самолету.
– Ваш друг сегодня утром немного не в духе, – заметила служащая, беря у Декера посадочный талон.
– Он боится летать. Ничего, утрясется.
– Надеюсь. Вы можете ему сообщить, что у нас на борту вооруженный полицейский.
«О, конечно, – подумал Декер. – Что за прекрасная мысль». Он нашел Скинка, усевшегося в последнем ряду хвостовой секции.
– Я выторговал эти места у пары католических миссионеров, – объяснил Скинк. – Это самое безопасное место, если самолет начнет падать, последний ряд. Где твое фотографическое снаряжение?
– В чемодане. Не беспокойся.
– Ты не забыл треногу?
– Нет, капитан.
Скинк был шумным и беспокойным соседом. Он дергался, корчился все время, ерзал. И нервно скреб растительность на щеках. Декер никогда прежде не видел его таким.
– Тебе не нравится летать?
– Полжизни провел на самолетах. Самолеты меня не пугают. Я ненавижу эти проклятые штуки, но они меня не пугают, если ты на это намекаешь.
Он порылся в кармане своей черной джинсовой куртки и выудил черные очки и цветастую купальную шапочку.
– Пожалуйста, не надевай это, хотя бы сейчас.
– Ты что, состоишь в чертовой ФАА или что? – Скинк плотно натянул свою шапочку на волосы, – Кому какое дело! – сказал он.
«Он выглядит несчастным, – подумал Декер. – Настоящий социопат». Виной был не самолет, причина была в людях. Скинк просто не мог вынести, что его окружали люди. Под купальной шапочкой, он, казалось успокоился. Декер почувствовал, как под угольно-черными линзами очков зеленые глаза Скинка закрылись.
– Подремли, – сказал Декер. Реактивные двигатели, казалось, находились прямо у них над головой, и слова Декера потонули в их шуме – самолет начат выруливать на взлетную полосу. Скинк ничего не говорил, пока они не поднялись в воздух.
Потом он шевельнулся на своем виденье и сказал:
– Скверные новости, Майами. Братья Ранделл летят на этой птичке. Сунули свои носы в первый класс, ты можешь это представить? Меня от этого тошнит.
Декер их не заметил, когда садился в самолет. Он был занят Скинком.
– Они тебя видели?
– О чем ты думаешь? – огрызнулся Скинк.
– В основном о том, чтобы не привлекать внимания.
Скинк хихикнул:
– Калвер чуть в штаны не наделал.
– Он побежит звонить Локхарту, как только мы приземлимся.
– Нельзя этого допустить, – сказал Скинк. Он уставился в окно и смотрел до тех пор, пока стюардессы не начали двигаться вдоль рядов, разнося на подносах еду. Скинк опустил свой столик на сиденье и оперся на него своими ручищами лесоруба.
– Оззи и Калвер, они ведь не знают тебя в лицо.
– И я так думаю, – сказал Декер. – Но уверенности у меня нет. Кажется, один раз я останавливался в их лавочке.
– Черт, – Скинк разгладил пластиковую шапочку на голове и потрогал свою длинную косицу, У Декера было впечатление, что он разрабатывает план.
– Куда летит этот самолет из Нового Орлеана? – спросил Скинк.
– В Тулсу.
– Хорошо, – сказал Скинк. – Туда ты и полетишь. Как только ты там окажешься, прыгай в другой самолет и возвращайся. У тебя много денег?
– Да, и кредитная карточка.
– Тебе понадобятся наличные, – сказал Скинк. – Большинство поручителей предпочитают наличные, когда отпускают на поруки и не признают кредитных карточек.
Каким бы ни был план, но Декеру он уже не нравился.
– Кому из нас потребуется, чтоб нас отпускали на поруки: тебе или мне?
– О, расслабься, – сказал Скинк.
Но сейчас это было невозможно.
Когда стюардесса принесла еду, Скинк сердито зыркнул из-под своей шапочки и огрызнулся:
– Что это за помои, Христа ради?
– Отбивная, лепешки, свежий салат, прямо с грядки, и пирог с морковью.
– А как насчет чертова опоссума? – спросил Скинк.
Синие, похожие на пуговицы глаза стюардессы вспыхнули.
– Не думаю, сэр, но мы можем предложить вам котлету по-киевски, оставшуюся от перелета в Атланту.
– А как насчет белки? – спросил Скинк. – Белка по-киевски – это было бы славно.
– Прошу прощения, но этого в меню нет, – сказала стюардесса, при этом ее голос утратил мелодичность и приветливость. – Будете ли вы пить что-нибудь? Не хотите ли заказать какой-нибудь напиток?
– Только гормоны опоссума, – сказал Скинк, – а если я их не получу, я разорву это проклятый самолет на части.
Потом будничным движением он снял столик с петель и подал его стюардессе, которая в ужасе попятилась назад по проходу.
Она уже звала свое начальство, когда Скинк поднялся со своего сиденья и закричал:
– Вы обещали опоссума! Я звонил и справлялся заранее и вы обещали на ленч опоссума. К тому же кошерного!
Р. Дж. Декер почувствовал, что его будто парализовало. Теперь план Скинка был ясен и пути назад не было.
– Свежий опоссум – или мы все вместе умрем! – вопил он.
К этому времени вся хвостовая секция уже была в панике, женщины и дети ринулись в переднюю часть самолета, а мужчины начали совещаться, что лучше предпринять. Рост и размеры Скинка, его одежда и маниакальное поведение не располагали к героической схватке на высоте тридцать тысяч футов.
Декеру показалось, что все пассажиры самолета повернулись, чтобы поглядеть на сумасшедшего в цветастой купальной шапочке.
Проход очистился перед человеком с бляхой, вышедшим из салона первого класса и спешившего к месту, где возник конфликт.
– Запомни, ты меня не знаешь! – прошептал Скинк Декеру.
– Без шуток.
Полицейский, невысокий плотный человек с кустистыми усами, попросил Декера, если он не возражает, переместиться на несколько рядов вперед, в другую часть самолета.
– С удовольствием, – сказал Декер.
У полицейского не было пистолета, только короткая полицейская дубинка и пара наручников. Он опустился на место Декера.
– Вы человек с опоссумом? – спросил Скинк.
– Ведите себя прилично, резко сказал полицейский, – и мне не придется пускать это в дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Пока еще, – сказал Джим Тайл.
Р. Дж. Декер вышагивал перед стойкой Истерн Айрлайнз, когда ввалился Скинк, похожий на велосипедиста, неправильно распорядившегося всеми своими амфетаминами. Все же Декер был вынужден признать, что в его облике было заметно некоторое изменение к лучшему.
– Я принял ванну, – сказал Скинк. – Это не вызывает у тебя чувства гордости?
– Спасибо.
– Ненавижу самолеты.
– Пошли, объявили посадку на наш рейс.
У ворот на летное поле Скинк вступил в пререкания со служащей, которая не разрешила ему пронести его снаряжение для подводного плавания.
– Оно не поместится под сиденьем, – объясняла она.
– Я покажу вам, где оно поместится, – ворчал Скинк.
– Сдай резервуары в багаж, – сказал Декер.
– Они там взорвутся, – запротестовал Скинк.
– Они купят тебе новые.
– Наши грузчики очень осторожны, – бодро сказала служащая.
– Троглодиты! – сказал Скинк и побрел к самолету.
– Ваш друг сегодня утром немного не в духе, – заметила служащая, беря у Декера посадочный талон.
– Он боится летать. Ничего, утрясется.
– Надеюсь. Вы можете ему сообщить, что у нас на борту вооруженный полицейский.
«О, конечно, – подумал Декер. – Что за прекрасная мысль». Он нашел Скинка, усевшегося в последнем ряду хвостовой секции.
– Я выторговал эти места у пары католических миссионеров, – объяснил Скинк. – Это самое безопасное место, если самолет начнет падать, последний ряд. Где твое фотографическое снаряжение?
– В чемодане. Не беспокойся.
– Ты не забыл треногу?
– Нет, капитан.
Скинк был шумным и беспокойным соседом. Он дергался, корчился все время, ерзал. И нервно скреб растительность на щеках. Декер никогда прежде не видел его таким.
– Тебе не нравится летать?
– Полжизни провел на самолетах. Самолеты меня не пугают. Я ненавижу эти проклятые штуки, но они меня не пугают, если ты на это намекаешь.
Он порылся в кармане своей черной джинсовой куртки и выудил черные очки и цветастую купальную шапочку.
– Пожалуйста, не надевай это, хотя бы сейчас.
– Ты что, состоишь в чертовой ФАА или что? – Скинк плотно натянул свою шапочку на волосы, – Кому какое дело! – сказал он.
«Он выглядит несчастным, – подумал Декер. – Настоящий социопат». Виной был не самолет, причина была в людях. Скинк просто не мог вынести, что его окружали люди. Под купальной шапочкой, он, казалось успокоился. Декер почувствовал, как под угольно-черными линзами очков зеленые глаза Скинка закрылись.
– Подремли, – сказал Декер. Реактивные двигатели, казалось, находились прямо у них над головой, и слова Декера потонули в их шуме – самолет начат выруливать на взлетную полосу. Скинк ничего не говорил, пока они не поднялись в воздух.
Потом он шевельнулся на своем виденье и сказал:
– Скверные новости, Майами. Братья Ранделл летят на этой птичке. Сунули свои носы в первый класс, ты можешь это представить? Меня от этого тошнит.
Декер их не заметил, когда садился в самолет. Он был занят Скинком.
– Они тебя видели?
– О чем ты думаешь? – огрызнулся Скинк.
– В основном о том, чтобы не привлекать внимания.
Скинк хихикнул:
– Калвер чуть в штаны не наделал.
– Он побежит звонить Локхарту, как только мы приземлимся.
– Нельзя этого допустить, – сказал Скинк. Он уставился в окно и смотрел до тех пор, пока стюардессы не начали двигаться вдоль рядов, разнося на подносах еду. Скинк опустил свой столик на сиденье и оперся на него своими ручищами лесоруба.
– Оззи и Калвер, они ведь не знают тебя в лицо.
– И я так думаю, – сказал Декер. – Но уверенности у меня нет. Кажется, один раз я останавливался в их лавочке.
– Черт, – Скинк разгладил пластиковую шапочку на голове и потрогал свою длинную косицу, У Декера было впечатление, что он разрабатывает план.
– Куда летит этот самолет из Нового Орлеана? – спросил Скинк.
– В Тулсу.
– Хорошо, – сказал Скинк. – Туда ты и полетишь. Как только ты там окажешься, прыгай в другой самолет и возвращайся. У тебя много денег?
– Да, и кредитная карточка.
– Тебе понадобятся наличные, – сказал Скинк. – Большинство поручителей предпочитают наличные, когда отпускают на поруки и не признают кредитных карточек.
Каким бы ни был план, но Декеру он уже не нравился.
– Кому из нас потребуется, чтоб нас отпускали на поруки: тебе или мне?
– О, расслабься, – сказал Скинк.
Но сейчас это было невозможно.
Когда стюардесса принесла еду, Скинк сердито зыркнул из-под своей шапочки и огрызнулся:
– Что это за помои, Христа ради?
– Отбивная, лепешки, свежий салат, прямо с грядки, и пирог с морковью.
– А как насчет чертова опоссума? – спросил Скинк.
Синие, похожие на пуговицы глаза стюардессы вспыхнули.
– Не думаю, сэр, но мы можем предложить вам котлету по-киевски, оставшуюся от перелета в Атланту.
– А как насчет белки? – спросил Скинк. – Белка по-киевски – это было бы славно.
– Прошу прощения, но этого в меню нет, – сказала стюардесса, при этом ее голос утратил мелодичность и приветливость. – Будете ли вы пить что-нибудь? Не хотите ли заказать какой-нибудь напиток?
– Только гормоны опоссума, – сказал Скинк, – а если я их не получу, я разорву это проклятый самолет на части.
Потом будничным движением он снял столик с петель и подал его стюардессе, которая в ужасе попятилась назад по проходу.
Она уже звала свое начальство, когда Скинк поднялся со своего сиденья и закричал:
– Вы обещали опоссума! Я звонил и справлялся заранее и вы обещали на ленч опоссума. К тому же кошерного!
Р. Дж. Декер почувствовал, что его будто парализовало. Теперь план Скинка был ясен и пути назад не было.
– Свежий опоссум – или мы все вместе умрем! – вопил он.
К этому времени вся хвостовая секция уже была в панике, женщины и дети ринулись в переднюю часть самолета, а мужчины начали совещаться, что лучше предпринять. Рост и размеры Скинка, его одежда и маниакальное поведение не располагали к героической схватке на высоте тридцать тысяч футов.
Декеру показалось, что все пассажиры самолета повернулись, чтобы поглядеть на сумасшедшего в цветастой купальной шапочке.
Проход очистился перед человеком с бляхой, вышедшим из салона первого класса и спешившего к месту, где возник конфликт.
– Запомни, ты меня не знаешь! – прошептал Скинк Декеру.
– Без шуток.
Полицейский, невысокий плотный человек с кустистыми усами, попросил Декера, если он не возражает, переместиться на несколько рядов вперед, в другую часть самолета.
– С удовольствием, – сказал Декер.
У полицейского не было пистолета, только короткая полицейская дубинка и пара наручников. Он опустился на место Декера.
– Вы человек с опоссумом? – спросил Скинк.
– Ведите себя прилично, резко сказал полицейский, – и мне не придется пускать это в дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102